Великая война. Верховные главнокомандующие - Юрий Никифорович Данилов

главнокомандующему было сообщено, что общий план итальянского Генерального штаба, насколько известно, состоит в том, чтобы, выставив заслон к стороне Трентино, идти главными силами на Лайбах и Клагенфурт, по направлению к Вене, и так как этот общий план не противоречил соображениям русской Ставки, то Великий князь с изложенными выше соображениями о перенесении части переговоров в Париж согласился, указав лишь, что наши представители в Парижском совещании не могут быть облечены правом голоса.

Период установления соглашения с Италией не прошел для Ставки без тревоги. Шведский посол в Риме намекнул итальянскому министру иностранных дел, что присоединение Италии к державам Тройственного согласия может побудить Швецию примкнуть к Германии, с целью помешать поражению последней, так как Швеция видит в сохранении равновесия в Европе лучшее обеспечение своей независимости. Надо было поэтому нам обдумать на всякий случай соответственные меры противодействия.

Через несколько дней после подписания Италией соглашения с Державами согласия в Ставку прибыл полковник Ропполо, совместно с которым я должен был выработать проект соответствующей военной конвенции. Я знал полковника Ропполо еще по Петербургу, но нашел в нем большую перемену. Он выглядел нездоровым, был чрезвычайно нервен, и единственной заботой его было обеспечить Италии возможно благоприятное вступление в борьбу. «Вы понимаете важность и деликатность этого акта», – говорил он мне, не убеждаясь моими доводами, что вся австрийская армия против нас и что, в силу этого, итальянская граница почти оголена от войск. Для меня же, по указанию Великого князя, главным вопросом было обеспечить необходимое единство действий против общего противника.

В конечном результате наших довольно продолжительных бесед был выработан проект соглашения, в котором общей целью действий всех союзных армий (русской, итальянской, сербской и черногорской) ставилось поражение неприятельских сил, находившихся на общем австро-венгерском театре действий. Союзные армии для достижения поставленной цели обязывались, действуя друг с другом вполне согласованно, собрать на австро-венгерском театре военных действий максимум своих сил, оставляя на других фронтах лишь строго необходимое количество войск, чтобы удерживать там стратегически необходимое положение. Наступление для Италии устанавливалось в направлении на Любляны (Лайбах), откуда открывались пути на Вену или Будапешт, смотря по обстановке. Вместе с тем предусматривалось, что, в случае «коренной» перегруппировки австро-венгерских и германских сил, выработанный операционный план может подлежать переработке, но имея в виду, прежде всего, общую задачу. Весь проект военного соглашения с Италией, по одобрении его Верховным главнокомандующим, был 8 мая препровожден нашему министру иностранных дел С. Д. Сазонову.

В середине мая французским военным представителем в Ставке генералом маркизом де Лагиш было получено, однако, тревожное известие о неожиданном выходе в Риме в отставку кабинета Саландры, сочувствовавшего присоединению Италии к Державам согласия. Это известие произвело всеобщее беспокойство, так как было известно, что деятельность Саландры встречает упорное противодействие со стороны некоторых политических партий, не желавших войны, и что 20 мая по вопросу о мобилизации армии предстояло в парламенте голосование депутатов. Ввиду такого сложного положения, послы Держав согласия выражали мнение о необходимости посоветовать итальянскому кабинету поставить депутатов и страну еще до голосования в известность о состоявшемся уже факте подписания Италией соглашения с Державами согласия. Русский министр иностранных дел телеграфировал 15 мая А. П. Извольскому в Париж:

«Не могу допустить мысли, чтобы возражения [Д.] Джиолитти[168] или вообще какой-либо политической партии, и даже падение министерства, могли освободить Италию от принятых ею на себя обязательств, тем более, что, заключая с нами соглашение, итальянское правительство не сделало никаких оговорок относительно утверждения его парламентом. Отказываюсь поверить, чтобы Италия решилась покрыть себя вечным позором, уклонившись от исполнения подписанного договора. Что касается срока итальянского выступления, то когда бы ни была объявлена мобилизация, означенный срок назначен на 26 мая нового стиля…»

Дело, однако, обошлось благополучно. Кабинет Саландры остался у власти, и еще 18 мая русскому послу в Риме M. H. Гирсу было передано, что уже накануне полковнику Ропполо послано разрешение подписать военную конвенцию, за исключением статьи, говорившей о содействии Сербии боевыми припасами, каковое содействие оказывалось для Италии неосуществимым. Вместе с тем, передавший это сведение директор римского кабинета сообщал, что война Австрии будет объявлена 26 мая, а мобилизация 24 мая. «Впрочем, – добавлял названный директор, – эти сроки являются крайними и весьма возможно, что обстоятельства побудят Италию выступить раньше».

Военная конвенция в желаемой итальянским правительством редакции была подписана 21 мая, а давно ожидавшееся объявление Италией войны Австро-Венгрии состоялось, наконец, 24 мая. День этот совпал с днем прорыва германцами нашей оборонительной линии по реки Сану, но выступление Италии создавало надежду еще отстоять эту линию, при соответствующем, конечно, успехе итальянской армии.

Надежды эти оказались, однако, иллюзорными. Итальянцы, несмотря на общее огромное превосходство в силах, успели выдвинуться только до реки Изонцо, и оказались вполне неспособными не только раздавить австрийцев, но даже оттянуть от русских армий сколько-нибудь значительные их силы. Предоставленные самим себе, армии генерала Иванова принуждены были продолжать свое отступление. 22 июня они отдали обратно неприятелю Львов и с этого момента всякая кооперация между итальянскими и русскими войсками стала невозможной, впрочем, вплоть до лета 1916 г., когда известным наступлением генерала Брусилова итальянские армии были выведены из катастрофического положения, создавшегося наступлением австрийцев из Трентино. По нашим данным, австрийцы сняли с русского фронта первоначально всего две дивизии; затем в течение всего летнего периода кампании еще до 10 австрийских дивизий. Соотношение же сил на Итальянском фронте, по данным одной сербской записки, хранящейся в архивах французского военного министерства, было следующим:

а) в период первого сражения на реке Изонцо:

Пехота: 4 1/2 австрийских дивизии, против 11 дивизий итальянских.

Артиллерия: 177 полевых и 36 тяжелых орудий у австрийцев против 400 полевых и 70 тяжелых орудий у итальянцев.

б) в период сражения на той же реке:

Пехота: 9 австрийских дивизий, против 19 1/2 итальянских дивизий.

Артиллерия: 330 полевых и 66 тяжелых орудий у австрийцев, против: 640 полевых и 135 тяжелых орудий у итальянцев.

Тем не менее, ни первое, ни второе сражение не привели итальянцев к победе.

6. Содействие Японии и отношения России с Китаем

19 августа 1914 г. японский представитель в Берлине, по поручению своего правительства, решившего присоединиться к Державам согласия, вручил германскому правительству ультимативную ноту, в которой сообщалось, что токийское правительство требует удаления или разоружения германских судов, находившихся в японских и китайских водах, и предоставления японским властям территории Киао-Чау.[169] Требования эти сопровождались ссылкою на англо-японский союз и на необходимость принять предупредительные меры к обеспечению мира на Дальнем Востоке. Срок ультиматума был определен в четверо суток. Так как в течение этого времени ответа со стороны Германии не последовало, то Япония фактически оказалась в войне с Германией.

Присоединение