Метаморфозы жира. История ожирения от Средневековья до XX века - Жорж Вигарелло

если не злоупотребляет жирной едой. Новым предметом изучения становятся «анемичные» пациенты с ожирением, которые толстеют вследствие недостаточного сгорания питательных веществ, пациенты, чьи проблемы со здоровьем связаны с их конституцией. Для них характерны «бледность, усталость, рыхлость тела»[990]. Делается вывод: у страдающих ожирением из-за слабости дыхания «сокращается выделение углекислоты»[991], а из-за «недостаточного сгорания летучих жирных кислот» от них исходит «зловоние»[992]. То есть ожиревшее тело обладает меньшей способностью к «сжиганию».

При этом отметается калорический принцип, вплоть до ниспровержения идеи Либиха о разделении продуктов на дыхательные и пластические[993]. В процессе сгорания могут участвовать любые продукты. Это демонстрирует эксперимент Петтенкофера и Фойта, проведенный в 1873 году: в организме собаки, которую кормили исключительно обезжиренным мясом, может «фабриковаться» жир — таким образом «пластический» продукт превращается в «дыхательный»[994]. Альбумин обладает горючими свойствами: «Пластические продукты способны выделять тепло»[995], несмотря на то что они менее «горючи». Таким образом, три важнейшие группы питательных веществ, «углеводы, жиры и белки»[996], могут способствовать ожирению вследствие превращения углерода в жир[997]. Это выводит тему энергии на первое место. Процессы возникновения и разрушения жира систематизированы.

К этому следует добавить выводы о тепле и его эффектах. Понимание калорического принципа не ограничивается лишь работой тела. Он лежит в основе органического роста, обновления жизни в глубине тканей. Он действует и в «построении» плоти. Марселену Бертло в 1870-х годах удалось вывести синтетическую химию за пределы химии аналитической[998]. Отсюда вывод о постоянном присутствии горения в самых скрытых «синтетических реакциях»[999]: «Физиологическое горение кажется нам важнейшим регулятором функций»[1000]. Это делает калорический принцип важнейшим.

Таким образом, смысл диеты едва ли не всегда передается в единицах энергетической ценности, от их количества, необходимого для поддержания жизни, до количества, говорящего о переедании. Энергетическая ценность составляет суть диеты: 2450 килокалорий в день необходимы «среднему человеку в одежде, находящемуся в состоянии покоя в условиях умеренного климата»[1001], но в зависимости от «совершаемой работы»[1002] ему может требоваться от 2800 до 4000 килокалорий. В конечном счете энергетическая характеристика позволяет сделать предположение о нехватке «жизненно необходимого», недостатке тепла или его избытке: речь идет о необходимости различать организмы с сильной и слабой сжигающей способностью.

Становится понятнее, откуда берется ожирение, если человек не переедает, что на протяжении долгого времени никак не объяснялось. Это связано с «недостаточным сжиганием жира»[1003]. Шарль Бушар изучает вопрос, который он назвал «замедленным питанием»[1004]. Он его систематизирует, распространяет на другие патологии — например, на артрит или подагру, вызываемые наличием плохо или недостаточно «сгорающих» органических кислот:

В этих обстоятельствах органические кислоты могут не сгорать, уменьшается содержание щелочи, в моче увеличивается содержание мочевой кислоты, ее соли откладываются быстрее, появляется щавелевая кислота[1005].

Недостаточность сгорания становится всеобъемлющим злом, дисфункцией, варьирующейся в зависимости от участвующих в процессе веществ. Становится понятнее ранее постулируемое родство столь разных болезней, как подагра, диабет, ожирение: при разнообразных нарушениях они имеют общий источник. Каждый раз на кону оказывается иное вещество: «В случае подагры это альбуминоиды и мочевая кислота, углеводы и сахар — при диабете, для ожирения — жир и жирные кислоты»[1006].

Полагаемое фактором ожирения «замедленное питание» становится для врачей конца XIX века обычным делом. Все они фокусируют внимание на «недостаточном поступлении кислорода»[1007]. Остается лишь определить его причину. Это вызывает споры, вплоть до предложений сделать лечение более мягким. В центре внимания одних врачей оказывается состав крови, они объясняют присутствие несгоревших веществ нехваткой эритроцитов: «Процесс окисления замедляется, жир накапливается»[1008]. Другие говорят о сердечной недостаточности — «застое крови» или о дыхательной недостаточности — «углеродной асфиксии»[1009]. Третьи ограничиваются упоминанием некой слабости. Но все они склоняются к энергетической модели, объясняют ожирение «несоответствием поступления веществ нуждам организма»[1010]. Все начинают ждать, что усиление процесса сгорания приведет к сокращению количества жира.

Таким образом, подтверждается существование двух типов ожирения, которые до сих пор мало или плохо объяснялись первыми сторонниками «энергетики», в том числе Либихом[1011]: ожирение вследствие избытка и ожирение вследствие нехватки, причем второй тип связан со слабостью процесса сгорания в огранизме.

Навязчивая идея вырождения

У этой совершенно особенной расслабленности очень глубокие корни.

Культура конца XIX века стремилась сделать «всеобъемлющую» недостаточность, неприспособленность к жизни чертой поведения. «Модернизм» пытался обнажить, сделать явной некую скрытую нехватку, затаившуюся в глубине организма. Вопрос касался самих предпосылок процесса сгорания. Манюэль Левен упоминает множество пациентов, чьи «находящиеся в беспорядке нервные центры», крайняя «обессиленность», ослабляющее «раздражение» способны вызвать безудержное ожирение вследствие избыточного количества несгоревшего углерода[1012]. В «Медицинском хирургическом журнале» (Revue de médecine et de chirurgie) в 1892 году высказывается мнение о том, что «внезапная смерть пациента с ожирением» сродни тем смертям, что случаются в «невропатических семьях»[1013].

Таким образом, меняется взгляд на ожирение, связанное с анемией. Эту скрытую болезнь, вызывавшую недостаток жизненных сил, стигматизировала культура конца XIX века, вплоть до появления слова «вырождение»[1014], которое осторожно вводили в лексикон Адриен Пруст и Альбер Матье.

Во второй половине XIX века многие были очарованы эволюционистским взглядом на проблему, и это усиливало страх перед регрессом[1015]. Допускалось существование в теле «инверсий» и атавизмов. В научно-популярной медицинской книге Жюль Рангад утверждал, что полные люди бывают «жирными лимфатиками» или «тучными от полнокровия» и это зависит от наследственности[1016]. Виктор Галипп, искавший в то время «стигматы вырождения» в семье Габсбург, был убежден в том, что «наследственное» ожирение герцогов Пармских в XVII веке было признаком органической деградации: от Рануччо Фарнезе, родившегося в 1630 году, «чрезвычайная корпулентность» которого сделала его «неспособным управлять государством», до Антонио Фарнезе, скончавшегося в 1732 году, который из-за «излишней полноты» остался «без потомства»[1017]. Наконец, Чезаре Ломброзо, неустанно исследуя физическую антропологию «прирожденных преступников», не упускает случая выявить признаки «вырождения» у преступниц и проституток. Он приводит цифры: их средний вес превышает норму, более того, подавляющая часть этих женщин с возрастом обретает «чрезвычайную дородность», вплоть до того, что они становятся «настоящими чудовищами»[1018].

Тема вырождения, которая присутствовала в сознании общества в конце XIX века и порой становилась очень острой, не могла не пересечься с темой ожирения.

Взрыв популярности диет

Наконец, следует сказать о многообразии способов лечения ожирения, которые возникли в конце XIX века. Например, существовало мнение, что по-разному следует лечить «вялых» и