Северные архивы. Роман. С фр. - Маргерит Юрсенар

залось, что кузен, несомненно страдавший острой

зубной болью, принял слишком сильную дозу ла-

уданума.

Улица Маре — тюрьма, Шекспир у ж е зара­

нее ответил Мишелю, что и весь мир — тоже.

Но когда удается сменить одну камеру на дру­

гую, это у ж е кое-что. В данном случае есть не­

сколько возможностей для побега. Одна из

них — уйти в религию, но филистерское хри­

стианство семьи как раз является частью того

уклада, от которого Мишель бежит. Об ордене

траппистов он начнет подумывать, да и то не

всерьез, только лет через тридцать. Второй вы­

ход — это Искусство с большой буквы, но он

не верит, что из него получится великий поэт

или великий художник. Путь самый удобный, по

крайней мере без особого риска ошибиться, —

это приключения, авантюры. Они придут, но в

тот момент толчка со стороны случая не после­

довало: вылазка в Антверпен отбила у Мишеля

охоту пытать счастья на кораблях, отплывающих

в колонии. Какой порыв или какая блажь по­

двигли его на военную карьеру? Может быть,

не более чем пустяк: вояка, фланирующий в ок­

рестностях крепости, солдаты, с музыкой мар­

ширующие под окнами, как во времена

маленькой гувернантки-англичанки? Во всяком

случае, то, что мне известно о его дальнейшей

262

жизни, убеждает: однажды приняв решение, он

больше не подвергал его сомнению. В январе

1 8 7 3 года из письма, написанного в парижском

кафе на линованной бумаге грязными чернила­

ми, Мишель Шарль и Ноэми узнали, что их сын

поступил добровольцем на военную службу.

How many roads must a man walk down

Before he 's called a man?..

How many years can a mountain exist,

Before it's washed in the sea?..

— The answer, my friend, is blowin' in the wind,

The answer is blowin' in the wind.

Bob Dylan.

Сколько дорог должен пройти человек,

Прежде чем сможет назваться мужчиной?..

Сколько лет простоит гора,

Прежде чем рухнет в морскую пучину?..

— Ответ, мой друг, тебе навеет ветер,

Ответ тебе навеет ветер.

Часть третья

АНАНКЕ *

Мишель Шарль, ошеломленный, первым же

поездом выехал в Париж. В семье, как мы видели,

по крайней мере с момента присоединения к

Франции, военной традиции не существовало.

Брат Рен, погибший на службе у Наполеона, был

всего лишь забытым исключением. Если бы Ми­

шель хотя бы закончил одну из больших школ *!

Отец упрекает себя за то, что не направил сына в

Сен-Сир или Сомюр. Офицер, впоследствии гене­

рал, д а ж е на службе у Шлюхи * — это бы еще ку-

264

да ни шло, но все в нем возмущается при мысли,

что Мишель стал простым солдатом. Едва приехав

в Париж, Мишель Шарль отправляется повидать

Мак-Магона. Бывший завсегдатай лилльских втор­

ников сохранил добрые воспоминания об их хозя­

ине. Оба они католики, причем их политические

убеждения прочно спаяны с религиозной тради­

цией. Оба — реакционеры, маршал, который че­

рез три месяца станет президентом Республики,

почти такой же дурной республиканец, как и

председатель совета префектуры. Мишеля Шарля

хорошо принимают, но когда он упоминает о ре­

шении сына, пытаясь сделать вид, что относится к

нему легко, и намекает, что воспитание и досто­

инства Мишеля должны без лишней задержки

принести ему чин, на который семья вправе рас­

считывать, маршал отвечает царственным тоном:

«К нему отнесутся лучше, чем к другим, если он

будет вести себя хорошо, и хуже, чем к другим,

если он поведет себя плохо». Можно сколько

угодно любить суровость героев Плутарха, но ме­

нее резкий ответ был бы Мишелю Шарлю прият­

нее. Настаивать бесполезно.

Мой дед грустно бредет по улице Вожирар,

вспоминая о том, каким был прилежным студен­

том, как послушно следовал семейным советам.

Как изменился мир! И не только политические ре­

жимы... Но как знать? Может быть, армия обра­

зумит блудного сына, в конце концов, через семь

лет Мишелю будет только двадцать шесть. Добро­

волец был зачислен в седьмой кирасирский полк

и отправлен в Ниор. Мишелю Шарлю хочется по-

265

ехать туда и обнять сына, но подобная демонстра­

ция нежности противопоказана. Поездки в Париж

для этого провинциала обычно случай поразвлечь­

ся, на сей раз, однако, ни спектакли, ни кафе

«Рига», ни красотки, встреченные на бульварах, не

пробуждают его желаний. Он покупает куклу для

маленькой Мари и возвращается в Лилль.

Мишелю в армии сразу же понравилось. Мы

видели, что он не был страстным патриотом. Если

бы разразилась война, он воспринял бы ее всего

лишь как увлекательную игру, где ставкой была

жизнь. Пока что армейская рутина избавляет его

от всякой ответственности, за исключением про­

стейших обязанностей. Ему нравится военная

форма: сапоги, перчатки с крагами, каска и кира­

са, сверкающие на солнце, словно зажигательные

стекла, так, что ему случилось, потеряв сознание,

упасть с лошади во время парада в знойный пол­

день 1 4 июля. Он оказывается мастаком по уходу

за животными и выездке и ранним утром с на­

слаждением едет на рысях к месту проведения

маневров. Он ценит в товарищах крестьянскую

хитрость и зубоскальство или развязность жите­

лей городских предместий, их умение жить, со­

стоящее в том, чтобы принимать вещи такими,

какие они есть, ему нравятся похабные, непри­

стойные маршевые песни. Он с удовольствием

вспоминает о катании на лодках и пескарях, съе­

денных на берегу реки.

Другие стороны военного досуга прельщают

его меньше. Ему неприятны засаленные карты и

стопки грязных блюдец в кафе, избитые шуточки,

266

отпускаемые по адресу хорошеньких девушек,

пустые пошлые разговоры, прерываемые молчани­

ем или зевотой. Он вытаскивает из кармана Тео­

филя Готье или Мюссе и читает стихи товарищам,

которых только что угостил. Юноши выслушивают

его с вежливым вниманием, но становится ясно,

что пролог из «Роллы» * ни о чем им не говорит.

Мишель всю жизнь страдал от того, что энтузиазм

не передается с быстротою молнии, подобно ра­

зом вспыхивающим свечам в пасхальный вечер в

православных церквах, куда он полюбит потом за­

хаживать в Париже. На своем горьком опыте он

убедился, что молния далеко не всегда высекает

искру, что недостаточно показать людям краси­

вый п е й з а ж или хорошую книгу, чтобы они су­

мели их оценить. Он садится в траву и

перелистывает книги любимых поэтов, глядя, как

струится вода.

Капрал, взявший под опеку молодого человека

из хорошей семьи, предлагает отвести его в луч­

ший в городе дом терпимости. Мишель испытыва­

ет к проституткам отвращение; то, что он видит в

гостиной провинциального заведения, не заставля­

ет его переменить мнение: здоровенная толстуха,

сияющая от радости, красивая жеманница не пер­

вой молодости, знававшая лучшие времена, креп­

ко сколоченная кумушка, занимающаяся

проституцией так, как другой бы работал грузчи­

ком, опустившаяся пьянчужка, готовая на все и

распухшая от постоянных рюмок, черноволосая

андалузка родом из Перпиньяна... В то время как

бригадир исчезает с одной из девиц, Мишель в за-

267

мешательстве признается помощнице хозяйки,

что не нашел себе даму по вкусу.

— Если бы по крайней мере одна из них была

похожа на вас, — галантно добавляет он.

Собеседница ловит его на слове. Если он дей­

ствительно хочет, мадам охотно заменит ее на ча­

сок-другой, остальное время она принадлежит

себе. Мишелю кажется неудобным отказываться,

к тому же она ему нравится: он проводит хоро­

шую ночь. Рано утром молодой человек, по натуре

своей отнюдь не Дон Хосе *, в спешке одевается,

чтобы не опоздать на перекличку, и перед уходом

кладет на столик два луидора. Звяканье монет о

мраморную крышку будит красавицу. Она видит

золотые рядом с пустыми бокалами из-под шам­

панского, садится в кровати и осыпает своего пар­

тнера оскорблениями, смешанными с рыданиями.

Он принял ее за шлюху, которой надо платить, он

не понял, что приглянулся ей, он всего-навсего

подлец, как и все мужчины. Стоило же быть с ним

такой, какой она не была ни с кем.

Он выходит, потрясенный тем, что оскорбил

женщину. На улице ему под ноги на мостовую па­

дают два луидора. Он не поднял их, но и много

лет спустя все еще вспоминал, как невольно ос­

корбил существо, испытавшее к нему влечение

и — кто знает? — быть может, любившее его

больше, чем женщины, с которыми он жил подол­

гу. В этот публичный дом он больше ни разу не