Прелюдия к счастью - Лаура Гурк

— Bonjour[31], — поприветствовал брата Александр. — Ты рано проснулся. Я думал, что после путешествия сюда, ты проспишь все утро.

Генри засмеялся.

— Я так было и хотел поступить, но Жанетта не позволила. Она горела желанием помогать Тесс готовить все необходимое для ребенка и настояла на том, чтобы и я вставал тоже. Кажется, она привезла меня сюда, чтобы я составлял тебе компанию и не давал скучать.

— И я этому очень рад, mon cher. У меня есть картины, которые ты отвезешь в Марсель, когда вы поедете обратно домой. Мне бы хотелось, чтобы ты взглянул на них. Надеюсь, они имеют хорошую цену.

— Твои картины всегда имеют хорошую цену. — Генри подошел к столу и взглянул на акварель, над которой сейчас работал Александр. — Да ведь это Луг Эльфов! — воскликнул он, удивленный.

Александр посмотрел на почти законченную акварель. Он закрыл глаза, вспоминая тот день, когда целовал Тесс под платаном, и следующий день.

— Да, — сказал он чуть слышно.

— Однажды ты сказал, что есть только одно место, которое ты никогда не будешь рисовать. Ты говорил, что оно слишком волшебное, чтобы перенести его сущность на холст. И, несмотря на это, ты уже дважды нарисовал его. На портрете Тесс и здесь.

Александр отвернулся от стола, не желая ни обсуждать, ни думать о том, почему он нарисовал это место. Но сам-то он знал — почему. Потому, что не мог выбросить из головы события того дня, потому, что с того дня луг стал манить его, притягивать к себе, и он не мог не нарисовать его. — Я помню, что говорил это, — произнес он, наконец. — Но я передумал.

— Я получил еще одно приглашение для тебя: устроить выставку твоих работ в Королевской Академии в Лондоне, — сказал Генри, меняя тему разговора. — Мне бы хотелось, чтобы ты принял это приглашение.

— Я не хочу ехать в Лондон.

— Тогда, может быть, в Париж? Я также получил приглашения из нескольких галерей Парижа с просьбой устроить там выставки твоих работ. Англичане, конечно, заплатили бы больше, но Париж, все-таки, ближе к дому.

— Я покончил с выставками, — раздраженно сказал Александр, повернувшись к брату. — Не хочу больше выставлять свои работы, как товары в витринах магазинов.

— Тебя беспокоят вовсе не выставки, — заметил Генри, — и мы оба прекрасно понимаем это. Ты отказываешься потому, что не можешь уехать отсюда, даже на день.

— Я не хочу обсуждать это, — холодно сказал Александр. — Мои причины касаются только меня.

Генри раздраженно вскинул руки. — Я не понимаю этого твоего отношения! Почему бы тебе не съездить в Лондон или Париж? Что так удерживает тебя здесь?

— Я здесь потому, что я хочу быть здесь, — сухо сказал Александр.

— Ты здесь потому, что это место напоминает тебе об Анне-Марии. Ты не хочешь уезжать отсюда только потому, что, уехав, ты начнешь забывать о случившемся. Ты можешь простить себя и это…

Александр с силой ударил кулаком по столу, перебив брата.

— Я сказал нет! И покончим с этим, Генри. Я не хочу больше говорить на эту тему!

Они смотрели друг на друга, и каждый из них хотел, чтобы другой понял и принял именно его точку зрения.

Робкий кашель заставил обоих мужчин посмотреть в том направлении. У лестницы, с подносом стояла Тесс.

— Извините, — сказала она. — Но я подумала, что вам, наверное, захочется выпить чашечку чая.

Александр пристально смотрел на девушку, размышляя о том, как много она слышала. Но Тесс поставила поднос на стол с абсолютно невозмутимым лицом. Александр раздраженно взгля нул на поднос. На нем стояли две чашки, чайник, молоко, сахар и блюдо, на котором красовались аппетитные пирожки с ежевикой.

Он опять посмотрел на Тесс, но она деловито расставляла содержимое подноса на столе. Закончив, она направилась к лестнице.

— Я ухожу, можете продолжать свой спор. — Проходя мимо Генри, она улыбнулась ему и стала спускаться по лестнице.

Генри взглянул на стол и усмехнулся.

— Вижу, она не особо беспокоится о том, голоден я или нет. А Жанетта могла бы и предупредить, что я терпеть не могу пирожки с ежевикой. — Но, — добавил он, глядя на Александра, — я не уверен, что они предназначались мне.

Александр взял один слоистый пирожок.

— Так ведь она — моя экономка.

— После того, как ты съешь все пирожки на этой тарелке, а я уверен, что ты съешь их все, почему бы нам не спуститься вниз и не заняться фехтованием? Мне просто необходимо поупражняться с тобой, Mon frere[32]. Всего неделю назад мне нанес поражение противник-левша.

Александр усмехнулся.

— И поэтому ты хочешь нанести поражение мне и успокоить свою раненую гордость.

— Конечно.

— Этого никогда не будет, — Александр покачал головой и взял еще один пирожок.

— Посмотрим, — не сдавался Генри.

Из мастерской Тесс вернулась на кухню, где Жанетта заваривала свежий чай для них двоих. Позавтракав чаем с тостами, Тесс и Жанетта отправилась в детскую. Тесс хотелось показать своей новой подруге, как она там все устроила. Проведя ее через спальню в примыкающую к ней гардеробную, Тесс объяснила:

— Я понимаю, что комнатка совсем маленькая, но это ничего. Наверное, здесь когда то спала горничная какой-то леди.

Жанетта кивнула, но не сказала ничего. Ее взгляд был устремлен к колыбельке, стоящей в углу. Подойдя ближе, она склонилась над ней, чтобы получше рассмотреть. Это была та же самая колыбелька. Когда Александр узнал, что Анна-Мария забеременела, он заказал эту колыбельку местному плотнику. И сам расписал ее цветами.

— Где вы взяли это? — спросила Жанетта девушку, которая тоже смотрела на колыбельку с нежностью в глазах.

— Мне подарил ее Александр для моего малыша. Он ничего не рассказывал мне о ней. Просто, однажды, я нашла ее здесь. — Тесс повернулась к своей спутнице. — Она предназначалась для его собственного ребенка, да?

Жанетта посмотрела ей в глаза.

— Да.

— Что же произошло? — не сдавалась Тесс. Жанетта не знала, сколько ей можно рассказать этой девушке. Она понимала, что Александр вряд ли обрадуется, узнав, что она рассказала Тесс что-то о его ребенке или об Анне-Марии.

— Ребенок умер.

— Умерла и его жена, не так ли?

Жанетта кивнула и собралась уже было выйти из комнаты, надеясь покончить с этим разговором на эту тему, но Тесс подошла к ней и нерешительно коснулась ее плеча.

— Пожалуйста, расскажите мне.

Жанетта взглянула на умоляющее лицо девушки.

— Александр рассказывал вам что-нибудь о своей жене?

— Да. — Тесс убрала руку с плеча Жанетты и прижала руки к животу. — Он сказал, что убил ее.

Жанетта тяжело вздохнула. Даже сейчас, спустя три года, он все еще винит себя.