Биология войны. Можно ли победить «демонов прошлого»? - Георг Николаи

что Делаж и Гольдсмит считают «довольно банальной истиной» существование «различия между сомой и идиоплазмой, из коих первая умирает вместе с индивидуумом, а вторая продолжает жить в потомстве и, следовательно, бессмертна и непрерывна». Гипотетичны лишь те специальные выводы, которые делает Вейсман и которые нас здесь не интересуют. Нам достаточно «банальной истины», понятной для всякого, даже не знакомого с физиологией.

Всякая яйцевая клетка, из которой впоследствии формируется животное или человек, разделяется прежде всего на две части; из них первая, быстро разрастаясь, образует тело и с телом же умирает, т. е. исчезает навсегда, другая же не растет, а остается живой идиоплазмой и только иначе располагается, образуя либо сперматозоиды, либо новые яйцевые клетки. Эти последние находятся в непрерывной связи с материнской клеткой.

Эта связь сохраняется и после того, как производные клетки стали взрослыми особями. В них или, точнее, в их яичках или яичниках продолжает жить частица родителей, и эта частица опять-таки переходит непрерывно и неизменно в яйцевые клетки нисходящих. Таким образом, частица деда, внука, правнука и т. д. состоит — в буквальном смысле этого слова и совершенно реально — из одной и той же живой субстанции. И так как мы можем и должны продолжить этот ряд беспредельно, то беспрерывно разветвляющееся, так сказать, дерево представляет собой единый целостный организм, состоящий из бесконечного числа идиоплазм. Из него вырастают, как яблоки на дереве, отдельные люди в виде частичек организма; обособляются от него, становятся, таким образом, самостоятельными индивидуумами и затем умирают.

Древо идиоплазмы, наделяющее отдельных индивидуумов формой и жизнью и составляющее поэтому наиболее существенную часть человечества, живет вечно в виде целостного организма. Частица же этого целостного организма живет в каждом отдельном индивидууме, и через нее мы органически связаны с целым.

Правда, эту частицу можно удалить из тела, не уничтожая, однако, жизни, но то, что остается затем от мужчины, на это указывает нам жалкая участь кастрированных людей и евнухов, а последние опыты решительно подтверждают, что все жизненные инстинкты, делающие человека таковым, неразрывно связаны с той долей общечеловеческого организма, которую мы носим в себе и которая живет в нас. И если эгоизм выявляет, так сказать, самосознание тела, то альтруизм выявляет самосознание идиоплазмы. «Другой человек», как мы видим, имеет некоторое воплощенное в нас право в виде частицы его живого «я», живущей в нас.

Подавление в себе эгоизма и есть «умерщвление плоти», так как плотью является наше бренное тело, отделяющееся от древа человечества. Вечно живущее же в нас, порождающее любовь, т. е. в широком смысле всю мораль, есть идиоплазма или, как говорит Священное Писание, «святая, способная к оплодотворению, пневма» (pgeuma xvo poiuun). Лютер перевел это словами «святой животворящий дух», придав этому выражению символическое значение. Но выражение «пневма» имеет более обширное значение и не может быть понято иначе, как в связи с историей его возникновения в греческой мифологии, особенно у стоиков.

Мы не станем рассматривать этого вопроса подробно и сошлемся только на Диогена Лаэртского, который определенно говорит: «Мы обязаны общностью происхождения пневме»; следовательно, Диоген Лаэртский говорит здесь именно о том, что мы в настоящее время называем идиоплазмой. Шопенгауэр, указывая на заключающийся в этом выражении глубокий смысл, говорит о воплощенном в семени понятии вида.

Подобно тому как мы представляем себе действие почти невесомого количества идиоплазмы на все наше тело, превосходящее ее в тысячу биллионов (1 000 000 000 000 000) раз, так представляли себе в древности таинственное действие «Святого Духа». У Иоанна сказано: «Пневма творит все живое, плоть бессильна в этом отношении». Значит, и Священное Писание позаимствовало у стоиков «понятие вида» и, что очень важно, использовало его в области морали.

Само собой разумеется, что эта пневма ни у греков, ни в священном писании не выражает отчетливо того, что мы понимаем под идиоплазмой; тем не менее в Библии как бы интуитивно нащупывалось нечто в этом роде. Дело в том, что понятием умерщвления плоти впоследствии часто злоупотребляли, отождествляя «плоть» с чувственностью и чувственной любовью (да и с любовью вообще), а пневму с «высшими» психическими свойствами. Что это неправильно, неопровержимо доказывает 1-е послание ап. Павла к Коринфянам, где душа ясно противопоставляется пневме. Там говорится о пневматическом теле, которое, если придерживаться древнего смысла пневмы, материально и реально воплощается в физическом теле всех людей; таким образом, здесь опять идет речь об идиоплазме.

…Нередко приходилось задумываться над вопросом, зачем необходимо, чтобы воспроизведение человеческого рода совершалось при посредстве двух разнополых существ, и почему человеческое потомство не могло бы, подобно тому как это наблюдается у низших животных организмов, просто отделяться от своих бесполых родителей. Вопрос о причинах нас здесь не может интересовать; нас занимает лишь вопрос о последствиях.

Если какое-нибудь существо создаст путем партеногенеза (бесполого воспроизведения) шесть новых существ, то каждое из них, как показывает опыт, несколько отличается от других, и если представить себе, что от этих шестерых детей в свою очередь возникнет путем партеногенеза шесть поколений, то таковы будут еще менее похожи друг на друга, так как каждое поколение наследует все больше и больше новых признаков; таким образом, каждый индивид делается родоначальником нового поколения. Организмы становятся в связи с этим все более разрозненными, и если бы к известному моменту какой-нибудь вид стал господствовать (как ныне человечество) над миром, то немедленно началось бы новое расщепление.

Если бы воспроизведение людей происходило без полового совокупления, то до настоящего времени сохранились бы грешные потомки Каина или добропорядочные потомки Авеля, и если бы потомки Каина убили всех потомков Авеля, то все-таки Каиново племя снова разделилось бы на несколько частей, которые со временем становились бы все более и более непохожими друг на друга, и опять началась бы борьба между ними. Словом, бесполое размножение человеческого рода неизбежно привело бы к крайней расщепленности и одновременно к вечной войне всех против всех. Ибо унаследованные всеми общие признаки вида в конце концов сделались бы настолько незначительными, что ни о каком господстве их не могло бы быть более речи.

Однако мы появляемся на свет не таким образом, а в результате половых сношений родителей, и если у них есть, например, шестеро детей, то, хотя каждый и отличается чем-либо от других, все эти отличия постепенно сглаживаются благодаря скрещиванию потомства; поэтому резкие отличительные признаки не успевают заметным образом выделиться. Половое влечение и процесс совокупления являются, таким образом, факторами, обеспечивающими сохранение однородности воспроизводящей субстанции данного животного вида, — они как бы поддерживают единство всего расового организма…

Основа изложенных здесь взглядов известна