Зов - Ричард Сенфорд

Элли перевернулась на другой бок. Уита рядом не было, но это не только не разочаровало ее, но даже не удивило. Она давно привыкла к тому, что он засиживался за полночь — он это называл «творческими вечерами». Надо научиться не обращать внимания на какие-то вещи, если хочешь сохранить семью. Если бы он не поступал так, как поступает, — это был бы не Уит, а он нравился ей именно таким, какой он есть.

Может, она слишком много ему уступала? Ее новая подруга Дана могла бы так подумать, но Дана была молода. Терпимость помогла любви выжить. Если уж говорить откровенно, единственное, что у нее осталось, — это терпимость: любовь давно превратилась в терпимость.

Понимают ли это Дана и Луис? Элли надеялась, что ради своего счастья, они все-таки это поймут. Дана милое дитя, а жизнь, как уже успела убедиться Элли, к сожалению, слишком коротка.

Привлекательность, очарование, остроумие, даже секс — все это похоже на бумажные деньги, теряющие ценность каждый год. Они не стоят и ломаного гроша, если там, в глубине души, нет самого главного.

Она глубоко вздохнула и погладила рукой пустую половину большой кровати. Из кабинета Уита доносился звук телевизора, он как будто добродушно бормотал: все хорошо.

Через кустарник было тяжело продираться. Уиту пришлось на минуту остановиться. Пистолет оттягивал руку, сердце учащенно билось. Он даже присел на колени, чтобы немного отдышаться.

Издалека был слышен стрекот сверчков, но, когда он приблизился, они умолкли. Он слышал только свое учащенное дыхание. Уит выпрямился, хотя не совсем твердо держался на ногах. Стоп! Опять!

На этот раз шорох раздался совсем близко — в нескольких ярдах от него, под елками. Он прищурился, но здесь было темнее, чем во дворе, и он смог различить только стволы на фоне тенен кустарника.

Звук снова затих — продвинулся вперед и затих. Уит пытался определить направление и расстояние до таинственного объекта. Не так уж далеко, совсем не далеко. О’кей, пробурчал он, твоя песенка спета.

Уит еще раз глубоко вздохнул и выдохнул, потом стал продираться сквозь кустарник. Он наделал столько шуму, что распугал всех рысей на несколько миль в округе, но все равно продолжал держать палец на спусковом крючке и был готов всадить пулю в любой движущийся предмет.

Уит пробрался через густой кустарник и вышел к лесу. Шум слышался там, между деревьями. Уит остановился, чтобы отдышаться, на том самом месте, где только что слышался шорох, посмотрел на землю в поисках следов, но в темноте ничего нельзя было разглядеть. Если это рысь, то она могла взобраться и на дерево. В ветвях ближайших к нему деревьев ничего не шевелилось. В просветах между ветками мигало несколько звездочек.

У него начинала кружиться голова, и он оторвал взгляд от деревьев. Ему пришлось признать, что чувствует он себя неважно. Мотор его работал неплохо, но ему ведь уже не двадцать.

Уит немного постоял, слегка пошатываясь. Он начинал приходить в себя, но в лесу было тихо. Наверно, большой скунс или енот спрятался в нору, решил Уит. Ну ладно, великие белые охотники иногда тоже вчистую проигрывали. Черт возьми! У него мелькнуло подозрение, что это могла быть и Джоли. Он ее раньше никогда не видел. Может, на этот раз увидит, если будет стоять неподвижно, как дерево?

Элли постепенно засыпала. Перед ней проплывали образы, сменяя друг друга и снова возвращаясь.

Ей приснилась Дана, точнее, улыбка Даны. Но что за ней таилось — тень, грусть? Выражение лица Даны постоянно менялось. Вот на глаза набежала тень, маленькая тень, как тень летучей мыши над поверхностью воды. Но Дана все равно продолжала улыбаться. Такая милая, подумала Элли. Такая грустная.

Улыбка Уита, его грустная, странная улыбка. Он прислонился спиной к стене. Спортивная куртка на груди расстегнута, куртка лимонного цвета. Он стоит на фоне ярко-красной стены, затягиваясь сигаретой и улыбаясь Элли. Это стена маленького кубинского ресторанчика на берегу залива.

Они никогда не вернутся туда, в Майами. У Элли всегда возникало щемящее чувство, когда она вспоминала о тех сказочных днях. Может быть, именно поэтому так часто ей снился этот сон — она возвращается туда.

На Уите спортивная куртка лимонного цвета, он улыбается странной улыбкой. Он все стоял и стоял там, пока она не перестала видеть его.

Как обидно, думал Уит. Ему так хотелось пальнуть из своей пушки! Вдруг он вспомнил, что на одной из ближних сосен растут шишки. Он видел. Может, попробовать? Почему бы и нет? Рядом никого не было, Джоли, по крайней мере, не было точно. Л вдруг он разбудит Элли? Вряд ли, он отошел уже довольно далеко от дома. Уит задрал голову, пытаясь разглядеть сосновую шишку, и вдруг почувствовал удар.

Что-то сильно ударило его по спине. Он отлетел на три фута в сторону и врезался в ствол пихты. В груди что-то хрустнуло. Пистолет вылетел из рук и отлетел в кусты. Задыхаясь, он стиснул обеими руками ствол дерева и застыл на мгновенье.

Когда он все же обернулся и попытался рассмотреть нападавшего, то увидел только темный силуэт и глаза — горящие, сатанинские глаза. Но даже в тот момент он еще думал: дешевый прием.

Он попытался отмахнуться, но неудачно. Новый удар был нанесен сзади справа налево, немного выше ключицы. Это был не нож — нож не мог бы так глубоко вонзиться.

Сначала Уит не почувствовал боли, а когда почувствовал, боль показалась нестерпимой. Он упал на колени и стал заваливаться на бок. В это время его настиг второй удар.

Он обрушился сверху и пришелся по глазам. Уит еще ощутил, что ударили чем-то тяжелым и твердым, каким-то стальным ору-днем типа мотыги, и, когда этот предмет стал разрывать его на части, Унт попытался закричать, но ему уже не хватало воздуха… Потом он начал давиться кровью и вообще не мог дышать. Подступила какая-то пустота — холодная пустота в мозгу, — и на него снизошло блаженство: он ничего не видел и не чувствовал, хотя на него сыпались удары. Он не почувствовал, как располосовали его горло и голова отвалилась, как у порванной бумажной куклы.

Когда все закончилось, напавший на Уита поднялся с колен. Это была женщина. Она отступила на шаг, тяжело дыша.

Двое других, мужчина и женщина, вышли из-за кустов и присоединились к ней, поддержав с двух сторон. Они повели ее обратно в лес по той же тропе, по которой пришли и сюда, держась вдали от дорог и огней.

Они остановились всего один раз, на полянке, едва освещенной луной и звездами, которые появились из-за туч. Носовым платком женщина стала вытирать кровь с лица нападавшей.

— Как я тебе и говорил, — произнес Кенджи Сукаро, — у нее появилась сила, когда ей это потребовалось. Тебе знакомо это чувство. Человек меняется, когда слышит зов.