Зов - Ричард Сенфорд

Нога болела с такой силой, что Дана почти потеряла сознание. Она даже не была уверена, действительно ли Джоли подбежала сзади к Таггерту, закричала и Таггерт повернулся к ней.

Девочка неожиданно замолчала, и Дана увидела, что было у нее в руках. Джоли с усилием швырнула это мимо Таггерта, револьвер подскочил, ударившись о землю, и Дане осталось только протянуть руку, чтобы схватить тяжелую черную рукоятку.

Схватив пистолет, она нажала на курок. Выстрел был таким громким, что у нее чуть не остановилось сердце. Пистолет дернулся в ее руке и едва не выпал, но она удержала его. Она не поняла, во что она попала, но слышала, как пуля пролетела сквозь листву.

Таггерт снова приближался, несмотря на пистолет в ее руках. Держа его обеими руками, она направила дуло на рубашку Таггерта. Она глотнула немного воздуха, потом с силой нажала на курок. Грянул выстрел.

Пуля пробила грудь Таггерта, Дана видела, но он все еще стоял на ногах. Он был уже совсем рядом, он на нее сейчас упадет!

Она снова нажала курок, и вторая пуля пробила его рубашку. Третий выстрел поразил его почти в самое сердце, но он не падал — он стоял над Даной и даже не шатался.

Дана вся сжалась, расширенными от ужаса глазами глядя на старика, стоящего, как привидение, в удушливом сизом дыму. Она пыталась подумать о Луисе, но едва могла вспомнить его лицо. Помощи ждать не от кого. По у нее есть последнее средство!

Когда Таггерт стал склоняться над ней, Дана успела прижать дуло к своему виску и — спустила курок…

Хрупкие кости левой части черепа Даны разлетелись на мелкие кусочки, ее горячая кровь наконец-то обрызгала Ноя Таггерта, его лицо и плечи.

И лес огласил нечеловеческий крик — полный муки крик, рвущийся из груди мужчины. К этому крику примешивались вопли девочки, ритмично следовавшие один за другим.

Сверху, с дороги, это могло показаться воем смертельно раненных животных. Такие крики, от которых кровь стынет в жилах, можно однажды случайно услышать где-нибудь в диком глухом лесу, после захода солнца, вдали от человеческого жилища.

Эпилог

Бугенвиллея. Она всегда так любила бугенвиллею. Его розовые, фиолетовые и красноватые цветы всегда казались ей сладострастными, хотя были почти прозрачными, как летние платья. В этой части сада они росли в изобилии вместе с жасмином и розой, гарденией, гортензией и олеандром.

Вот почему Фрида любила сидеть на склоне дня на задней веранде дома. Ей так нравилось смотреть на буйную листву в просторном саду, обнесенном каменной стеной. За стеной убегал к вершинам холмов городок Шарлотта-Амали: пастельные дома с красными черепичными крышами спускались к морю по крутому склону. Над домами чернели джунгли.

Ярко-голубая бухта и пляж находились с другой стороны усадьбы, там были домики для гостей. Но Фрида предпочитала смотреть на трепещущую зелень сада и холмы вдалеке. Она обожала сидеть вот так в белом плетеном кресле на веранде огромного дома. За спиной у нее было открытое окно дома, за которым находились большие просторные комнаты.

— Ваш чай, миссис.

Фрида повернулась к высокому слуге в накрахмаленной белой рубашке и взяла с подноса стакан.

— Спасибо, Санни, — сказала она, и он ушел обратно в дом.

Красивая рубашка у Санни, отметила она. Хорошо, когда человек одет прилично, тем более, что гости могут приехать сейчас. Они с Ноем предпочитали принимать у себя тех, кто путешествовал в одиночестве и, возможно, не слишком желал, чтобы власти знали об их местонахождении. Когда такие люди исчезали, редко возникали какие-либо вопросы, и никогда не проводилось расследование.

Время от времени — но очень редко — они принимали решение сделать гостя одним из своих. Теперь Ной стал гораздо более осторожным. Фрида и тогда пыталась предостеречь его. Тот урок оказался очень болезненным. Но теперь, успокоила она себя, все уже в прошлом. Она маленькими глотками отпивала охлажденный чай с мятой.

Неужели это из-за бугенвиллеи? — подумала она. Неужели этот цветок был причиной того, что она снова чувствовала себя немножко ребенком? Или это от того, что они на острове? Или из-за Ноя?

Она была рада, что они купили это имение, этот маленький рай в джунглях. Наконец-то она нашла место, где все ее желания исполнятся и можно забыть о том, что жизнь на исходе.

Местные не были в большом восторге от того, что Ной приобрел это имение, Фрида прекрасно понимала. Некоторые из них звали старого европейца, купившего Гадриган Хаус и превратившего имение в курорт, «привидением». Большинство из них предпочитало держаться на почтительном расстоянии от усадьбы, но те, кто служил здесь, были преданными, и им хорошо платили. Кроме того, Ной имел определенные планы относительно Санни.

Фрида стала обмахиваться веером. Скорее всего, это из-за Ноя, призналась она себе. Он всегда заставлял ее чувствовать себя девчонкой; раньше она презирала это чувство. Их отношения значительно улучшились. Все дело в том, что он почти избавился от наваждения. Он был утомлен, измучен до глубины души, как будто уже сдался и больше ничего не ждал. И все же Фрида была уверена, что Ной излечится. Он преодолеет это, и она будет рядом, когда это случится.

Фрида прикрыла веки, расслабившись, и вдруг услышала крики.

— Таггерт, сэр, Таггерт, сэр! — безумно орал Кассиус, несясь по дорожке со стороны бухты.

Увидев его, Фрида испугалась. Она встала.

— Таггерт, сэр, пойдем сейчас. Ужасное. Это в Сент-Джон… что-то. Пойдем сейчас!

Кассиус подбежал и остановился возле веранды, лицо его блестело от пота, рубашка взмокла. В глазах слуги застыл ужас.

Фрида знала, что Ной отдыхает, но, увидев Кассиуса, поняла, что необходимо его разбудить. Она пошла к двери, но увидела, что он сам уже поднялся.

— Что, Кассиус? — спросил Таггерт, выходя на веранду.

— Это в доме Сент-Джон. Там что-то… Я не могу сказать. Плохо, сэр. Пойдем смотреть.

Таггерт направился к лестнице, Фрида пошла за ним, но он остановил ее.

— Подожди здесь, — сказал он.

— Надо, чтобы с тобой пошел Санни.

— Я пойду туда один, — сказал он спокойно.

Он спустился по лестнице и пошел за Кассиусом. Фрида смотрела, как он исчезает среди банановых пальм, потом вошла в дом, чтобы позвать Санни.

Под буйным лиственным шатром Таггерт шел по дорожке, выложенной ракушечником, которая терялась в густой траве и пушистых желтых цветах, похожих на удивительно ярких бабочек.

Кассиус бежал впереди, потом свернул на тропинку, ведущую к дому Сент-Джон. Это было двухэтажное оштукатуренное бунгало, окна которого выходили на пляж. Здесь уже почти месяц никто не жил.