Сон о принце - Эсфирь Серебрянская

Желание заполучить одежду, хотя бы ее часть, относительно неповрежденной, помогло удержаться от первой естественной реакции рвануть все на себя, едва только пальцы дотронулись до первого узелка. Вместо этого я медленно и аккуратно принялась высвобождать «якорь». Не знаю, насколько умаялся Чуковский, вытаскивая бегемота из болота, но я б с ним махнулась бы не глядя. По крайней мере, руки остались бы целые, а не исколото-расцарапанные.

В какой-то момент мне удалось приподнять над ветками свой конец освобожденной веревки, и хищный куст неожиданно выпустил свою добычу. Боясь вспугнуть удачу, я с неторопливой аккуратностью заняла удобную позицию и, как завещал великий Ньютон, плавно потащила багаж из подвала16. Секунды показались минутами, а минуты часами. Но главное, что штаны вместе с всем содержимым оказались в моих руках.

Радости было море. Она бурлила, пенилась и начисто игнорировала тот факт, что от вещей пованивает раздражающим запахом печенья. Впрочем, мелькнувшая на волне воодушевления мыслишка, связала опротивевший аромат с появлением медведя в зале. Звучало довольно логично. Несчастную зверюгу наводнение загоняет на старые развалины, идущий из многочисленных трещин сладковатый запах подманивает его и – бумс – обвал. Выходит мне надо не ругать, а благословлять жестянку с дезодорантом..

Внезапно нахлынувший запах похоти начисто смел все благостные мысли.

Резко обернувшись, я увидела его… Он был огромен. Больше всех, кого мне довелось увидеть в своей жизни. Он даже казался больше медведя проломившего потолок в зале и был гораздо страшнее. Огромными шагами он приближался ко мне. Я же замерла как кролик перед удавом: смотрела и от страха не могла пошевелиться. Просто стояла и смотрела, как это чудовище идет ко мне, расстёгивая на ходу свою рубаху.

И все под звонкое пение птиц, стрекот кузнечиков. Посреди яркого солнечно-веселого дня…

Пуговицы на его рубашке закончились как-то внезапно. Всхлипнув, я подняла глаза и неожиданно наши взгляды встретились. Это было ужаснее, чем страх. Хуже чем убийство. Это была абсолютная вседозволенность, вонявшая жуткими, мерзкими желаниями. Я была в них куском мяса, которое не съедят, а сожрут. Даже не сожрут, а переработают в мелко нарубленный фарш. Медленно… с удовольствием. Причем все произойдет по одной простой причине: ему так хочется. Ему хочется насладиться вседозволенностью по полной программе.

«Очнись!»

Оцепенение спало. Резко бросаюсь в сторону. Но гигант, находясь в метрах десяти, стремительным рывком наперерез перекрывает дорогу. Отпрыгиваю назад, невольно загоняя себя в угол между кустами и провалом. Мелькнула бредовая мысль перепрыгнуть дыру. Потом проскользнула более реальная: пройти по узкой полоске между ямой и кустами, но на нее уже не остается времени. Он прыгнул. Клешни его рук упали мне на плечи… Падая на спину, я вижу, как надо мной нависает туша…

– …у айкидо, – пояснял Тимур Рустамович поднимающемуся с матов Валерке, – надо усвоить принцип: движения соперника не блокируются, а перенаправляются. Его инерция – твой союзник. Тебе требуется лишь внести небольшую корректирующую поправку, а остальное сделает за тебя физика…

… моя нога подцепляет наваливающуюся тушу и сильным толчком добавляет корректирующую поправку, отправляя нападающего в кувырок через мою голову.

Сильный удар спиной о землю, кажется, не выбил воздух из легких, а просто смял их в две маленькие тряпочки. Но только времени нет ни на ахи, ни на вздохи. Эйри крепко внушил: лежачего не только бьют, но и запинывают.

Резкий переворот на живот… И еще не поднявшись на ноги, вижу, как с коротким вскриком враг исчезает в провале… Из-под земли слышится грохот… видимо, моя башня… после чего наступает тишина.

Убился? Ранен?

По-прежнему сидя на корточках, я вслушиваюсь в тишину… Снова застрекотали кузнечики. Чирикнула птица. Словно и не было никого. Ничего не происходило. Как бы…

А вдруг он просто потерял сознание от удара, но скоро очнется и вылезет.

Или здесь рядом его друзья-товарищи. Они услышали его и сейчас со всех ног спешат сюда узнавать, что случилось.

Бежать! И как можно скорее.

Не тратя время не то что на переодевание, но и на отвязывание ножки, я, схватив свои припасы, помчалась в заросший парк. Почему туда… Наверно потому, что среди деревьев и кустов легче спрятаться. А может из-за того, что бежать вниз легче… В любом случае я мчалась, не разбирая дороги, не обращая внимания ни на царапающиеся ветви кустов, ни на боль в непривычных к босому бегу ступнях.

В какой-то момент легким перестало хватать воздуха. Тело требовало упасть и насладиться покоем. Но страх с прежней силой гнал вперед И я, не останавливаясь, продиралась сквозь кусты и перелески, пока неожиданно не выскочила на открытое пространство. В первое мгновение перемена пейзажа как-то не сразу осозналась. Радость, что легче бежать появилась, а вот вопрос «Почему?» догнал только через пару метров. В некоторой растерянности я замедлилась, пытаясь на ходу осмотреться, как внезапно что-то сильно ударило по ногам. Мешок вылетает из рук, кувырок, и я вытягиваюсь во весь рост на земле, утыкаясь носом в небольшой кустик. Дергаюсь в попытке встать. Не получается – ноги словно связанные. Сажусь… И правда связанны – икры плотно обвивает трос толщиной с палец. Даже скорей впивается в них. А на его концах укреплено по нескольку металлических шариков покрытых сетью разномастных царапин, видимо от частого употребления. Валерка, когда-то о чем-то таком рассказывал. То ли балли, то ли болли17. Довольно древнее метательное оружие… я вздрогнула – если оружие здесь, значит, где-то рядом должен найтись и сам метатель.

Неужели уже догнал? Вылез и догнал?

Дрожащими руками я схватилась за веревку. До меня донесся запах чужих эмоций, и в первый момент я испытала облегчение. Это явно был другой человек. В нем преобладала смесь усталости с радостным удивлением. Вот только душок его радости ничем хорошим мне не грозил: либо по-доброму подчиняюсь, либо сама виновата. Пальцы лихорадочно забегали по веревке, но проклятые шары слишком сильно переплелись друг с другом. С наскоку не распутать. Вот если б разрезать… Я огляделась в поиске «узелка» и с неприятным удивлением обнаружила его по ту сторону «своего» куста. Штаны словно присели на ветви, раздражающе близко, но так что с моего места не достать. В качестве утешительного приза тускло отражая солнечные лучи на земле, у самых корней, лежала обычная вилка. Видимо та самая, которую я после неуспешных попыток привязать к руке, бросила сверху в «багаж». Вот ее-то мне и удалось ухватить, просунув руку сквозь ветви.

Мерзкий смешок в сочетании со