Сон о принце - Эсфирь Серебрянская

сносил и позволял остаться может и не совсем в трезвом уме, но уж в твердой памяти точно. А тут и агрессия бешенная… Оправданная, но бешенная. И с памятью не чисто… И… кажется, я упускаю какую-то деталь… воспоминания о схватке, раскручиваясь в обратном порядке, словно кадры кино замелькали перед глазами…

Вот оно!

Голос. Я точно слышала чей-то голос. Знакомый голос. Голос того, кого знала очень близко. Кому доверяла, возможно, сильнее, чем себе самой. Голос человека, которого больше нет. Валеркин голос.

Конец. Шиза пришла.

Мозг вздрогнул и заплакал. Потом вздрогнул еще раз и осознал, что плачет не он.

Ребенок!

Я метнулась к лежащему посреди травы на грязной рваной тряпке полуголому карапузу, громко выражающему свое искреннее возмущение происходящим. Или непроисходящим.

В некой растерянности я оглянулась в поисках его мамаши… и обнаружила ее неподвижной, придавленной тушей бандита.

От испуга, что в горячке боя малыш остался сиротой, меня бросило в холодный пот. Отбросив ненужный пистолет, я попыталась скинуть с девушки труп. Однако тот был так тяжел, что у меня элементарно не хватило сил. Наступившая растерянность, поносившись по мозгозакоулкам, наткнулась на «обратный» вариант: выдернуть жертву из-под груза.

Сначала смена подхода принесла мне радость, так как, подхватив безвольное тело под руки, я почувствовала, что она все-таки жива. А вот потом, спустя несколько дерганий туда-сюда, выяснилось, что ее пальцы вцепилась мертвой хваткой в одежду бандита.

И все это под постоянно усиливавшийся плач малыша.

Наверно новый виток его криков придал мне сил, и парочка перевернулась. Теперь она была сверху, но по-прежнему без сознания.

Тут уже мои нервы не выдержали, и я взялась за успокоение ребенка. Ну как «взялась» – на ручки взяла. Не помогло. Но…

Его кулачки уперлись в мою голую грудь, вызвав восторженную бурю в душе. И кривящийся в негодовании ротик оказался так близко. И мне стало казаться таким правильным и естественным покормить малыша… Ну как пустышку дать, что ли. Чтоб успокоить…

Однако небольшой совестливый червячок грыз мыслью, что в моих руках хоть маленький, но человек, а не игрушка для исполнения желаний-хотений…

Я забалансировала на тонкой грани. С которой меня сбросила вспышка боли. Маленькие пальчики ухитрились ухватить за один из моих многочисленных синяков. Блажь рассеялась и…

«Да у него животик наверно пучит».

У меня задрожали руки. Опять! Не показалось!

«Осторожней, дура! Ребенка уронишь!»

Может если не обращать внимания, оно уйдет…

«Идиотка! Ты же сейчас грохнешься! Сядь лучше!»

Я бухнулась на пятую точку, стараясь полностью подавить мозговую деятельность – может тогда уйдет.

«Ленка! Червоточинка! Да что с тобой происходит? У тебя словно в мозгах не в том месте перемкнуло. С тобой все нормально?»

Я не знала плакать или смеяться: шизофрения интересуется в порядке ли у меня с мозгами.

– Полный капец, – невольно констатировала я вслух.

«Слава тебе! Заговорила…» – в голосе слышалось явное облегчение. Пожалуй, все же комичного больше. И еще это Валеркино «Слава тебе богиня! Слава тебе!» Такая тихая теплая ностальгия, от которой губы растягиваются в грустную улыбку, а на глазах собираются слезы.

«А понял! Ты думаешь, что сходишь с ума! Типа голоса в голове. Спешу тебя расстроить – не в этой жизни. Я по-прежнему твой паладин и по-прежнему стою на страже твоих интересов. А значит, никакие шизики здесь не заведутся. Слушай, может, успокоим пацана, а потом спокойно разберемся, шиза я или нет? Ведь все мозги заорал».

С этим трудно было не согласиться, но отвечать… Извините.

«А! Ты видимо решила, что разговаривать с шизой, только ухудшать ситуацию. Как в «Beautiful Mind»? Понятненько. А если мои рекомендации разумны? Все же опыта общения с грудничками у меня побольше будет. А?»

В этом голос был прав. Опыт общения с младенцами у меня практически отсутствовал. Мамина дочурка находилась далековато, а вот с папиной не сложилось. Хотя правильней сказать, с мачехой не сложилось: от нее такой запах ревности шел, что в их квартиренку я могла войти только, стиснув зубы. И то очень ненадолго. Так что от дельных советов по обращению с грудничками, я б отказываться не стала.

«Тогда возьми малыша вертикально… – выдал указание Валеркин голос, совершенно правильно истолковав мое молчание, – Положи себе его на плечо. Прямо животом. Клади, не бойся. Можно по спинке легонько постучать…»

Бёрпп! Мне на спину упала небольшая теплая лепешка.

– Его вырвало!

«Не 'вырвало', а 'срыгнул', – много знающим менторским тоном поправил меня Валерка, – совершенно нормальное дело для грудничка. Вот видишь, успокоился».

Тут я почувствовала, как по мне зажурчало еще одно совершенно обычное дело для грудничка. Первая резко-инстинктивная реакция – убрать это счастье от себя подальше. Но тоненькая желтая струйка стала подниматься к лицу. Спасаясь, я рывком вернула ребенка «на место»…

«Один мой знакомый многодетный папаша говорил, – снова завещал голос, – что основное отличие между младенцами мальчиками и девочками в том, что первые могут замочить намного больше чем…»

«Иди ты знаешь куда…»

Пюу-ук!

– Ох, нет! – я, опять же рывком, отстранила от себя младенца, но все же оказалась недостаточно быстра и пальцы правой ноги украсились тошнотворной «детской неожиданностью».

Валерка заржал как лошадь. Нет, как табун лошадей.

Ребеночек тужился и излучал удовлетворение процессом.

А я… Мне нужна была мать этого чуда! Срочно!

Глава XVIII

Естественно, до тех пор, пока малыш закончил свой «бизнес», у меня не было никакой возможности дернуться. Зато, как только он перестал кряхтеть и, повинуясь рефлексам, потащил кулачек в рот, я прямо взлетела вверх. Довольный жизнью пацан абсолютно не возражал против полежать на чистом плече. А я, поблагодарив Валерку за подсказку, освободившейся рукой попробовала встряхнуть «отключенную» мамашу. Нулевой результат. Тогда я сунула ей под нос свою ногу с подарком от ее сыночка. Был шанс, что не проймет. Мол, родное не пахнет. Но все же сработало. Не сразу… весьма не сразу, но все же реакция наступила.

Мамаша слегка мотнула головой, завозилась. Я же, предоставив идти пробуждению своим чередой, занялась очищением: зашаркала испачканной ногой о траву.

И тут девица вдруг как вскочит! Развернувшись, увидела меня, широко распахнула глаза, да как заорет!

Ребеночек на плече, вздрогнув от испуга, завторил ей во всю мощь своих легких…

Прямо мне в ухо!

Семейный дуэт мгновенно заглушил не только звуки окружающего леса, но и всю мою мозговую деятельность. Небольшое раздражение от неумения и растерянности от внезапной какофонии резко преобразовался в нехилый уровень озверина в крови. Мгновенно захотелось как-нибудь заткнуть орущую дуру… и я практически