Только вперед! - Денис Старый

Фаворит 6. Только вперёд!

Глава 1

Кто не собирается драться за самую дальнюю крепость, в конце концов сдаст собственную столицу.

Виктор Степанович Бирюков

Севернее Перекопа.

28 июня 1735 года

Визирь Хекимоглу Али-паша смотрел на собравшихся на Военный Совет своих военачальников. Смотрел, и не видел в них огня, желания сражаться. Почти ни у кого. Кто-то устал, другие потеряли стержень, ушли в депрессию. Да и сам визирь не горел пожаром войны.

Визирь и вовсе ранее был тем, кто этой войны не хотел. Мало того, стремление к мирному договору с Персией, да и с Россией, и сейчас, когда Хекимоглу во главе огромного войска стоит под Перекопом, играет не в пользу визиря. Приходят сообщения из Стамбула, что султан недоволен своим визирем. Того и гляди, что скоро сын венецианского врача, Хекимоглу, будет смещен [ в реальной истории был снят 12 июля 1735 года].

А тут еще неудачи… Русские встали на Перекопе и явно готовы от обороны долго сражаться. Между тем, армия визиря была оснащена неплохо. В чем-чем, а в снабжении визирь толк знает. Он хороший организатор. Но насколько же хватит припасов? Армия большая, еще степняки прибыли в уверенности, что османы должны их кормить. И не попишешь, кормят.

Но все было рассчитано ранее. Предполагалось, что удастся собрать провиант в Крыму, это же обещал и крымский хан Каплан Герай. Кроме того, в Очаков были завезены морем большое количество припасов. Но…

— В Очакове чума! — заявил визирь.

Настроение в шатре командующего еще сильнее поползло вниз. Всем было известно, об этом ранее говорил и сам Хекимоглу, что в планировании компании серьезный расчет был на склады в Очакове. Полгода туда возили все нужное для армии.

Кое-что было и в Гизляре… Но этот город в руках русских. Часть припасов можно было взять в Керчи. Немало чего припасено в Азове. Но оттуда перевозить и сложно и опасно, вдруг гарнизону понадобится. Да и обязан быть нанесен удар по этой крепости. Не логично же русские действуют. Без флота русские словно заперты в Крыму.

Знал бы визирь, что вся операция в Крыму стала неожиданностью для русских как бы не большей, чем для крымского хана. Первый успех повлек второй. И теперь… Крым почти покорен. Нет на полуострове силы, которая могла бы действовать против русских армий. Да и столица разграблена. Мало того… Нашлись предатели, которые собирают остатки политических сил, чтобы пойти под руку русской императрицы.

Но был на Совете единственный оптимист.

— С чего же переживать, великий визирь? Ну чума… Мы же никого из Очакова не принимаем. Не должно перекинуться на армию. И уныние мне не понятно. Русские заперты в Крыму. Флота у них нет, Азов наш и не выпустит Донскую русскую флотилию в море. У них скоро начнется голод, — единственным оптимистом оказался француз граф Клод Александр де Бонневаль.

Француз, предавший свою веру и принявший ислам, был верным соратником Хекимоглу. Именно де Бонневаль заведовал особым артиллерийским корпусом «Хумбараки». В основном это мощные орудия, между тем, не столь массивные для перевозки, как предыдущие образцы турецких пушек. Француз практически скопировал те пушки, которые есть на вооружении Франции. Ну или почти что. Настолько скопировал, насколько хватило умений и навыков у османских мастеров.

— Ещё не вся артиллерия выведена на ударные позиции! Я разрушу как минимум одну крепость! — де Бонневаль стремился заразить своим оптимизмом других, но это не получалось.

— Уже второй час на разрыв стволов работает большая часть артиллерии! — зло выкрикнул визирь. — Где проломы? Где замолчавшие русские пушки?

— Этот Миних… он накопал валов возле крепостных стен, и большинство ядер ударяются именно в них! — оправдывался француз. — Додумался же выставить линию обороны с траншеями и валами под прикрытием крепостных орудий.

Визирь встал с подушек, иные также поднялись. Хекимоглу всегда стремился подчёркивать, что он чтит традиции Османов. Поэтому там, где иные турки будут садиться на скамьи или на стулья, сын венецианского врача сидел исключительно на подушках и коврах. Чтобы показать, что он еще больший турок, чем непосредственно представители этого народа. Хотя… Мать же у нынешнего визиря — турчанка.

— Начинайте штурм! — резко сказал визирь. — Великий хан, ты теряешь своё государство! Бейся за него! Твои воины первые пойдут на приступ. Возьми выдвинутую русскую линию обороны хотя бы на одном участке возле главной крепости.

— Визирь, ты убьёшь остатки моих воинов! — оживился Каплан-Герай. — В степи лучших воинов, чем у меня не найти, но по стенам они не приучены лазить.

— Я слово своё сказал! — продолжал на повышенных тонах говорить Хекимоглу Али-паша. — Мы здесь для того, чтобы ты не лишиться своей страны. Докажи, что достоин быть ханом! А нет… Отрекайся в пользу моего султана.

— Не тебе решать, достоин ли я! Когда твой отец был рабом, мои славные предки Москву жгли! — зло прошипел великий хан.

Визирь понял, что сказал лишнее. Но он не мог прощать и того, что хан обозвал его сыном раба.

— Я не изменю своего решения и, если ты достойный, то возглавишь эту атаку. И ты назвал визиря великого падишаха сыном раба? Ты хочешь тем самым сказать, что султан назначил недостойного управлять великой империей? — визирь выкрутил ситуацию в свою пользу.

Каплан-Герай понимал, что сейчас он должен обнажить свою саблю и отрубить голову этому визирю. Хекимоглу же понимал, что он должен отрубить голову хану. Ведь тот, кто назовёт великого визиря османского султана сыном раба, наносит оскорбление самому падишаху.

— Я докажу, что мои воины умеют всё! И даже умирать с честью! — зло сказал Каплан-Герай и быстро вышел из шатра.

Установилось молчание, все смотрели на визиря, а он тяжело дышал. Мало кто знал, но у Хекимоглы бывали панические приступы. Могло случаться и так, что его тело покрывалось судорогами. Давно такого не было, но в период наивысшего волнения приступ может случиться.

— Идите и возьмите эту крепость! — через зубы, понимая, что уже сводит живот и ноги, сказал Хекимоглы. — Вон! На приступ!

Все военачальники визиря в один миг покинули шатёр. А визиря так скрутило, что он упал, и в глазах начали лопаться капилляры. Да и всё бы ничего, приступ пройдет, а кровавые