Танки генерала Брусилова - Анатолий Матвиенко

По дороге в столицу Брусилов, обдумывавший увиденное, прокомментировал это по-своему:

– Опыты с двумя дюймами нужно обязательно комиссией запротоколировать. Без инженеров артиллерийского управления толковую пушку не сделать. Так что бумаги по форме нужны и высочайшее повеление: соорудить ее в короткий срок и создать под нее выстрелы с бронебойным снарядом и осколочной гранатой.

– Смотрю я и думаю, Алексей Алексеевич, – философски заметил на это Врангель. – В нашем Отечестве успех начинаний зависит от того, что за великий князь над ним поставлен. Авиаторам я, право слово, завидую. Сандро ради них разве что лоб не разобьет. Мой тезка, Петр Николаевич, послабее, но тоже дело двигает. Флотским можно лишь сочувствовать. Ежели бы в турецкую войну не Константин Николаевич был, а последний генерал-адмирал…

– То вас бы отправили в отставку за вольнодумные речи, – немного нескладно, но резко перебил Брусилов. – У России лучшие танки и самолеты, о подводных лодках и речи нет. Чем изволите быть недовольными?

– Все-то оно так, – протянул барон. – Но медленно! Германцы куда быстрее шевелятся. И субмарины не хуже наших, хотя всего лет восемь как первую спустили на воду, и на панцер первыми поставили полевую трехдюймовку. Авиация – да, слабовата. А броненосцы разве что британцам уступят. Коли дальше так пойдет, тяжко нам с ними придется.

– Уповаю, что кайзер будет союзником, а не противником. К сожалению, барон, вы правы. Германия – самый серьезный соперник.

Рассуждения танкистов о великих князьях двумя руками поддержали бы Колчак и Сикорский. После ухода в отставку Макарова и смерти Берга уже никто не мог более убедить в чем-то Морского министра Григоровича, да и к Государю прорваться, чтобы настоять на своем. Россия продолжала по инерции строить подлодки, миноносцы, крейсера и броненосцы, но творческий запал ушел и не хотел возвращаться. Поэтому морская авиация забуксовала, а отчаявшийся пробить головой стену Колчак в свое время плюнул на межведомственные барьеры и пошел на поклон к Александру Михайловичу.

Великий князь Сандро принял под крыло Сикорского, благодаря чему иностранные аэропланы в Императорских ВВС начали вытесняться отечественными, а на Русско-Балтийском вагонном заводе появился авиационный цех. У Галерной гавани остался опытный полигон, где на сухопутные поначалу машины устанавливались поплавки. Там, например, впервые взлетел с воды первый гидросамолет Игоря Ивановича. О взлете с баржи и спуске на нее Колчак предложил временно забыть.

Их совместная мечта о многомоторном самолете, на котором не страшно ходить над морскими просторами, нашла свое сухопутное применение в громадной машине «Гранд». Более совершенный ее вариант Сикорский обозвал по-былинному: «Илья Муромец». На нем летал в Киев и обратно, ставил множественные рекорды, но до военного применения исполина было еще ох как далеко. Да и высока оказалась его цена, которую руководящий аэропланным отделом Руссо-Балта заводчик Шидловский вывел в полторы сотни тысяч рублей. Опыты с бронетракторной техникой обходились казне не в пример дешевле.

Снова выбравшись в Гатчину через две недели, Врангель с осторожностью влез в проем дощатой панели, изображавшей лобовую броню нового Б-3. Внутри ему неожиданно понравилось. Более широкий и просторный корпус, нежели у второй серии, позволил уместить трехдюймовку справа от механика-водителя. Стоя на полу боевого отделения, вполне удобно стрелять из башенного «льюиса».

– Это самая первая прикидка, – пояснил Романов. – Я рассчитываю сделать верх лобовой части сильно скошенным назад и поднять подбашенную коробку на фут. Орудие сместится вверх и назад, доступ к прицелу и казеннику получат двое. Можно чуть удлинить корпус.

– Масса возрастет, – возразил барон, перебираясь на место водителя и представляя, как управлять машиной, когда у правого уха бабахает 76-миллиметровая дура.

– Не более чем на полторы тонны. Ходовая и мотор справятся.

Потом долго и нудно обстреливали броневые листы с разных расстояний. Пушка с самодельным вкладышем пробила отвесный лист в полтора дюйма с четырехсот шагов, а дюймовый с шестисот. К сожалению, после восьмого снаряды начали занижать траекторию, а потом падать чуть не под ноги – самоделка приказала долго жить.

Штатная короткая пушка «тройки» показала себя из рук вон плохо. Во-первых, в саженный дюймовый лист на четырехсот шагах из нее попали лишь с третьей попытки, изрядно его исцарапав, но не более. Во-вторых, даже орудие Гочкиса с танка Б-2 стреляло точнее и как минимум пробивало сталь не хуже.

Обычная полевая трехдюймовка показала, что болванкой с твердым наконечником пробьет с версты лист любой толщины, которую смогут навесить на панцер в ближайшем будущем. Заполняя протокол, Романов под взглядами генералов пришел к окончательному выводу: не ограничиваться полумерами, а скорее делать танк с длинной 76-миллиметровой пушкой во вращающейся башне.

Генерал-музыкант Кюи перестал сопротивляться выходкам Врангеля и Брусилова, способных прорываться к Государю. Неожиданно легко дал себя уговорить на тракторные и артиллерийские новшества новый Военный министр генерал от кавалерии Владимир Александрович Сухомлинов. Он, в отличие от своего предшественника Редигера, считал, что новой техникой создаст видимость решительного повышения боевой силы Русской императорской армии и заслужит высочайшее одобрение своей деятельности. Когда начальник бронетракторного управления рассказал, как быстро резолюция Сухомлинова появилась на проекте переделки Б-3 и к началу работ над танком массой свыше двадцати тонн, Брусилов спросил:

– Чует душа, вы к министру зашли под самый конец дня.

Генерал Кюи понимающе улыбнулся и предложил не развивать эту тему. Собственно, что тут обсуждать – секрет полишинеля. У министра молодая жена-красавица, на тридцать два года моложе весьма спелого генерала. Вот он и бежит поскорее домой. Потому у его кабинета всегда очередь за час до убытия. Попасть на прием к министру в это время считается удачей, он ставит свою завитушку после краткого рапорта и не слишком вчитываясь. Чуть позже – нехорошо. Рискуя не успеть домой ко времени, обещанному ненаглядной Катрин, Сухомлинов предпочитает отложить бумагу до завтра, а там бабушка надвое сказала. Приласкает его Катерина Викторовна – министр радуется жизни, чертит «представляется удобоприменимым». Ежели закроется на ключ в своей спальне и не подпустит мужа – беда. Генерал придет чернее тучи, всем откажет. После обеда отойдет, предвкушая новое свидание с супругой, и можно опять беспокоить его просьбами. Так строилась военная политика огромной империи в тревожное время, когда Балканская война с очевидностью показала, что мир в Европе хрупок и недолговечен.

Глава пятая

– Разрешите, ваше высокопревосходительство?

– Давно уже просто Степан Осипович. Заходите, каперанг.

Настоящие, а не паркетные адмиралы никогда не расстаются с морем. Макаров выстроил к отставке небольшой, но весьма аккуратный особняк на Васильевском острове на самом конце Наличного переулка. Комната на втором этаже, которую хозяин именовал кают-компанией, окнами выходила на Галерную гавань, а балкон неуловимо напоминал рубочный мостик субмарины, только гораздо просторнее. Отсюда чудесно видны корабли, идущие в Неву от Кронштадта, пока Невская губа не замерзнет на зиму.

– Закурите, Александр Васильевич? Я ныне воздерживаюсь. Разве что по случаю гостей.

– Благодарю, Степан Осипович. Осмелился вас побеспокоить по важному поводу, о котором писал в письме.

– Как же, помню. Вы из тех, сделавших помесь аэроплана с лодкой, что будят старика по утрам.

– Прошу прощения.

– Пустое. Продолжайте, хотя мне трудно понять, чем отставник может быть вам полезен в таком деле.

– Был бы весьма благодарен, если вы меня выслушаете. В Морском министерстве я понимания не нашел. Потому и прошу совета. Не секрет, что война в Европе может разгореться из-за любого пустяка за какую-то неделю-полторы. Наши главные морские силы – на Балтике. Однако ныне совсем другая ситуация, нежели в войнах прошлого века, когда победу на море добыли русские подлодки, коим не было равных. У Германии, Франции и Британии огромное количество малых миноносных кораблей и минных заградителей. Не понимаю отчего, но Адмиралтейство упорно не желает видеть, что Балтийский флот может оказаться запертым и не выйдет из датских проливов, если против нас будет воевать кайзер. Южный флот расправится с Австро-Венгрией, Тихоокеанский – с германской колонией в Циндао, если японцы не опередят. И все! Северное море и сообщения с Западной Европой нам не доступны. Противостояние с Британией тоже нам не по зубам. Они засядут на своем острове, отгородятся флотом и минными полями, меж которыми будут водить свои конвои, чтобы не помереть с голоду. Нечем их достать.