Библия в истории европейской культуры - Геннадий Геннадьевич Пиков

который вошел в богослужение и составляет основание четвертой песни канона на утрени. Стиль и язык книги напоминают другие песни о Боге-Воителе (Втор. 33 : 2–3; Суд. 5 : 4–4; Наум 1: 2–8; Пс. 68 : 8–11). В «Житиях пророков» (I в.) также говорится, что он происходил из колена Симеонова. Не сомневались в левитском его происхождении и раввины, считавшие его сыном сонамитянки (4 Цар 4:16), которого воскресил пророк Елисей. Он единственный из пророков допленной эпохи так названный (всего 3 – Аввакум, Аггей и Захария), что говорит о том, что пророческая деятельность стала для него профессиональной. Стиль его книги напоминает стиль псалмов и книг мудрости, что также является свидетельством его эрудиции и глубочайшего знания всей древнееврейской традиции и сопредельных культур.

У Епифания есть известие о том, что Аввакум не только пережил падение Иудейского царства, поселился в земле Аравийской, стал заниматься земледелием и умер всего за два года до возвращения иудеев из плена, будучи погребен на собственном поле. При византийском императоре Феодосии Младшем (408-450) были обретены его мощи. Память пророка Аввакума празднуется в католической церкви (по Римскому мартирологу) 15 января, в Русской православной церкви – 2 /15 декабря. Во время войны с вавилонянами с ним произошло чудо: когда он нес обед жнецам, ему встретился Ангел и мгновенно перенес его в Вавилон, где томился в темнице пророк Даниил.

14.33 Был в Иудее пророк Аввакум, который, сварив похлебку и накрошив хлеба в блюдо, шел на поле, чтобы отнести это жнецам.

14.34 Но Ангел Господень сказал Аввакуму: отнеси этот обед, который у тебя, в Вавилон к Даниилу, в ров львиный.

14.35 Аввакум сказал: господин! Вавилона я никогда не видал и рва не знаю.

14.36 Тогда Ангел Господень взял его за темя и, подняв его за волосы головы его, поставил его в Вавилоне над рвом силою духа своего. Иез. 8, 3.

14.37 И воззвал Аввакум и сказал: Даниил! Даниил! возьми обед, который Бог послал тебе.

14.38 Даниил сказал: вспомнил Ты обо мне, Боже, и не оставил любящих Тебя.

14.39 И встал Даниил и ел; Ангел же Божий мгновенно поставил Аввакума на его место.

14.40 В седьмой день пришел царь, чтобы поскорбеть о Данииле и, подойдя ко рву, взглянул в него, и вот, Даниил сидел.

14.41 И воскликнул царь громким голосом, и сказал: велик Ты, Господь Бог Даниилов, и нет иного кроме Тебя!

14.42 И приказал вынуть Даниила, а виновников его погубления бросить в ров– и они тотчас были съедены в присутствии его. (Дан. 14).

Книга Аввакума до сих пор изучалась практически только богословами. Каноническая ценность книги Аввакума никогда не оспаривалась, свидетельством тому частые цитаты в Новом Завете:

Деян. 13 : 41; Галл. 3 : 11; Рим. 1 : 17; Евр. 10 : 37. И, хотя достигнут был огромнейший прогресс в этом плане, налицо задача детального анализа текстов пророков не только с точки зрения религии, но и истории.

Эта книга, как ни парадоксально, несмотря на свой небольшой объем, считается одной из сложнейших в Ветхом Завете. Это не просто сборник изречений или проповедей пророка, цельное произведение со стройной композицией.

В ней можно выделить несколько тем, интересных в плане изучения древнейшего периода истории западной цивилизации и понимания особенностей ее исторического и религиозно-культурного алгоритмов.

Прежде всего, следует отметить великолепное знание пророком прошлого и настоящего ближневосточного региона, особенностей различных культур. Текст его обращен исключительно к евреям, отсюда его кажущееся невнимание к истории и культуре своего народа. Носители других культур, современных пророку и появившихся позднее, потому, вероятно, мало обращали внимание на его текст, по крайней мере, до тех пор, пока он не был осмыслен с точки зрения всей иудео-христианской традиции. К тому же он делает явственный акцент на социальной и политической проблематике, рассматривая их в совокупности. До него в Ветхом Завете эти темы рассматривались порознь. Тем не менее, настоящее он «просматривает» через прошлое, т. е. используя уже достаточно развитую еврейскую историософскую парадигму. Об этом свидетельствует то, что исторические события для него есть теофании, т. е. свидетельства воли Божьей, ее проявления.

Аввакум не отходит от одной из основных идей всей древнееврейской культуры в целом и пророческих книг в частности – пропаганды культа Яхве. Он понимает, что именно этот культ был культурообразующим фактором и пренебрежение им в условиях усложнения межэтнического и межкультурного общения на Ближнем и Среднем Востоке неизбежно привело бы к исчезновению «избранного народа». К тому же произошли серьезные изменения в древнеизраильской культуре в целом. Иаков, сын Исаака, после победы над ангелом (Быт. 28–32) сменил имя: «отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль; ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь» (Быт. 32 : 28). Считается, что Иаков – имя «природного потомства Авраама, Исаака и Иакова», а имя Израиль свидетельствует, что «Слово» было принято духовной частью народа. Вероятно, здесь надо видеть не только принятие народом в целом сложившейся монотеистической доктрины, но и появление претензии на этой основе на идейно-политическое главенство в регионе. Имя Иаков (от Элэв – пятка) было одновременно своеобразным символом униженного положения еврейского народа, находившегося «под пятой» других народов, а имя Исраэль, связанное со словом «рош» (голова), выражает так или иначе именно эти претензии, о чем говорит масса прочтений имени. Именно поэтому пророк настаивает на имени Израиль (Исраэль).

Аввакум прекрасно ориентируется в истории и географии сопредельных народов, о чем ярко свидетельствует его рассказ о халдеях (вавилонянах). Некоторые исследователи читали этноним не «касдим», а «киттим» (греки или римляне). Если учесть, что халдеи действительно были мало известны во времена Аввакума, то можно видеть, что Аввакум дал одно из первых и подробнейших описаний этого народа, причем на стадии формирования их державы. Делает это он с помощью историософии, выработанной во всех цивилизационных районах. Халдеи еще не народ мудрецов, каковым его будут считать в римские времена, когда они станут «историческим» народом, т. е. народом, творящим «историю», но они явно отличаются от других народов региона. Прежде всего, они движутся «по широтам земли» и этим отличаются от кочевников, приходящих с севера или юга. Если к грабительским набегам кочевников оседлые народы уже привыкли, то от халдеев, которые жили, можно сказать, в историческом центре региона, этого не ожидали. Для Аввакума использование грабежа есть серьезнейшее нарушение заповедей о собственности (VIII, X), тем более, что войны халдеев не есть результат каких-либо имущественных споров и нападают они на оседлые народы, «чтобы завладеть не