Только вперед! - Денис Старый

почти на пятьдесят лет раньше в России появится порода, которая была названа в иной реальности «Орловской». Ведь основателем этой породы был как раз-таки жеребец с удлинённым туловищем. Вероятно, что мне достался дедушка или прадедушка того самого коня. Не думаю, что подобных коней много в мире.

— Вот тут герцог просит за тебя. Говорит, что один лишь полк, пусть даже и усиленный, или два полка — сие мало. Говорит, что справишься ты с целой дивизией, — через некоторое время стала говорить государыня.

И что я говорил? Сработал конь! Нужно срочно какого-то специалиста нанять, чтобы посмотрел, насколько хороши другие кони, что были взяты мной из ханской конюшни. Может быть, ещё какой фортель провернуть получится?

— Чин повышать тебе пока не буду. И без того взлетаешь, что тот орёл. Можно и крылья обжечь, — вполне мудро и логично говорила Анна Иоанновна.

На каждое слово государыни я неизменно кланялся. И, наверное, не было ещё ни одного раза, чтобы делал я это настолько искренне. Ведь, действительно, одаривали меня более чем достойно. Понятно, что при этом и государыня, и скорее всего, Бирон, преследовали свои цели. И все равно.

— А… вот ещё что… — сказала и щёлкнула своими тяжёлыми пальцами.

Звук оказался весьма звонким и громким. Ну, наверное, не настолько, чтобы быть отчётливо слышным за дверью. Между тем, в комнату вошёл лакей. В руках у него была обшитая фиолетовым бархатом коробочка.

Я не сразу понял, что это может быть. Но когда из-за могучей спины императрицы показался в полный рост герцог и у него на груди я заметил сразу два ордена, то всё встало на свои места. Эрнст Иоганн Бирон был с орденом Александра Невского и…

А вот тут я и не понял, что это такое.

Императрица поднесла коробочку, открыла её, и я уже смог рассмотреть: похоже на тот орден, что висел и на груди герцога. Он был бело-красным. Красная звезда, семиконечная, вокруг была усыпана бриллиантами. И всю эту красоту перекрещивали два меча в золотом исполнении. Орден был немаленький — не меньше, чем с ладонь. Наверняка стоил очень дорого.

— Орденом Святого крестителя Владимира удостаивается бригадир особливой Петербургской дивизии Александр Лукич Норов. За подвиги ратные и за освобождение православных из крымского рабства, — словно читала текст с бумаги, сказала императрица.

— Служу престолу и отечеству! — выпалил я.

И не понять, откуда стали поступать слёзы. Даже не знаю, почему у меня случилась подобная оказия. Как-то расклеился, чуть сдерживался.

— Вижу, что рад! — удовлетворённо говорила императрица. — И уж не знаю чему больше: тому ль, что только что мял женские телеса моей племянницы, али потому, что по награде в радости пребываешь.

Вот, никак она не может без колкостей. Однако я даже и улыбнулся. Хороший такой троллинг получается от государыни. Правда, может быть, для других и обидный. Однако мне даже забавно было слышать это от императрицы. Ну и прав я — нас с Анной слушали. Наверное, и смотреть могли.

— Когда сможешь ты показать, как должна дивизия выглядеть? — спросил герцог.

— Два дня, ваша светлость! — называл я сроки с некоторым запасом.

— Скор ты. К тому делу совсем с тщанием подходить потребно, — выказала сомнение императрица.

Конечно же, я согласился с железной логикой стальной императрицы. Ну и не стал ей говорить о том, что уже вовсю прорабатываю создание не только универсальной дивизии, но целого корпуса, пусть такого воинского подразделения ещё в Российской империи не существует.

— Через три дня во дворце будет приём. Вы, господин бригадир, на нём обязаны быть со своей супругой. И не приведи Господь хоть в чём-то расстроить Анну Леопольдовну, — сказала государыня.

Необычайно опекают будущую мать будущего наследника российского престола. И никаких тебе переживаний, и секс под строгим присмотром врачей. А если ещё хотя бы половина из того, что мне рассказала Анна Леопольдовна, правда, то она, конечно, пострадала. Хотя, признаться, никогда не думал, что женщины этого времени в замужестве сильно привередничают в постели с мужьями. Браки-то часто неравноправные, когда жениху сильно больше лет, чем невесте. И ничего, жили же, живут.

Я вышел из покоев государыни. Но не особо спешил уходить из дворца. Ведь по-любому герцог понял, что тот великолепный конь — мой подарок, за который императрица, видимо, решила требовать для себя каких-то любовных преференций и дополнительных наслаждений. Ну, ничего, пускай отработает.

А жеребец, подаренный ему, последует примеру своего нового хозяина, Эрнста Бирона, и станет покрывать всех кобыл, которых ему предоставят. О множестве кобылок, в смысле, женщин, Бирона я не знаю, но Лиза рассказывала, что герцог еще тот ходок. Видимо, очень не глупый он человек, что до императрицы не доходят свидетельства амурных адюльтеров.

Или же Анна Иоанновна все знает и ее это вполне устравивает? Ох уж этот галантный век!

— Господин Норов, — как я и предполагал, герцог меня догнал, правда, уже у самого выхода из дворца. — Где взяли такого жеребца? Полагаю, что в ханских конюшнях? Хан Каплан-Герай был известным почитателем добрых лошадей. Ходили всякие слухи про то, какие у него лошади. Я хочу видеть тех коней, что из ханской конюшни!

Удивительный собеседник герцог. Сам задаст вопрос, сам на него и отвечает. А потом еще и стребует, не услышав моего ответа. Остаётся лишь стоять и приветливо улыбаться.

— Есть ли ещё у вас подобные кони? Признавайтесь немедленно! — строго спросил Бирон.

— Подобного этому сыскать коня невозможно, — с уверенностью ответил я.

Хотя, на самом деле, я бы ещё с удовольствием прибыл с инспекцией в конюшни османского султана, иранского падишаха или уж, на худой конец, к хану Хивинского ханства. Уверен, что там так же будет немало очень интересных экземпляров.

— Это да! Этот конь — император среди коней! А что, если вы пригласите меня к себе отобедать? Завтра, например? — спросил герцог Бирон.

Удивительная вещь — сам герцог напрашивается быть гостем в моём доме! Льстить себе не стоит, конечно. Понятны мотивы Бирона. Вместе с тем, уверен, что найдется немало людей, которые будут готовы что угодно отдать, лишь бы герцог побывал у них на обеде.

— Буду счастлив видеть вас, ваша светлость! Если вам любопытно, то завтра на обеде будут восточные кушанья, как в Крыму, но не только, — сказал я. — Или у вас иные пожелания будут?

— Если предложите мне конину,