Давай сыграем в любовь (СИ) - "firststone"

— Да? Тогда почему ночью он целовал меня, касался меня и шептал моё имя? — плевать, если Александру не понравится моя болтовня. Я не могу выйти проигравшей в этой войне, которую сама себе же и объявила.

— Это всё пустые слова.

Закатываю глаза, как бы невзначай одёргивая вниз ворот футболки, открывая пару красных пятен, и откидываю волосы назад, уперевшись взглядом в лицо Элис.

— Тогда будь осторожна, если вдруг вместо твоего имени Александр произнесёт моё, ведь оно уже так глубоко в его голове, — довольно ухмыляюсь и по физиономии рыжей понимаю, что у неё с Нильсеном точно ничего никогда не было, это ещё лучше. — Кстати, ты не видела пиджак Александра? А то вчера он скинул его с моих плеч где-то в прихожей, пока мы пытались добраться до спальни.

Девушка не успевает ничего ответить, потому что в помещение заходят её родители что-то бурно обсуждая, а следом и Линд. Кажется, на этом празднике жизни спокойна лишь я, поэтому продолжаю свой завтрак, пока не слышу крики в коридоре.

— Ты глупый мальчишка! Когда начнёшь слушать, что тебе говорят? — строгий голос Оливии ударяет в голову, отдавая лёгкой пульсацией в висках.

— Хватит! — рыкает Александр, влетая в столовую. — Поехали, Агата, — вижу, как быстро вздымается грудь, явно от злости и не смею возражать.

— До свидания, — вежливо прощаюсь, встав рядом с Нильсеном.

— Надеюсь, ты обдумаешь наш разговор, — фыркает Оливия, вновь превращаясь в камень, на что швед лишь закатывает глаза.

— Мистер Нильсен, — миловидная горничная появляется перед глазами, преградив выход. — Ваш пиджак вчера был на полу, мы его почистили.

Улыбка, схожая с улыбкой Гринча, образуется у меня на лице. И я через плечо оборачиваюсь к Элис, поймав её яростный взгляд, и подмигиваю.

Быстро топаю за Александром к выходу из дома, но на пороге натыкаюсь ступнями на жёсткий коврик, опомнившись, что я босая.

— Стой. У меня же нет обуви, — Нильсен замирает на месте спиной ко мне и цокает.

— Сколько от тебя проблем, Агата. Ты такая маленькая, но занимаешь всё пространство и несёшь смертельный урон, — проговаривает и неожиданно подхватывает меня на руки, вынуждая вскрикнуть. — Выключи сирену, ты меня оглушила.

— Прости, — буркаю, ощущая неловкость, пока меня несут до машины, крепко прижимая к груди, как это было вчера. Желание запустить руку в короткие пряди Нильсена настолько сильное, что покалывают кончики пальцев. Поэтому я сильнее скрепляю руки на его шее, стараясь перетерпеть.

Он аккуратно усаживает меня на переднее сиденье, кинув в ноги свой же пиджак, от чего я выпучиваю глаза, не веря в происходящее.

Это точно Нильсен? Ах, нет, он же потом скажет отнести его в химчистку, чему удивляюсь.

— Всё нормально? — решаюсь спросить, заметив, как сильно мужчина сжимает оплётку руля.

— Да, обычный разговор матери и сына, ничего нового.

— Может быть, надо…

— Не надо, Агата, не лезь в это, — он зачёсывает чёлку и включает радио, делая музыку громче, не давая возможности ещё что-то сказать.

Чёртов Нильсен! Почему нельзя просто быть обычным человеком, без замашек Бога и наплевательского отношения к помощи от других? Я не знаю, что он пережил в этой жизни, но состояние шведа после разговора с матерью заставляет тревожиться, он слишком напряжён, будто ему сказали то, чего он не мог ожидать даже от самого себя.

Он подвозит меня до дома, даже позволяет вновь доехать на нём до квартиры и припарковав меня на коврике в прихожей.

— Спасибо большое, — улыбаюсь, переминаясь с ноги на ногу от неловкости. Если я его приглашу на чай, могу рассчитывать на ужин после?

— Пожалуйста, до завтра, — Александр разворачивается на пятках, кинув последний взгляд на меня, и начинает быстро спускаться по лестнице.

— А выходной? Ты же обещал!

Он оборачивается через плечо, кинув игривый взгляд, и сладко тянет:

— Мой пиджак пострадал из-за тебя, поэтому придётся отрабатывать.

Хлопаю глазами, провожая спину шведа, даже не зная, что и думать. Каков индюк! Сам же кинул его туда!

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пока всё воскресенье я пыталась понять, что происходит внутри меня по отношению к Александру, он опять поменялся. В понедельник милое «ты» снова сменилось на официоз, а расслабленное лицо приняло выражение полного отсутствия какого-либо интереса ко мне. Он стал чаще кричать и чаще в чём-то упрекать, пока моя работа начала меня доводить до слёз. Стали срываться встречи и отменяться совещания, хотя я ничего не делала, по каким-то случайным обстоятельствам бронь на столик просто сгорала, как и терпение Нильсена.

За эту неделю мне приходилось пару раз залетать в уборную, стараясь побороть ком, стоящий в горле, пока громкий голос Александра пульсировал в голове. Я правда пытаюсь, но ничего не выходит, будто вся вселенная в один миг обозлилась на меня, решив спустить всех четырёх всадников апокалипсиса на меня в виде выговоров, неудач, криков и позора.

Кажется, у меня даже начали трястись руки от стресса, что появляется каждый раз, когда Александр что-то у меня просит.

— Ты не видела зелёную флешку с серебряными буквами? — и вновь этот строгий голос, словно по стеклу ведут камнем.

— Нет, — продолжаю копаться в бумажках и не смотреть лишний раз в сторону начальника, чтобы не получить ещё.

— Странно, была на столе. Ты точно не брала? Там ещё незапатентованные чертежи, будет плохо, если она окажется в ненадёжных руках, — с упрёком говорит Александр.

— Нет, я же сказала, — отрываюсь от своего занятия, встречаясь с холодным взглядом. — Может, закатилась куда или упала.

— Не уверен. Если найдёшь — скажи, я поехал.

— А я?

— Нет, — он дергает скулой, накидывая пиджак на плечи. — Не хватало, чтобы ещё что-то отменилось или сломалось.

— Но я не виновата! — сама вспыхиваю, поднимаясь со стула, пока обида занимает каждую клеточку тела.

— Меня не волнует, Агата. Займись другими делами.

Хлопок дверью создаёт ещё одну преграду между мной и Александром, загоняя в очередной тупик. Хочется рвать на голове волосы, пока не докопаюсь до сути проблемы, что так изменила его.

Время собрать консилиум.

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Может, у него просто плохое настроение? — начинает Скай, пока я помешиваю кофе, избавляясь от пенки.

— Всю неделю? Исключено, — выдаёт свой вердикт Рейчел.

Как же всё сложно. Настроение Александра неподвластно законам вселенной, и никто не может предугадать, в какую сторону оно потечёт. Единственное, что меня гложет, так это пренебрежительное отношение лишь ко мне. Это неприятно.

— Я не понимаю, почему это происходит. Ещё и всю неделю творится какая-то дичь, — откидываюсь на спинку плетёного стула, распахивая лёгкую белую рубашку, накинутую поверх чёрного топа.

— Может, это Элис? — вкидывает Ева и ловит наши с Линд удивлённые взгляды. — Что? Разве у неё нет доступа к каким-либо файлам и звонкам? Ещё же есть Оливия, она спокойно может запугать сотрудников и узнать нужную информацию.

— Возможно, ты права, — Рейчел хмурится, явно обдумывая происходящее. — Если флешку украла Элис. Допустим, чтобы подставить тебя. Это будет идеальной местью, тем более там совершенно новые проекты.

Прикусываю губу, понимая, что попала в полную задницу. Дело может закончиться не только моим увольнением, но и судебным разбирательством, ведь Нильсен просто так ничего не оставит.

— Окей, если это так, то как узнать?

— Камеры? Они же есть здесь? — обращаясь к Рейчел, спрашивает Ева.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да, но они не снимают кабинеты управляющих, для этого нужен отдельный ключ, а вот коридоры под одним паролем, — блондинка постукивает ногтями ко чашке и создаёт ещё большее напряжение. — Только вот всё равно на просмотр нужно разрешение Александра.

— Которое он, конечно же, нам не даст, — фыркаю я, залпом допивая давно остывший напиток. — Тем более, он уехал.

— Если Рейчел знает пароль, то в чём проблема пробраться к охраннику и посмотреть?

— Ева, мы не в фильме про спецагентов, как ты себе это представляешь?