Сон о принце - Эсфирь Серебрянская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поняв, что не успею полностью распутать веревку, я подобрала ноги, стараясь незаметно «перекатиться» в положение на корточках…
– … ноги в бою нужны не только для махания, – поучал спецназовец, – точнее, как правило, не для махания. Сама знаешь, на короткие удары по низам нужно меньше времени и места. А еще не стоит забывать, что ноги могут тобой «выстрелить». Особенно если враг появился неожиданно на близкой дистанции. Смотри, я нагибаюсь… Резко выпрыгиваешь – головой в челюсть и сразу добивай. Только смотри, чтоб не теменем била. Подбородок выше задирай…
… положение на корточках. Все, я – взведенная пружина. Он подходит, слегка наклоняется. Прыжок. Только враг оказывается гораздо шустрее. Мужик успевает отклониться назад и бьет меня кулаком в лицо… Свет погас.
«Ленка! Очнись!»
Голова гудела как колокол. Наверное первый раз в своей жизни я полноценно оценила точность этого выражения. Собственно, вполне можно прожить без такого знания, но не пришлось…
А еще лицо пульсировало болью, точней пульсировал эпицентр на правой скуле, и уже от него волной боль расходилась по кругу, резонируя в зубах, в глазу и опять же в затылке. А это означало, что проснуться у себя на кухне явно не светит. Зато светит выяснять отношения с челом, который, одним ударом послав меня в нокаут, вовсю фонтанирует вонью своих похотливых желаний. Причем, судя по тому, как он по-хозяйски наминает мою грудь, учитывать мнение других участников процесса эта скотина не собирается.
Стараясь не показать, что уже пришла в себя, я слегка приоткрыла глаза. Повезло, что гад смотрел на мои ноги. Кажется, он распутывал веревку, пользуясь только одной рукой, и при этом, сволочь, ни на секунду не выпустил из лапы мою грудь. Явно мозги ему переклинило, причем не в самом для меня удачном месте. Умелец-многостаночник. Даже непонятно, чего во мне больше страха или злобы. Одно ясно – надо как-то вырваться из его рук. Насовсем. Да как атаковать, если ноги связаны и подвижности никакой? Дожидаться пока веревку снимет? Так он же тоже освободиться. У меня к тому же в голове еще волнения после его кулака не утихли. Хорошо хоть в глаз не попал, а то б еще ослепла на правую сторону… Стоп. Я что-то важное пропускаю. Эйри что-то такое говорил… или Тимур… а может даже Валерка… что-то про право-лево… Во! Право! Он бил в правый глаз! Эта скотина еще и левша! Точно. Он и сейчас левой рукой орудует. Сильный, шустрый и левша. Мои шансы тают быстрей, чем снежинка в костре. Что за сволочизм! Хоть бы оружие какое!
И тут я вспомнила про вилку. Очень-очень медленно, боясь движением или каким-то звуком отвлечь это животное от разматывания веревки, я осторожно пальцами стала «осматривать» землю около себя. Внутри все сильней леденело от страха с каждым безрезультатно пройденным сантиметром. Внезапно задрожала губа. Глаза наполнились слезами, и если б эта сволочь взглянула на меня сейчас, то притвориться спящей уже не получилось бы. В отчаянье я сильней задвигала рукой и… Есть! Нашла!
Теперь главное не профукать свой шанс. Надо его удивить, чтоб раскрылся и бить. Чувствую, как его палец поддел веревочную петлю. Сейчас!
– Хэлоу-у! – нежно пропела я.
Враг вздрогнул и стал оборачиваться ко мне…
– … Не слушай либегхальных идиотов-пацфистов о михгном газхгешении спохгов, адекватной хеакции и пхгочей егунды, – поучал Эйри на первом занятии, – Все это надо было делать до. Он напал или даже пгхосто угхажает, значит, должен получить по полной. Любое нападение-это угхоза вашей жизни. У вас нет вгхемени гхассуждать, что он хотел, и какие социальные пгхоблемы вызвали его агхессию. Задача всегда одна – выжить. Поэтому никогда не думайте о здогховье вхгага. Смело его калечьте и не задумывайтесь, нанося смегхтельный удар…
– … тебе, Елена, – Тимур Рустамович прошелся взглядом по моей фигуре, – удар не удержать. Враг сметет тебя вместе с твоим блоком. Так что уходи от ударов. А лучше удиви и резко атакуй первой. Блицкриг – это то, что надо в твоем случае…
… оборачивается ко мне лицом… Левой рукой блокирую его правое предплечье, одновременно резким поворотом коленей захватываю кисть его левой руки и бью… вилкой в глаз.
Глава XVI
Мне плохо. Мне очень-очень плохо. Голова гудит, кружится. Тошнит. Но желудок абсолютно пуст. Остатки своего более чем скромного завтрака я исторгла минут десять назад прямо на тело, которое с трудом столкнула с себя.
Тело… Это страшно держать человека и чувствовать, как из него уходит жизнь. Жизнь, в которой ты поставила точку… вилкой… Ох, нет! Уже желудок болит от спазмов. И надо было опять вспомнить! С другой стороны, сожаления нет ни крошечки. И раскаянья в сделанном нет совсем. Зато есть ненависть. Ненависть к этому теперь уже труппу за то, что он заставил перейти черту. За то, что решил раздавить мою жизнь во имя удовлетворения своих низменных желаний.
Кстати, и подох он из-за них. Пожалел, скотина веревочку. Не стал ножом резать. Распутать решил. Ну да это свое. Ни какие-нибудь трусики на бабе, которые поддел ножичком и, опля, получился поясок, стягивающий теперь мою талию повыше пупка. А вот что ниже раскрасилось в основном кровью и блевотиной. Его кровью и моей… уф… А надо было еще столкнуть с себя тяжелую тушу, распутать веревку, освобождая ноги, и бежать… Хм… То есть уходить. Потому что, где нашлось два бандита, найдется и третий. Так что встала, штаны как переметную сумку через плечо и, опираясь на ножку стола как на клюку через «не могу» почапала дальше.
Правда, «дальше» своеобразным получилось. Угадала я, похоже, с наводнением. Наверное и пятидесяти метров не прошла, как наткнулась на воду. Сначала огорчилась, а потом обрадовалась. Водичка довольно теплая. Глубина чуть выше щиколотки и следов не остается. Значит, можно не бежать, а спокойно брести. Опять же помыться можно…
***
Хреново. Как же мне хреново… Хотя это уже становится привычным состоянием. С другой стороны в такой некондиции как сейчас, я не пошла ни в какой институт, ни на какую работу, а осталась бы болеть дома. Но это произошло бы в прошлой жизни. В этой – я часами «гуляю» по парку голышом по колено в воде с потенциальной угрозой преследования. Сомнительное
