Бесконечный коридор - Кэтрин Куксон

Кэтрин Куксон

Бесконечный коридор

Москва: Фантом Пресс, 1998

(Полнолуние)

ISBN 5-86471-160-8

Переводчик: А.В. Санин

Оригинальное название:Catherine Cookson "The long corridor", 1965

Аннотация

Действие романа разворачивается в английской провинции. Доктор Пол Хиггинс – одна из самых ярких и уважаемых личностей небольшого городка Флеберна. Белокурый статный гигант с первого взгляда влюбился в очаровательную юную Бетт – грациозную, изящную, искрящуюся радостью девушку. Она была похожа на сказочную "Дюймовочку". Не прошло и двух недель, как молодые люди поженились. Но с первых же шагов совместной жизни супруги поняли – их брак оказался роковой ошибкой. Мнимая любовь обернулась ненавистью.

Бетт родила прелестную малышку, которая больше походила на японку, чем на европейскую девочку. Пол подозревает, что ребенок – плод мимолетной связи легкомысленной и суетной жены. Однако доктор полюбил Лорну, как родную дочь.

Лживость, злобный характер, неуемный эгоизм миссис Хиггинс разъедают семейные отношения, словно ржавчина.

Пол страдает от духовного одиночества. Жизнь в родовом особняке Ротфилд-Хаус подобна пребыванию на вулкане. И трагедия не заставляет себя ждать. В нее вовлечены все герои романа. Каждый из них заплатил дорогую цену за прозрение…

Часть 1. СЕМЬЯ

– Да что вы, доктор, я здорова как лошадь. Выписывайте меня!

– Нет, Энни, я вас должен продержать дома еще хотя бы с недельку; вам еще рановато браться за веник и швабру.

– Что вы, доктор, какая швабра – вы у нас совсем от жизни отстали. Теперь я только этим полотером орудую. Классная штуковина!

– Возможно, не спорю. Но ведь, чтобы "этим полотером орудовать", вам нужно вставать с рассветом, не так ли? А для ваших легких утренний туманец – не лучшее снадобье.

– Доктор! – обычно смешливое лицо Энни Маллен, расположившейся напротив Пола Хиггинса за массивным столом из красного дерева, посерьезнело. – Еще одной недели сидения дома я просто не перенесу. Мадам старается меня выжить, да я и сама стремлюсь сбежать оттуда как можно скорее. Последний месяц был для меня сущим адом. Причем впрямую мне ничего не говорится, зато ведьма всегда устраивает так, что я все слышу. Целыми днями напролет бубнит что-то, вплоть до самого вечера, когда мой Гарри с работы возвращается; а уж тогда она просто ангелом становится – тише воды и ниже травы. Мне так тошно от всего этого, доктор, что я молю вас: выпишите меня, пожалуйста. Энни Маллен еще поскрипит, вот увидите, но я только об одном мечтаю: когда пробъет мой час, – отойти тихо и незаметно. Перегнувшись через стол, она понизила голос до шепота: – Помните, вы обещали, что я не почувствую боли? Это правда?

– Да, Энни, – промолвил ей в ответ доктор Хиггинс. – Это я вам обещаю, не тревожьтесь.

Старушка кивнула и выпрямилась, на лице ее вновь заиграла улыбка.

– Мне больше ничего и не нужно, – произнесла она.

Пока доктор быстро водил пером по бумаге, Энни пристально следила за ним, а потом, когда Пол вручил ей справку, поднялась, застегнула пальто и сказала:

– Мой папаша часто говаривал, что ваш отец, упокой Господи его душу, и вид имел суровый, и речи держал грозные, но зато хирург был – Божьей милостью, руки золотые, – да и человек добрейший… Так вот, знаете, к чему я клоню-то? – Миссис Маллен прикоснулась рукой к могучей груди вставшего из-за стола доктора Хиггинса. – Все это он передал своему сыну… А теперь я пошла. До свидания, доктор.

Повернувшись, она зашагала к двери.

Вместо того чтобы крикнуть ей вслед: "Да полно вам, Энни, я недостоин такой похвалы!", Пол промолчал и лишь кратко попрощался:

– До свидания, Энни.

После ухода Энни Маллен, Хиггинс задумчиво погладил подбородок, сел за стол и нажал кнопку вызова. Почти сразу дверь распахнулась, и в кабинет вошел мужчина.

Доктор Хиггинс взглянул на карточку больного. Харольд Грей, тридцать четыре года. Он быстро просмотрел записи о больничных листах, которые выдавал Грею в течение последнего года. Три недели, пять недель и вот уже снова четыре недели. Он поднял голову.

– Ну что, как вы себя чувствуете?

– Да как-то еще не очень, доктор, бывало лучше.

– Надеюсь, новое лекарство вам помогло?

– Ну… немного помогло, но все же…

– Отлично, я был уверен, что оно поставит вас на ноги.

– Но дело в том, доктор…

– Что ж, значит вы уже готовы выйти на работу.

– Но, видите ли, доктор…

– В прошлый раз я продлил вам больничный лист еще на одну неделю, за которую вы должны были окончательно исцелиться. – С этими словами врач принялся заполнять историю болезни, а затем, выписав справку, придвинул ее своему недовольному пациенту, сидевшему с отрешенной физиономией. Взяв справку, мистер Грей встал и, хмуро воззрившись на доктора, проворчал:

– Вот увидите, теперь все заново разгорится.

– Придется рискнуть. Однако вспомните: в прошлый раз, когда у вас опять появились боли в спине, мы сделали рентген, который ничего не выявил. И до этого снимки неизменно подтверждали, что с вашим позвоночником все в порядке… – Чуть помолчав, Хиггинс добавил: – До свидания.

– До свидания, доктор.

Прощание больного прозвучало как скрытая угроза, и мистер Грей удалился, хлопнув всердцах дверью.

Собрав со стола карточки, доктор Хиггинс сложил их вместе и, глядя на внушительную стопку, задумался. За каждой карточкой стояла чья-то судьба. А люди были такие разные: взять хотя бы старую Энни – бедняжка погибала от рака желудка, а он лечил ее от бронхита; старушка порывалась работать до последнего вздоха. Смерть караулила ее за ближайшим углом, и оба они – и Энни, и доктор Хиггинс – это знали. А Грей? Доктора передернуло. Даже одна мысль о Грее Харольде заставляла его брезгливо морщиться. Покинув кабинет, он пересек просторную приемную и, толкнув дверь с табличкой "Регистратура", положил карточки на стол, за которым сидела пожилая женщина, и спросил:

– Что-нибудь еще появилось?

– Нет, после звонка миссис Ратклифф – ничего.

– Я бы, конечно, предпочел оттянуть прием этой дамы до утра… Жуткая невротичка.

– Зато расплачивается сразу. К тому же, как вы сами говорили, у нас таких выгодных пациентов раз, два и обчелся – поэтому мы должны их холить и лелеять.

В глазах доктора Хиггинса заплясали лукавые огоньки. Опершись на стол, он наклонился к своей регистраторше: