Давай сыграем в любовь (СИ) - "firststone"

Среди этой кучи фанатизма Нильсеном нахожу заветную флешку, внимательно осматривая на её схожесть с описанием Александра.

Сегодня был бы мой день, но ручка двери в кабинет опускается, как в слоу мо и, схватив флешку и захлопнув ящик, я ныряю под стол, считая секунды до своей кончины. Вынимаю телефон, замечая, что звонок сбросился. Твою мать, всё так хорошо шло.

Быстро печатаю сообщение девочкам и сильнее вжимаюсь в деревянную стенку стола, надеясь, что смогу слиться с ней.

— Да, я всё сделала, — противный голос Элис заполняет кабинет и ещё больше ухудшает моё положение.

Господи, я прям как в фильме: через щелочку слежу за туфлями девушки, что наворачивает круги по кабинету и трепится по телефону. Хочу напечатать ещё одно гневное сообщение девочкам, но Ева всё-таки влетает в кабинет, крича что-то про пожар на парковке и машину Джонсон, задетую им.

Вылетаю через пару секунд и несусь по коридору в кабинет Рейчел, оставляя после себя огненный след. Такого страха я не испытывала ещё никогда. Боязнь разбиться на финишной прямой слишком сильно давила на голову. Руки до сих пор трясутся, а в горле сухо, как после дикого алкогольного трипа, который я обязана буду устроить после разоблачения Элис.

***

После того, как мы проверили содержимое на флешке и убедились, что это она, мы перекинули туда же записи с камер и написали краткое послание шведу, передав письмо Одри с просьбой отдать сразу же, как мужчина появится на горизонте.

Чувство эйфории ещё долго растекается по венам, а вокруг скачут единороги, я даже не замечаю, как рабочий день подходит к концу и, прощаясь с девочками, плетусь к кабинету Александра за вещами.

Надеюсь, его настроение поднялось или же он просто не вернулся в офис. Сталкиваться с Нильсеном сейчас категорически не хочется, я не готова к новой порции упреков и загадок его поведения. Мне хватает внутреннего дисбаланса, что хочет одновременно прижаться к сильной груди и избить наглую физиономию.

Но больше почему-то прижаться.

— Одри, что ты делаешь? — смотрю на блондинку, что практически лежит на столе, приложив уху к селектору.

— Тише ты, Нильсен зажал кнопку и не заметил. Он там сейчас с Джонсон.

Секунда на раздумья и я подлетаю к секретарше, заняв место рядом с ней, точно также пытаясь расслышать всё до единой буквы.

Ева была права: здесь я только и делаю, что подслушиваю.

— Ты хороший сотрудник, Элис. Я ценю твоё место в моей компании и твоих родителей, — хриплый голос, словно мёд, окутывает слуховые рецепторы. — Я знаю тебя достаточно долго, Элис, и мне сложно собраться с мыслями. Я люблю тебя, Элис…

Я проиграла.

Женский визг перебивает Александра, крича слова взаимности, а я чувствую, как внутри всё рушится, оставляя после себя пустоту.

Как в тумане, отшатываюсь от стола блондинки, пустым взглядом прожигая дверь в кабинет Нильсена, в который я шла за вещами, и игнорирую вопросы Одри.

К чёрту!

Разворачиваюсь на пятках, стараясь идти ровно, но не выходит, всё вокруг плывёт, знаете, как в фильмах: размазано всё, кроме тебя и ты пытаешься пробраться через плотную толпу людей, расталкивая их локтями. Только в реальности на тебя давит воображаемая верёвка, что обвивает шею и на концах которой висят тяжеленные камни.

Я не помню, как добралась до дома, но половина бутылки вина была уничтожена практически сразу. Сколько раз я делала безрассудные вещи и практически от них не страдала. Но почему сейчас так больно? Хочется кричать и заливаться слезами. Почему она? Зачем тогда то свидание на яхте, что вовсе не свидание? Зачем спать со мной, а потом признаваться в любви другой?

Какие-то пару слезинок скатываются по щекам, и я зло стираю их ладонями, понимая, что очень зря затеяла это всё и подпустила Александра слишком близко. Но плакать из-за мужика? Нет уж, увольте. Кстати, об увольте, отлично, через две недели истекает мой срок, и я могу уволиться к чертовой матери из этого цирка и свалить в добрую старушку Англию.

Зарываюсь пальцами в волосы, пытаясь хоть как-то пригладить растрёпанные пряди, но они никак не поддаются. Рассматриваю заплаканное лицо в зеркало: чёрные полоски от туши и смазанная помада. Хочется ударить саму себя за такую слабость.

Оказывается, влюбиться в Нильсена было гораздо проще, чем влюбить его в себя.

Комментарий к Глава 16

Добьём до 500 комментов?