Нить Гильгамеша - Евгения Витальевна Кретова

Он стоял, подняв высоко руки над головой. Во рту – зажатая ручка плазменного ножа, на тыльной стороне ладони – оторванные куски непрозрачной клейкой ленты-изолята для нейроузлов корабля, которой он как раз заклеивал глазок камеры наблюдения. Заметив Ноэль, землянин моргнул, недовольно откашлялся и опустил руки. Из-за неловкого движения нож выпал из приоткрывшегося от удивления рта. Землянин тихо выругался и присел, чтобы успеть поймать его.

– Ты? – у него расширились глаза. – К-как?

Ноэль успела заметить у ног землянина раскрытый чемоданчик ремонтника, моток высокопроводного лианина, замоченный в контактной жидкости, а за его спиной темнела рассеченная обмотка силового кабеля с оголенными жилами.

Капитан шагнула в нишу и оказалась в паре сантиметров от молодого мужчины. В одно мгновение перейдя в наступление, она прошипела:

– Не смей. Лезть. В это. Дело! – Она ткнула его указательным пальцем в грудь землянина, отодвигая вглубь ниши.

Полость между внутренней и внешней обшивкой корабля тянулась вдоль основных палуб. В ней были спрятаны коммуникации, бортовые системы, узлы ввода – все то, что портило дизайн и не предназначалось для посторонних глаз. В основном здесь обитал механик Дарий Флоо или борт-инженер Марс Суроль. Запустить отладку оборудования, найти изношенный узел ввода и вовремя его заменить, перепроверить фильтра и резервные аккумуляторы и прочее оборудование – это их ежедневная работа. Ноэль знала о ней, но в сама катакомбы технических коридоров не заглядывала. А зря. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что здесь своего рода корабль внутри корабля. То, что на самом деле работает, будучи прикрытым модной обшивкой. То, на что действительно можно повлиять.

Слабое место Филина. Как она о нем не подумала прежде!

– Ноэль, – Влад, кажется, обрел дар речи. Выставил вперед свободную руку. – Тебе лучше уйти.

– О нет, – она рассмеялась, – я не для того столько времени ждала, чтобы какой-то землянин влез и испортил все мои планы.

Влад замер. Он выглядел озадаченным.

– Цеста Регран, я не знаю, о каких планах ты говоришь и какую цель преследуешь ты, находясь на этом корабле… – он выразительно поднял вверх указательный палец. – Но я прошу тебя не вмешиваться.

Имя, прозвучавшее вслух, имя, от которого она успела отвыкнуть, заставило ее вздрогнуть, будто от пощечины.

– Не смей меня так называть. – Пошептала. – Цесты больше нет.

В глазах землянина загорелось сочувствие, но быстро погасло – взгляд снова стал пронзительным и сосредоточенным.

– Она стоит передо мной, – тихо проговорил. – Я не знаю, что заставило тебя служить Филину, но он – убийца, и я здесь, чтобы не позволить ему сделать следующий шаг.

Он кивнул на оголенные провода:

– Я знаю, что на корабле есть секретный трюм. На него запитана параллельная сеть управления. Это второй мозг корабля.

По стенам пробежала волна ярко-зеленых огней, будто качнулось небо.

Ноэль тряхнула головой:

– Нет никакого второго искина, я бы знала…

Влад склонил голову к плечу, прищурился.

– То есть не ты вела трансляцию крушения «Менанделя»? – Теон обещал ему полную свободу, в том числе процессуальную. Самое время ею воспользоваться.

Он внимательно наблюдал, как распахнулись глаза Ноэль, как ее накрыло в головой отвращение и ужас:

– Ты в своем уме?

Он придвинулся к ней на шаг ближе:

– Трансляция велась с «Унции».

В ее глазах мелькнуло сомнение:

– С чего ты вязал, взломал сервер криминальной полиции?

– Почти, – Влад усмехнулся.

– Я знаю только одно – «Унция» не участвовала в этом ужасе. Мы ждали в квадрате нового путевого листа от «Новой эры» и прибытия посланника. Никаких трансляций с борта не было. Гарантирую как капитан. – Она встретилась со взглядом Влада. Добавила: – Можешь проверить все переговоры в рубке, записи бортового журнала… Никто из экипажа «Унции» в этом не участвовал.

Землянин будто бы выдохнул с облегчением. Он кивнул на неаккуратный узел в проводке:

– Это выделенная линия, своя система контроля, свой искин. Он полностью дублирует и контролирует «Унцию». – Он кивнул собственным мыслям. – Я бы не поверил тебе, если бы не понимал, что рубка «Унции» могла не знать о происходящем… Но сейчас я намерен перебить ему вены, чтобы заблокировать и запереть его там, в трюме.

– Это не поможет, – она прислонилась спиной к обшивке. – Ты освободишь «Унцию», но сосчитаешь дни тех, кто должен умереть после «Менанделя» во славу новой счастливой галактики будущего. – Она подняла на него глаза, прошептала: – Я догадалась, что ты все понял… Не знаю, как тебе удалось, но… Я не виновна. Филин был последним заказчиком моего отца, это по его просьбе отец работал с кроповой кислотой и делал ее безопасной для использования людьми… У меня были проблемы с судом, я допустила ошибку и из-за меня погибли люди, ребята, с которыми я училась, которых знала много лет… Я ушла из Космофлота и не выходила на связь, чтобы не очернять будущее отца, а Филин воспользовался этим. Он сообщил, что я – его заложница. Не знаю, что он наговорил моему отцу еще, но тот поверил, он отдал Филину формулу кроповой кислоты.

– Благодаря которой Филин становится невидимкой?

– Да. Она – фабрицевт[42], внедряется в структуру волокна и полностью его обволакивает. За счет вязкости отражает все сигналы, делая объект невидимым для радаров, камер, визиров и датчиков. Благодаря кроповой кислоте он смог протащить на борт «Менанделя» взрывчатку. Именно она вывела из строя узел внешней связи лайнера.

– Филин убил твоего отца?

Ноэль кивнула.

– Большие дела требуют великих жертв. Мой отец стал лишь звеном на пути Филина.

Влад выпрямился.

– Я знаю, где будет нанесен удар, – признался.

Ноэль кивнула:

– Один из миров четвертого сектора…

Влад отрицательно качнул головой, повторил тверже:

– Я могу его предотвратить. Я прошу, не мешай мне.

Девушка посмотрела на него с сочувствием и жалостью, протянула:

– Если ты повредишь связь Филину, он узнает, что раскрыт и начнет действовать ва-банк, по резервному протоколу, – она посмотрела на Влада и горько усмехнулась: – Ты не представляешь, что это за человек, и как много у него сторонников… Как много среди нас тех, кто грезит о собственной исключительности, о своем праве решать судьбы многих. Как много тех, кто уже переходил черту, для кого новая жертва – лишь цифра в отчете…

Влад подошел чуть ближе, наклонился к Ноэль, положил руки на плечи девушки – почувствовал, как та вздрогнула, и прежде, чем она отстранится, коснулся губами кромки ее волос, втянув носом нежный цветочный аромат не то чайного дерева, не то жасмина. Проложил легкими поцелуями дорожку от лба к виску, а за ним – к уху девушки. Она не шевелилась, будто заговоренная дрессировщиком кобра. Прикрыв глаза, прислушалась к себе, биению своего сердца, спрашивая себя – жива ли она и что с ней происходит, почему она так реагирует на прикосновения этого землянина, будто он знает о ней что-то тайное, что позволяет приручить ее, отвлечь, заговорить ее мысли и подавить сопротивление.

В ушах звенело. Но сердце оборвалось, колкая волна окатила девушку от затылка до пят, когда землянин завладел мочкой ее уха. Она чувствовала его дыхание, ощущала жар его тела и слышала, как тепло разливается по его венам.

– Я отправил все коды, – не сразу донеслось до нее.

Ноэль распахнула глаза, намереваясь оттолкнуть землянина. Но тот лишь сильнее надавил на ее плечи:

– Тсс, не шуми, – привлек к себе, чтобы снова поцеловать. На этот раз в губы.

Ноэль успела досчитать до пяти прежде, чем ей удалось вырваться из его объятий:

– Что ты сказал?

Он приложил палец к губам, скользнул взглядом по внутренней стороны обшивки и продолжал шептать ей на ухо:

– Я отправил все коды… – произнес на этот раз отчетливее, расставляя паузы между словами.

– Кому?

Его руки продолжали лежать на плечах девушки, взгляд не отпускал.

– Тому, кто сможет их расшифровать, конечно… И сделает остальную работу.

– Но на это нужно время… Последняя запись в путевом листе – завтра, в пятнадцать часов по среднегалактическому времени. – Губы Ноэль пересохли, говорить удавалось с трудом. Ее медленно заполнял страх – подозрения очевидно оказывались правдой.

Влад медленно, будто через силу, кивнул:

– Этого достаточно. Мы успеем.

Девушка затрепетала, боясь, что