Сто тысяч Королевств - Н. Джеймисин

— Релад и Скаймина едва ли слыхали о моём существовании до того решения Декарты. Почему он избрал меня?

— Лишь он сам знает истинную причину.

Злость снова обуяла меня, но злость уже иного толка — разочарование. Бессмысленное ощущение собственного бессилия. Я рассчитывала, что Энэфадех дадут мне все ответы, в коих я нуждалась. Ну, конечно, разве дело могло решиться так просто?

— Во имя Маальстрема, какого… вам пришло в голову воспользоваться именно мной? — спросила я с холодным бешенством в голосе. — Разве не глупо было вкладывать душу Энэфы в тело той, кто связана родственными узами с её врагами? Людьми, которые отдали бы всё, лишь бы уничто жить Предателя снова, узнай они о подмене?

Сиех смущённо потёр переносицу, резко сменив выражение лица на извиняющееся.

— Э… ну… в общем, это целиком и полностью была моя задумка. Всегда проще спрятать что-то важное под носом у заинтересованного лица, улавливаешь? О любви Декарты к Киннет не видел только слепой; мы расчитывали, ты будешь в полной безопасности. Никто не ожидал, что он убьёт её — особенно, спустя столько — двадцать! — лет. Её смерть застигла всех нас врасплох.

Я заставила себя откусить ещё кусочек (лист зелени, конечно, был неплох, но нужно было пожевать что-нибудь более стоящее). Значит, никто не ожидал матушкиной смерти. И всё же часть меня — обливающаяся кровью, скорбящая, озлобленная — считала, что они могли не знать, так догадываться. Предполагать. Могли предостеречь её, предупредить. Их долгом было предотвратить её убийство.

— Послушай же. — Сиех наклонился поближе. — Камень — единственное, что осталось от тела Энэфы. Раз ты овладела душой Энэфы, то способна управлять всей его силой, как никто другой. В твоих руках — власть, сравнимая с властью самой Энэфы. Если ты завладеешь и самим Камнем, Йин, то сможешь менять порядок универсума. И сможешь освободить нас одним мановением руки. — Он прищёлкнул пальцами.

— И испустить дух после.

Сиех опустил глаза, мгновенно утеряв всё своё воодушевление.

— Изначально не задумывалось ничего такого, — тихо сказал он, — но ты права.

Я доела ролл и без всякой радости уставилась на остальные тарелки. Аппетит пропал. Его место занял гнев — неистовый, медленно вскипающий в жилах, — сравнимый по пылу с тем, что бушевал в крови после убийства матушки.

— Но и вы отвели мне участь проигравшего, — сказала я нарочито мягким голосом.

— Ну… да.

— И что же можете мне предложить? Если я соглашусь на этот… союз?

Его голос стал отстранённо-холодным.

— Защиту вашим землям и народу на время войны, неизбежно последующей за освобождением. И вечное покровительство после нашей победы. Мы хорошо держим клятвы, поверь мне, Йин.

Я верила ему. И вечное благословение четырёх богов, действительно, было мощным соблазном. Оно гарантировало бы безопасность и процветание Дарру, пройди мы через это испытание. Энэфадех хорошо изучили меня, мои потаённые желания, и знали на что надавить.

Так пусть самоуверенность эта выйдет им боком.

— Ваши обещания хороши, но слишком малая плата, чтоб продаваться, — заявила я. — Я выполню всё, что вы пожелаете, Сиех, даже если это будет стоить мне жизни. А вам обойдётся ценою в месть убийце моей матери. Я возьму Камень, высвобожу его силу, освобожу вас и умру. Но не в роли покорной, побеждённой жертвы. — Я посмотрела на него с вызов в глазах. — Это состязание я хочу выиграть.

Его прекрасные изумрудные глаза расширились.

— Йин, — неуверенно начал он, — это невозможно. Декарта, и Релад, и Скаймина… все они против тебя. Нет ни шанса…

— Разве не ты зачинщик всей этой игры, нет? Ты же здесь главный плут и мастер по проказам, вот и придумай способ.

— Проказам, но не политике!

— Ты пойдёшь и объявишь другим мои условия.

Я заставила себя подобрать вилку и занялась едой. Некое потаённое удовольствие крылось в этом простейшем из занятий.

Сиех пристально уставился на меня, потом зашёлся шатким смехом.

— Не могу поверить. Ты куда безумнее Нахьи. — Поднявшись на ноги, он взъерошил рукой волосы. — Ты и… б-боги… — Кажется, вся ирония проклятья прошла мимо него. — Я переговорю с ними.

Я склонила голову в формальном поклоне.

— Буду с нетерпением ждать вашего ответа.

Бормоча что-то неразборчивое на своём странном наречии, Сиех призвал жёлтую шарообразную штуковину и ушёл, просочившись прямо сквозь стены спальни.

Разумеется, у них не будет иного выхода, кроме как согласиться. Независимо от того, за кем будет победа, боги получат свою столь желанную свободу — если, конечно, я решу вернуть её им. Иначе говоря, они пойдут на что угодно, даже заластить меня по уши, лишь бы не утерять моего доброго к ним расположения.

Подтянув к себе ещё один ролл, я полностью сосредоточилась на осторожном пережёвывании рыбы. Главное двигать челюстями как можно медленнее, а то как бы давно не кормленный желудок не взбунтовался на радостях. Следовало поберечься и побыстрее привести себя в норму. В ближайшем будущем мне понадобятся все мои силы.

15. Ненависть

Земли моего народа проплывают прямо подо мной. Ощущение, будто я лечу. Сеть высоких горных хребтов. Переплетения скрытых туманом долин. Редкие пятна полей. Ещё реже — следы городов. Зелёные просторы моего Дарра. Много земель прошло перед моими глазами в странствиях по Крайнему Северу и Сенму на пути к Небесам. Но никто из них не был и вполовину так прекрасен, так зелен, как мой Дарр, мой любимый Дарр. И теперь я знаю причину.

Я вновь заснула. А проснувшись, увидела, что Сиех ещё не вернулся. Стояла глубокая ночь. Разумеется, я не рассчитывала на ответ так скоро. Должно быть, их порядком раздосадовал мой отказ покорно тащиться на смерть. Будь на их месте, заставила бы себя порядком обождать, помучив ожиданием.

Стоило мне пробудиться, и почти сразу в дверь раздался нерешительный стук. Выйдя проверить кто это, я застала за дверью костлявого сухопарого мальчика-служку. Выпрямившись и замерев, словно по струнке, он церемонно (и тягостно болезненно) доложил:

— Леди Йин. Я имею вручить вам послание.

Потирая слипшиеся ото сна глаза, согласным кивком я разрешила ему продолжить, и он добавил:

— Мой сир и почтенный родитель вашей матушки желают вашего немедленного присутствия.

Мне же возжелалось немедля проснуться.

Палата Аудиенций на сей раз зияла девственной чистотой. Лишь я и Декарта. Один на один. Преклонив колени (точь в точь как в день нашей первой встречи), я вынула нож, опуская рядом с собой, на пол, согласно обычая. Удивительно, но я даже не помышляла использовать оружие по назначению и отправить старика к прародительнице. Ненависть к нему обжигала жилы, но, сколь сильно она не полыхала, не его кровь я стремилась пролить.