Мотылек - Кэтрин Куксон

— Послушай, может, кто-нибудь приставал к тебе? Грег?

— Ну, что ты, Грег… — Она слабо улыбнулась сквозь слезы и сказала: — Грег? Никогда в жизни!

— Тогда кто?

— Никто.

— Скажи, это был кто-нибудь посторонний, забрался к нам?

— Нет-нет.

— Хорошо, тогда кто же? Я не отстану от тебя, пока ты не скажешь, а если не скажешь, пойду и расскажу твоим дяде с тетей, а они все равно вытянут из тебя все. Так что лучше расскажи мне, может быть, это даже лучше, кто знает? Так что же произошло?

Она на миг опустила голову и затем сказала:

— Я ходила в сад к мистеру Блуму сказать, какие овощи нужны на завтра… и пошла назад по дорожке рядом с высокой живой изгородью… а с другой стороны были молодые джентльмены. Они возвращались из Ньюкасла. Туда они поехали на поезде и не заказали двуколки, чтобы вы или Грег их встретили, наверное, не знали, в котором часу будут назад, поэтому пошли напрямик через поля. Ну, в общем, они были за изгородью — с одной стороны они, с другой я, и они разговаривали. — Она еще раз дернула головой и проговорила: — Они болтали о своих похождениях… в общем, с женщинами в Ньюкасле. Я… не обращала внимания, даже зажимала уши, но вы же знаете, как это бывает. И тогда мастер Арнольд сказал, что были времена, когда не нужно было ездить в Ньюкасл… — Она опять дернула головой. — Мол, тогда можно было обслужиться и дома, а теперь есть только Бетти… и я.

Она еще ниже опустила голову, по лицу снова полились слезы.

— Ну и?

— И тогда мистер Роланд сказал, что вряд ли заставишь кого-нибудь развлечься со мной, даже, — она еще громче всхлипнула и закончила, д-д-даже с завязанными глазами. — Слезы лились по ее лицу, по губам, попадали в широко раскрывшийся рот, капали с носа, в глазах была страшная боль. — Как это обидно, как обидно, Роберт, — повторяла она. — Я знаю, что не красавица, даже не привлекательная, я знаю про себя все, и я смеюсь и шучу, но ведь у меня есть чувства, я все чувствую, как все девчонки… женщины, я ведь не ребенок. Я думала, меня нельзя обидеть, что никогда не заплачу, но вот видишь.

— Черт бы их побрал. — Он обнял ее и прижал к себе, она ткнулась носом в его плечо. Сдвинув чепчик с ее головы, он гладил Магги по волосам и приговаривал: — Пожалуйста, не унижайся, ты же знаешь себе цену, и я знаю. Ты лучше всех женщин, которых я встречал, главное — это сердце, и… Уверяю тебя, найдется много мужчин, которые были бы счастливы с тобой. Ну ладно, хватит, хватит. Успокойся.

Только он произнес эти слова, как дверь в амбар распахнулась, на пороге, подобно карающему ангелу, стояла хозяйка.

— Что это вы здесь затеваете, мистер Брэдли, позвольте вас спросить? — негодующим голосом спросила она.

Почувствовав, что Магги рванулась было из его рук, он еще крепче прижал ее к себе и, глядя поверх ее плеча на Агнес, ответил:

— А я здесь затеял утешить человека, которому это очень нужно, мисс Торман.

— Вы здесь развратничаете, Брэдли, и я этого не потерплю. Я не позволю обижать Магги и насмехаться над ней… Немедленно в дом, Магги.

Магги вырвалась от него и, глядя Агнес в лицо, сказала:

— Он… он старался помочь мне, он…

— Марш в дом. Делай как тебе сказано.

Магги послушно выбежала в дверь.

Убийственно посмотрев в сторону Роберта, Агнес повернулась уходить, но Роберт сделал шаг вперед, преградил ей дорогу и, толкнув рукой дверь, захлопнул ее.

Агнес вздрогнула и прижалась спиной к двери, ее голова почти касалась его запястья, и в таком положении они стояли и смотрели друг другу в глаза, только теперь у Агнес в глазах промелькнул страх, и это же чувство просквозило у нее в голосе, когда она потребовала:

— Откройте дверь, Брэдли, сию же минуту откройте дверь.

— Я открою, когда сочту нужным, — слово «мисс» он не употребил, и продолжил: — Совсем недавно мужчина обошелся с вами непорядочно, и вы это очень прочувствовали, и вам хотелось выплакаться, не так ли? И вы не отказались от некоторой доли сочувствия… от человека из низов. Что ж, некоторую долю сочувствия я оказал другому человеку, но на этот раз себе равному, то есть из низов… Магги не ребенок, она женщина, и если я захочу обнять ее, я ее обниму.

— Вы развратник, Брэдли. И ничего хорошего от вас Магги не ждать. Она не ваш тип. Ну, не ваш тип женщины.

— Откуда вам, черт побери, знать, что мой, а что не мой тип женщины, мисс?

— Вы забываете, с кем разговариваете.

— Нет, я не забываю, с кем разговариваю, и повторяю: откуда вам знать, какой тип женщины подходит мне? У Магги куда больше достоинств, чем у вас или у любой другой из ваших.

— Ну что же… я рада, что вы это признаете. А теперь, пожалуйста, позвольте мне уйти.

— Я позволю вам уйти, когда сочту нужным, и когда вы выслушаете все, что я желаю вам сказать, и когда вы услышите, почему Магги нуждалась в утешении.

Они стояли так близко, что их лица и их одежда почти соприкасались, их дыхание пульсировало в унисон, как и их гнев, и Агнес с трудом собрала силы, чтобы проговорить:

— Какова бы ни была причина, по которой вы хотели ее утешить, вопрос в том, хотите ли вы ей добра. Каковы ваши намерения? Вы собираете жениться на ней?

— Ха-ха-ха! — Он громко рассмеялся — и не без облегчения, потом ответил: — Вы меня поражаете. Знаете, я не могу выразиться иначе. Вы, с вашими нормами, с вашими нормами касательно других людей, людей второго сорта, вы просто поражаете меня. Вам дозволено иметь любовниц, любовников, вы можете делать самые дикие вещи в этом отношении, но когда речь заходит о тех, кого вы называете низшими классами, вы принимаетесь морализировать. Так что позвольте мне ответить на ваш вопрос, мисс, намерен ли я жениться на ней или нет. Это сугубо мое, а не чье-либо еще, а значит, и не ваше дело. Кстати, позвольте сказать вам еще вот что. Если бы я хотел жениться на всех девчонках, которых в разное время обнимал, то у меня сейчас был бы целый гарем. Но это так, между прочим, а моя цель в другом. Я хочу, чтобы вы знали, почему Магги плакала. Магги, девушка, для которой всегда главное — это смеяться и смешить других, плакала потому, что ее обидели — и кто обидел ее? Слушайте, мисс, слушайте. Это были ваши братья.

Он увидел, как у нее напряглось лицо, широко раскрылись глаза, раздвинулись губы, даже, казалось, опустился кончик носа. Нахмурившись, Агнес повторила за ним:

— Мои братья?

— Да, ваши братья. — Роберт склонил голову набок, сдвинул руку на двери вверх, при этом его большой палец придавил прядь ее волос. Потом он продолжил: — Сегодня днем они были в Ньюкасле, о цели их путешествия оставляю вам догадаться самой. Получилось так, что, возвращаясь, они шли по одну сторону живой изгороди, а Магги по другую. Они жаловались на создавшееся теперь неудобство, связанное с необходимостью отправляться в поисках удовольствий аж в самый Ньюкасл, поскольку, вероятно, в свое время все это было в неограниченном количестве дома и, конечно, среди низшего класса. Но времена изменились, жаловались они, и теперь есть только Бетти и Магги. Когда Магги услышала это, у нее, естественно, навострились ушки, и тут Роланд сказал, что вряд ли кого заставишь развлечься с Магги — даже, ехидно добавил он, если этому человеку завязать глаза.