Северные архивы. Роман. С фр. - Маргерит Юрсенар

гу. В этот публичный дом он больше ни разу не

вернулся.

Визит Мишеля Шарля к Мак-Магону, несом­

ненно, оказался не столь бесполезен, как пред-

268

ставлялось. Став капралом, а затем сержантом,

молодой человек быстро сменил Ниор на Версаль.

Начинается прекрасная жизнь. Мишель Шарль на­

значает сыну вполне приличное содержание, това­

рищи его по большей части иного калибра,

нежели в департаменте Дё-Севр. Сын Салиньяка

де Фенелона, посещавшего в Лилле салон на ули­

це Маре, становится для Мишеля собратом по

оружию. Через поколение некий Бертран де Са-

линьяк де Фенелон послужил, как говорят, мо­

делью для прустовского Сен-Лу. Я спрашиваю

себя, не следует ли признать в юном товарище

Мишеля отца одного из персонажей романа «В

поисках утраченного времени», отца, который, ес­

ли верить Сен-Лу, был существом очарователь­

ным, но имел несчастье родиться в эпоху

«Прекрасной Елены» *, а не «Валькирии» *, был лю­

безен, умел прожигать жизнь и, по какой-то при­

чине перескочив через стену расовых и кастовых

предрассудков, подружился в Ницце с господи­

ном Ниссимом Бернаром. Как бы там ни было,

Мишель и его элегантный приятель чувствуют се­

бя королями молодости. Оба любят красивые уп­

ряжки, изысканные ужины, модные пьесы и

модных женщин — на крайний случай можно

предположить, что красавицы не продажны. Оба

любят игру, а Мишель — до самозабвения. Бле­

стящий унтер-офицер представляет новичка сво­

им друзьям из парижского света, как это сделает

Сен-Лу для Марселя. Ночью, чтобы выиграть вре­

мя, они возвращаются через Булонский лес. Что­

бы войти через ворота, открывающиеся только

269

для офицеров, под сиденьем догкара они предус­

мотрительно прячут расшитые кепи, которые и

вытаскивают в нужный момент.

Приятель ввел Мишеля в семью своих родст­

венников, живущих в Версале. Молодая женщина

отличается несколько суховатой элегантностью.

Муж, среднего возраста, — страстный фотограф.

Он проводит целые дни в темной комнате в окру­

жении ванночек и подставок для сушки негативов.

Дама питает к Мишелю слабость, но какая-то ж е ­

сткость и напряженность этой полулюбовницы на­

стораживают молодого человека. Однажды,

будучи приглашен на завтрак, он находит господи­

на де Н. в саду с перевязанной ногой. Вывих,

обычный несчастный случай. Тут горничная объ­

являет госпоже, что модистка принесла для при­

мерки шляпу, и та на какое-то время оставляет

мужчин. Г-н де Н. говорит улыбаясь:

— Моя темная комната находится в подвале.

Лестница там довольно опасная, а у меня есть

привычка спускаться, неся в обеих руках всякие

хрупкие предметы. К счастью, я всегда ставлю

ногу на ступеньку с осторожностью. Вчера я ос­

тупился. Если бы по совершенной случайности

левая рука у меня не была свободна, я не смог

бы удержаться за перила и остановить падение.

Отделался я вывихом. Но когда с трудом под­

нялся, то обнаружил, что на высоте щиколотки

кто-то натянул железную проволоку. Нет, не ду­

майте, что она любит вас до такой степени. У

нее есть любовник, для которого вы служите

ширмой.

270

Появляется хозяйка дома и помогает мужу,

опирающемуся на трость, дойти до столовой. За­

втрак проходит с соблюдением всех приличий. Ви­

зиты Мишеля становятся реже.

Небольшие суммы, которые Мишель проигры­

вает, неоднократно выплачивались отцом. В авгу­

сте 1874 года разражается катастрофа. Мишель,

торопясь заплатить так называемый долг чести, те­

леграфирует на улицу Маре, рискуя при этом, что

телеграмма попадет в руки матери. Во всяком слу­

чае, сумма была слишком значительна, чтобы

скрыть от Ноэми эту новую выходку. В тот же

вечер молодой человек получает лаконичный от­

вет: «Невозможно».

Больше ждать помощи неоткуда. Салиньяк де

Фенелон тоже сидит на мели. В тот вечер,

17 августа 1874 года, всего семь дней после

того, как ему исполнился двадцать один год,

Мишель тщательно одевается в штатское, целует

кирасу и каску, как монах-расстрига поцеловал

бы рясу, и садится на версальском вокзале в

парижский поезд, едва не оказавшийся роковым

для его отца. После установления мира паспорта

больше не являются проблемой. На вокзале

Сен-Лазар он делает пересадку до Дьеппа и от­

туда переправляется в Англию.

Настроение у него менялось быстро, и при

виде высоких полисменов на набережной Саут-

гемптона, зеленых лугов и деревьев, пронося­

щихся за окнами вагона, при виде огромного

Лондона заботы улетучиваются. Правда, нена-

271

долго. Самой насущной проблемой остаются

деньги. Он снимает комнату в захудалой гости­

нице у Черинг-Кросса, о которой слышал от

лилльских коммивояжеров, «бывавших» в Анг­

лии. Лилль приучил его к саже и влажной чер­

ной грязи, но мрачный хаос закопченного

Лондона превосходит все сравнения.

Впервые в жизни он совершенно одинок. Оди­

нок, как самый несчастный и самый мятежный из

людей не может быть одинок в семье, школе, по­

лку, где его имя и лицо известны, где он вправе

ждать от окружающих если не помощи, то хотя

бы упрека, незлобивой насмешки, проявления

дружбы или, напротив, доказательства неприязни,

которой часто оборачивается неудавшаяся друж­

ба. Д а ж е незнакомцы в Лилле были более или ме­

нее знакомы или по крайней мере укладывались

в известные ему категории. В Байёле знакомы бы­

ли все. В Лувене жизнь определялась положени­

ем студента, в Ниоре и Париже — военным

мундиром. Во времена юношеских побегов он из­

ведал, пусть ненадолго, одиночество и лишения,

но на другом конце телеграфной линии всегда на­

ходился отец. Теперь же все происходит так,

словно Мишеля Шарля больше нет, лондонское

одиночество множится на миллионы человек. Ни­

кто не беспокоится о том, найдет ли он на что

жить или бросится головой в Темзу, как полуле­

гендарная монахиня во времена его детства бро­

силась в канал в Лилле.

После бегства из полка название одного анг­

лийского торгового дома, занимавшегося импор-

272

том тканей, служило ему своеобразным талисма­

ном. Дом этот поддерживал отношения с прядиль­

ными фабриками Севера. Родственник тетки П.

возглавлял одну из них. До сих пор Мишель со­

вершенно не интересовался текстильной промыш­

ленностью, но импозантный дом В. был

единственным заведением, известным ему в ог­

ромном городе, не считая Тауэра и Банка Англии.

Следовало попытать счастья.

Он нашел в справочнике адрес и спросил до­

рогу у официанта в кафе. Со своим английским,

казавшимся превосходным в университете, Ми­

шель оказался совершенно безоружным перед

уличным кокни. Погружение в Лондон измотало

его, словно долгий путь в глухом лесу. Отказав­

шись из экономии от плотного английского за­

втрака в гостинице, он почувствовал голод. Он

несколько раз сбивался с дороги, прежде чем

прибыл по назначению. Директор не принимал.

Мишель решил настоять на своем и дожидаться

его столько времени, сколько потребуется. В

двенадцать часов дня директор, которого можно

было узнать по уважительным приветствиям слу­

жащих, вышел подкормиться в соседнюю тавер­

ну. Как по уходе, так и по возвращении он

заметил молодого иностранца, не двигавшегося с

места. В конце концов он принял его из любо­

пытства.

Университетский английский Мишеля в каби­

нете директора помог ему лучше, чем на улице.

Молодой человек сослался на кузена — владель­

ца фабрик, которого на самом деле видел всего

273

18-1868

два раза в жизни, и предложил свои услуги для

сношений с Францией. Директор, поигрывая брел-

ками, слушал его вполуха и быстро спровадил не­

желательного посетителя.

Получив вежливый отказ, юноша на минуту

присел в приемной, собираясь с мыслями и

спрашивая себя, не лучше ли сразу же устро­

иться официантом или мойщиком посуды во

французский ресторан. Тем временем к нему

подошел человек с добрыми, умными глазами и

задал несколько вопросов. Перед благожела­

тельностью этого маленького смуглолицего чело­

века, говорившего с сильным акцентом выходца

из Центральной Европы, устоять было трудно.

Мишель признался ему во всем, не назвав толь­

ко своего настоящего имени. Маленький челове­

чек избавился от образцов тканей, которые нес

в руках, и провел Мишеля в кабинет, менее

внушительный, чем первый, — здесь располагал­