Уиллоу - Джулия Хобан

— Боже мой, какая бедняжка, — шепчет Лори. Очевидно, она тоже заметила это привидение.

— Кто? — спрашивает Адриан, его голос неестественно громко звучит, в отличие от голоса Лори.

— Тс! — Лори толкает его локтем.

Гай поворачивает голову, чтобы увидеть то, о чем они говорят, и Уиллоу замечает, что он слишком поражен ее внешностью, чем был бы кто-либо другой.

Уиллоу отворачивается от этого зрелища, и ее взгляд падает на Энди. Он также прикован взглядом к девушке, но его реакция абсолютно отличается от реакции Уиллоу и остальных. Понятно, что он смотрит на этот ходячий скелет и видит только безгрудое, бесполое иуродливое нечто.

— Ага, я бы не стал слишком жалеть ее, — с ухмылкой говорит он Лори.

— Что, прости? — Хлоя бросает на него взгляд.

— Да ладно, раз она находится в таком месте, как это, то у нее определенно есть деньги на еду. Она же не какой-то бедный голодающий ребенок из Африки, понимаешь?

— Нет. — Хлоя качает головой. — Не знаю. О чем ты вообще говоришь?

— О том, что она сама делает это с собой…

— Да, это называется расстройство пищевого поведения, — сердито говорит Лори.

— Верно. Я знаю это, понятно? Не говори со мной так, будто я идиот.

— А почему бы и нет? Ты ведешь себя именно так, — огрызается Хлоя.

— О, простите, что я не преклоняю колени перед какой-то девчонкой, которая не может справиться со своими жизненными трудностями и прячется за болезнью недели.

— Откуда ты, черт возьми, можешь знать о том, какая жизнь у нее выдалась? Какого черта ты можешь знать о том, почему она делает это с собой? — требовательно спрашивает Хлоя.

Остальные за столом сидят молча. Уиллоу уверена, что она не единственная, кто хочет, чтобы она оказалась где-то в другом месте. Она не смотрит на Адриана или Лори, она едва может заставить себя смотреть на Гая.

— Послушай, я знаю такой тип людей, — продолжает Энди, даже не потрудившись снизить тон. — Общество, средства массовой информации, кто-то еще ответственны за ее проблемы. Стало модным морить себя голодом и жаловаться, что окружающий мир вынуждает тебя это делать. Поверьте мне, дело в том, что она просто не может справиться с чем-то и делает из этого проблему...

— Прекрати! — выпаливает Уиллоу. Она не может ничего с собой поделать. Она не может слышать больше ни слова. Уиллоу опирается лбом на ладонь. Может, у нее действительно мигрень. Она чувствует на плече руку Гая и поднимает голову, чтобы посмотреть на Энди.

— Спасибо, Уиллоу, — говорит Хлоя.

Уиллоу знает, что Хлою огорчает бесчувственность Энди. Но сама она беспокоится по более эгоистичным причинам. Это равносильно тому, как если бы Энди адресовал каждое свое слово к ней. Что бы он сказал, если бы она подняла свою футболку и показала ему свои порезы, как она это сделала для Гая? Он бы сказал, что она сама создала себе проблему?

Он будет прав?

— Ну, ладно. Я сваливаю отсюда, — через несколько мгновений говорит Энди.

— Я тоже, и знаешь что, я ухожу совершенно в противоположном направлении. — Хлоя бросает салфетку на стол. — Ребята, увидимся завтра.

— Может, мы тоже пойдем? — Уиллоу говорит Гаю. — Извините. — Она смотрит на Лори и Адриана.

— Тебе не за что извиняться. — Лори бросает на Энди неодобрительный взгляд. — Я думала, что ты уходишь, — многозначительно говорит она.

— Да, пошли отсюда. — Гай встает. — Слушай, Энди. Ты знаешь, по этому вопросу я абсолютно согласен с Хлоей.

— Итак, я полагаю, Хлое не понадобится другое мнение, — говорит Уиллоу, когда они выходят из кафе. Солнце уже совсем село, и наступает прекрасная мягкая ночь.

— А? — Гай выглядит смущенным. — Ты о чем?

— Хлоя хотела же знать, что я думаю об Энди, — поясняет Уиллоу. — Ну, знаешь, нужно ли ей встречаться с ним.

— Вы говорите о таких вещах? — Гай недоверчиво смотрит на нее. — То есть, она сама не может составить свое собственное мнение?

— Не знаю. — Уиллоу пожимает плечами. — Думаю, нет. — На самом деле, у неё нет сил, чтобы поддерживать светскую беседу. Она слишком расстроена, сцена в кафе еще слишком свежа. Она сердится и не только из-за того, что Энди сказал относительно той бедной девочки, но и из-за того, что его слова подразумевают и ее саму.

— Я не очень настроен сейчас на прогулку, — говорит Гай. — Ты не против? — Он садится на траву и тянет её за собой. — Так хорошо? Отсюда мы можем видеть воду.

— Я не создаю себе проблемы, — неожиданно произносит Уиллоу. — Я не делаю этого только потому, что это модно, потому что это стильно. — На мгновение она останавливается. — Я делаю это, потому что мне приходится, — наконец, произносит она. — Другого пути нет.

— Нет. — Гай качает головой. — Ты не позволишь себе пойти другим путем. Вот в чем разница.

— Я не могу себе позволить другой путь! Ты это знаешь! Тывидел! — Настаивает Уиллоу. Гай ничего не говорит, и они оба несколько минут сидят в тишине и смотрят на воду, мерцающую в лунном свете.

— Может, Энди был прав, — продолжает Уиллоу. — Я и эта девушка, мы просто не можем противостоять тому, что нам подбрасывает жизнь, поэтому прячемся за нашу болезнь. Может, все, что он говорил о ней, правда и обо мне.

— Почему ты должна слушать все, что он...

— Прошлой ночью мой брат плакал, — внезапно перебивает Уиллоу. — Не смейся, — поспешно говорит она. — Я знаю, что ты не такой, как Энди, и никогда не скажешь ничего безразличного или глупого, но кто-то считает, что плачущий мужчина... Ну, не знаю.

— Я не смеюсь.

— Вот почему прошлой ночью я не спала. Он плачет. А я наблюдаю за ним.

— Почему ты сейчас мне это говоришь? — спрашивает Гай.

— Понятия не имею, — Уиллоу сама удивляется.

— Понятия не имею, — повторяет она. — Просто я… Он такой сильный. Если ты думаешь, что его плач — это что-то другое, то ты ошибаешься. Я даже не знаю, как он умудряется делать это, то есть, преодолевать все это. — Уиллоу замолкает. — Думаешь, я такая же, как эта девушка? — Она ищет его лицо, едва видимое в слабом свете звезд.

— Не знаю, — медленно произносит он. — Но я знаю вот что. То, как ее тело поразило тебя, так же меня поражают и твои шрамы.

— Ох. — Уиллоу не знает, как на это реагировать. Как замечательно, что она так сильно может поразить его, и как ужасно, что это должно быть вот таким образом. Она не может отделаться от мысли, что почти любая другая реакция была бы предпочтительнее. И что она сама виновата в том, что, когда он смотрит на нее, то видит не просто девушку, а девушку, которая режет себя.

Она закатывает левый рукав и рассматривает свои порезы, действительно смотрит на них так, как делала бы это одна, пытается увидеть их так, как, по ее представлению, видит он.

Нельзя отрицать, что они отвратительны. Понятно, почему в тот день в книгохранилище он сказал ей, что они уродливы.

Это не должно иметь значения. Ее порезы служат определенной цели, а эта цель не зависит от таких незначительных соображений. Она так сильно в этом уверена, как не была никогда. Но все, же на мгновение ей хочется, чтобы они выглядели по-другому, чтобы они действительно выглядели как царапины, которые может сделать кошка.

Она начинает закатывать рукав, но Гай останавливает её. Он держит ее за руку, смотрит на ее порезы, проводит пальцами по отметинам от лезвия.

— Не надо, это…

Уиллоу перестает говорить, когда он наклоняет голову и целует ее шрамы.

Она знает, что должна сказать ему, остановиться, но не может, потому что хочет, чтобы он продолжал вечно. А также она знает, что, возможно, за это чувство расплатится другими, менее приятными, но все, же не может заставить себя отдернуть руку.

Потом Уиллоу делает кое-что, что удивляет даже ее саму больше, чем все, что она когда-либо делала. Она протягивает другую руку и очень осторожно касается ладонью его щеки, поднимает его губы к себе и целует. Она не может поверить, что готова вот так рисковать, особенно после того, что произошло в книгохранилище. Учитывая, что этот поступок для нее еще более шокирующий, чем несколько месяцев назад, когда она колотила отверткой по руке и знала, что нашла свое призвание.

Она ждет, что произойдет какой-то катаклизм, что ее переполнит чувствами, как это было в библиотеке, но, по крайней мере, на данный момент она лишь чувствует, как это прекрасно целовать кого-то, целовать его под звездами, и как странно, как удивительно, что после всего, что она пережила, она может, наконец, реагировать на что-то, как и все остальные.

— Сделаешь кое-что для меня? — шепчет она ему в губы. Она слегка дрожит от волнения и страха и пока не может заставить себя поверить в то, что ее поступок не будет иметь последствий.