Адаптер - Борис Петров

на дальний кабинет, он пошел впереди. В кабинете не было ничего, кроме стола, четырех стульев и камеры под потолком точно в центре комнаты. Офицер сел за стол, отодвинув от себя монитор терминала, жестом пригласив их сесть на любое место. Рустам и Азин сели напротив него, ожидая вопросов.

— Беджан Каримович, вы совершили верный поступок. Вы даже не представляете, насколько правоверным было ваше решение. И я вас ждал, пускай система определяла вероятность вашего прихода менее 20 %, — офицер приложил руку к сердцу и склонил голову. — Наверное, вас удивляют мои слова. Все привыкли к тому, что полиция совести карает. Мало кто знает, но основной смысл казни в милосердии. Нет, не удивляйтесь этому. Пророк был бесконечно мудр и наделил нас, грешников, властью и волей наказывать и миловать. И именно в милосердии должно было проявиться истинное понимание веры — этого хотел от нас Пророк — это требует от нас Бог!

Голос его возвысился, офицер закрыл глаза и, сложив ладони у солнечного сплетения, прошептал короткую хвалу Аллаху. Азин смотрела на него широко открытыми глазами, еще немного, и она, как малыш, открыла бы рот от удивления. У нее был опыт общения с полицией совести, и в основном это была повинность, когда ее во искупление греха брали на «корпоративы», отработку, за которую никто не платил. Ей везло, и ее не били, как бывало у других девушек, у нее была классическая программа групповухи, причем чаще ее заказывали женщины, не боясь гнева Господа. Одна девушка ей рассказала, что нашарила в планшете одного полицейского, когда все уже спали, что грехопадение было для них обязанностью. Там было много всего, но она запомнила только то, что полиция совести должна была испытать грех, пропустить через себя, чтобы лучше бороться с ним, чтобы найти верные слова, дать руку помощи грешнику и вырвать его из тьмы. Азин видела, что этот офицер был другой, те, кто заказывали «корпоративы», смотрели иначе, и в лице явно проступала гримаса порока, как у большинства ее клиентов.

— Так вот, Пророк требует от нас милосердия. Помилование, к сожалению, настолько редко, что за всю свою службу я ни разу его не встречал. А я служу уже более пятидесяти лет, — офицер вздохнул. — В основном приходят убивать, и чем выше стоял преступник, тем слаще истязать приговоренного к казни. Родственники приходят нечасто, а если и приходят, то нет более лютого садиста. Я никак не могу понять, откуда в людях столько ненависти. Мы живем в благословенное время, когда нет войн, когда нет голода, и каждый может быть полезен, и каждый полезен, и его вклад ценен и ценится обществом. И Пророк все это предвидел, решив испытать людей, дать им в руки орудие возмездия, превратившееся в орудие мести. Я преклоняюсь перед вами, Беджан Каримович. Благодаря вам мы, грешники с рождения, на малый шаг, пускай и незаметный, но стали ближе к Богу, стали достойнее любви Аллаха.

Он встал и низко поклонился Рустаму, потом Азин. Девушка вспыхнула и охнула, от удивления. Офицер сел и впервые улыбнулся. Далось ему это тяжело, возможно, он не улыбался много-много лет.

— Не удивляйтесь, милая девушка. Я знаю, кто вы и кем работаете, но это не дает мне право презирать вас или осуждать. Каждый выполняет свое предназначение, которое было начертано Пророком, исполняющим власть Бога. Пророк говорил, что женщина способна уничтожить мужа, но она способна и спасти его, возвысить и направить на свершение. Поэтому я благодарю и вас, пускай ваш союз продлится слишком мало, для ваших любящих сердец.

— Как вы узнали? — шепотом спросила Азин.

— Я все о вас знаю, даже то, о чем вы не догадываетесь, — офицер похлопал по монитору и с явным омерзением придвинул его плотнее к стене. — Но я вижу вас, вижу ваши глаза, вижу то, что говорит ваше тело, что не смеют при всех прошептать ваши губы. Я видел много людей, и в каждом я находил фальшь и правду, у всех по-разному. Послушайте моего совета, у вас осталось мало времени друг для друга — уезжайте на море. Это разрешено, вы не покинете первого круга, но сможете на время вырваться из этого города. Беджан Каримович, вы знаете, что находитесь под следствием, и ваш арест уже назначен. К счастью, юридическая процедура крепче любого камня, и вы еще можете быть условно свободным. Потом вас ждет суд и наказание. Боюсь, что вы займете место здесь, но кто знает. Мы не можем найти вашу жену, в городе ее нет, и в родовом имении на Азовском море тоже, хотя вы и указали это место. Мы проверили и никого не нашли. Не знаю, какую игру вы ведете, и если честно не хочу знать. Вы навсегда для меня останетесь истинным праведником, а другие преступления слишком ничтожны перед этим. Не держите зла на нас, мы исполняем наш долг, наше предназначение.

Рустам кивнул и улыбнулся. Офицер был похож на старого муллу, жившего в их поселке и работавшего дворником. Этого старика изгнали из третьего круга за проповеди, которые он любил устраивать вне мечети, собирая слушателей в парке или на берегу реки. Они даже внешне были похожи: высокие, худощавые, с острым лицом, похожим на хищную птицу, строгими и колючими глазами, в которых могли родиться любопытство, радость и искренняя благодарность.

— Не смею вас больше задерживать. Хочу напоследок показать вам чудо веры. Идемте со мной, город не забудет этого никогда.

На площади Правды толпился народ, от операторов и журналистов в блестящих костюмах не было прохода. Все снимали, восторженно восклицали в камеру, показывая на пирамиду. Офицер вывел Рустама и Азин с черного хода, проведя через дежуривших операторов, ожидавших, когда выйдут герои дня. Удивительно, но никто не обратил на них внимания. Затерявшись в толпе зевак, они увидели, что площадь Правды изменилась. Пирамида горела белым пламенем, на ее гранях больше не было отражений заповедей Пророка, и на каждой грани появилась новая заповедь.

Заповедь № 13: «Нет большей добродетели, чем милосердие. Аллах вложил в руки ваши орудия возмездия, но не для того, чтобы вы множили боль человеческую, ибо принятие чужого греха, искупление его своей болью не ставит вас выше грешника, не делает вас истинным праведником, но примером вашим, милосердием вашим, дарует грешнику истинный свет добра, истинный свет веры, помогающий всем нам выбраться из тьмы и стать ближе к Богу, выполнить волю Аллаха».

Ужин застыл на столе мраморной гладью жира, шампанское нагрелось и выдохлось, обиженное столь