Удачная охота - Павел Кузнецов

— В списке есть ещё кто-то, помимо меня? — на что маг лишь незаметно кивнул головой. — «Ну, хоть какая-то отрада!»

Алисия покидала дом в расстроенных чувствах и в отвратнейшем настроении: «В кои то веки Виктория попросила давнюю подругу сделать что-то для неё, да не просто что-то, а заботу о самом дорогом в жизни альты, что только может быть — о любимом мужчине, и тут у неё из-под самого носа уводят объект заботы! В довершение всего, мужчина был крайне симпатичен лично ей самой, так что забота оказалась исключительно приятной. Даже Стассианна прониклась его обаянием, хотя всех мужиков раньше буквально расшвыривала. Ну, с ней всё понятно, помешана на оружии и мечном бое, вот и впечатлилась его собственной аналогичной увлечённостью, а тут ещё он и вообще чувствующим оказался, разделав на дуэли сильного мага как щенка. Не последнюю роль в этом сыграли её собственные клинки, которыми парень крайне эффектно отражал магические удары. Непонятно было, что ей нравилось в этом мальчике больше: его качества личности или её собственные клинки в его руках. У Стаси крайне неожиданные ассоциации, нужно будет в следующий раз какому-нибудь хорошему воину подкинуть её клики, может, снова сработает?

Но сейчас главное — не его личность, а то, что у Виктории появился шанс сбросить с себя всю накопившуюся в душе грязь, шанс выжить. Нашей милой Виктории, которая последние десятилетия тянула на себе всю тяжесть политических интриг и уже стояла из-за этого одной ногой в могиле. Нашей возлюбленной Виктории, которая без всяких вопросов брала на себя все грехи, лишь бы остальные альты жили и творили. Нашей обоготворяемой Виктории, которая отдавала всю себя сёстрам и никогда ни о чём никого не просила. — ЕЙ понадобилась поддержка, и вот теперь я расписываюсь в своей неспособности её оказать!

А ведь благодаря ей я столько сделала в жизни, столько построила и испытала столько часов потрясающих душевных волнений в процессе творения! Испытывала ли она последние годы хотя бы одну такую потрясающую минуту? Она же постоянно на взводе, постоянно на острие, и всё ради нас и ради того, чтобы не видеть кошмаров, не думать о содеянном! Она всё глубже погружается в омут, из которого нет спасения, и в котором у неё просто нет даже шанса испытать что-либо возвышенное. И вот она получила шанс изменить жизнь, награду богов за свой жертвенный путь. Этот шанс стоит сейчас в доме Стассианны и ведёт светский разговор с императорскими сыскарями, которые готовы растерзать его и лишить тем самым Викторию последней возможности выжить и сделать что-то для себя! Нет, я и все остальные сёстры просто не можем лишить её этого шанса, мы должны сделать всё ради её заслуженного счастья, даже если придётся ради этого пожертвовать жизнями. Что такое наши жизни, эта единственная наша жертва ради неё, по сравнению с ЕЁ ежедневными и ежеминутными жертвами ради нас, ЕЁ смертью, растянувшейся на годы!?»

Такие мысли будоражили сознание альты, когда та плела вокруг себя клинками ритм перемещения. Они не покидали женщину, и когда она оказалась в леске, за городскими стенами, где разбили лагерь оставшиеся со связующей альты. Конечно, лагерем это стойбище было только для альт, люди бы даже не заметили отличий этого участка лесной опушки, занятой альтами, от него же, до того.

Связующая, как обычно после полного психологического истощения, лежала в переплетении лесных ветвей высоко в кроне, вслушиваясь в неторопливый жизненный ритм деревьев. Только это было способно успокоить альту, находящуюся на грани смерти от глубочайшего психологического срыва. Деревья просто замедляли её собственные душевные ритмы, заставляя жить по их неспешным, размеренным ритмам. Параллельно её постоянно окружала забота; чувства любви, нежности, благодарности, исходящие от альт, медленно вплетались в её чёрные чувства и мысли. Постепенно шло если не полное вытеснение всего чёрного из души, то уж точно снижения его количества до терпимого, при котором связующая могла существовать. Жизнью её состояние не рискнула бы назвать ни одна альта, к нему подходило только это выражение, в особенности, в первые дни после акции.

Появление в этой чувственной идиллии новой эмоции глубокой озабоченности, вызвало некоторый диссонанс и заставило всех сестёр окружить Алисию с тем, чтобы побыстрее от него избавиться. Та меньше всего стремилась нарушать процедуру исцеления души Виктории, но дело было слишком важным, так что она постаралась как можно быстрее передать ситуацию остальным сёстрам.

Усвоив мыслеобраз Алисии, сёстры стали обмениваться своими мнениями. Вперёд вышла пепельная блондинка Кирия, впервые участвовавшая в акции, но показавшая себя исключительно сильной и самоотверженной личностью.

«Нужно отвлечь магов и вывозить мальчика», — жёстко и безапелляционно вплела она свою мысль в общее обсуждение. Ей стали возражать, утверждая, что они не могут вступать в конфликт с официальной властью, это повлечёт для альт в Веронской империи необратимые последствия и вообще непонятно, как повлияет на политическую ситуацию во всём мире.

«Сколько для нас сделала Виктория?» — неожиданно поддержала Киру Алисия. — «Я живу в Веронской империи, мне плевать на последствия лично для меня. Если это даст нашей сестре шанс выкарабкаться, то тут даже нечего обсуждать».

После её замечания любые возражения тут же стихли: ради Виктории все альты готовы были пожертвовать своими жизнями, не задумываясь. Оставалось решить, как именно отвлекать магов. Присутствующим оказалось хорошо известно, что буквально все чародеи в столице сейчас подключены к разрешению возникшего конфликта, поэтому сторожить дом Стассианны могут до сотни профессиональных боевых магов. Вряд ли они стали бы разделяться, так как после случившегося элементарно не знали, на что ещё способны альты.

«Император сейчас направляется к резиденции Совета Магов, я его чувствую», — в эмоциях Алисии появился панический оттенок, но она, тем не менее, крепилась. — «Так как резиденция находится за городом, можно будет напасть на императорский кортеж. Это создаст сумятицу и заставит магов переключиться на новую проблему».

Все альты с пониманием отнеслись к состоянию своей сестры, для них не были секретом тёплые чувства, испытываемые ею к Императору. Такое предложение, ставящее под угрозу жизнь её возлюбленного, означало готовность Алисии пойти на самую большую жертву, возможную для альт — принести в жертву свою любовь. С ней даже не стали спорить, так как никто не имел морального права сбивать с выбранного пути другую альту, тем более что ничего лучшего всё равно придумать было невозможно. Неожиданно в общую беседу вклинилась новая мысль, от альты, которую никто не ожидал услышать: