Мы наш, мы новый... - Константин Калбанов

Однако удивление быстро сменилось тревогой. Что же такое могло случиться, что этот парень пробрался сюда через войну, сквозь блокаду? Ладно, с морской блокадой у самураев сейчас не больно-то получается, но связи с Инкоу уже давно нет. Выходит, что он должен был пересечь Ляодунский залив, а если не нашел в том районе контрабандистов, то продвинуться по территории Китая дальше и пересечь уже Печилийский залив. Да что же такое случилось-то?

— Проходи, — первым пришел в себя Семен, — садись и докладывай.

— Меня Андрей Викторович послал.

— Ну это-то понятно, — отмахнулся Семен, как будто еще кто мог это сделать.

— Писать ничего не стал, а приказал только на словах передать, что Антон Сергеевич был прав и в стране скоро начнется бунт.

— Та-ак, было весело, стало еще веселее. А ну, давай поподробнее, — Семен аж всем телом подался вперед.

— Я доподлинно не в курсе, но Антон Сергеевич перед своим отбытием предупреждал Андрея Викторовича, что в стране может начаться революция. Он велел отслеживать эту ситуацию, для чего подключить оба отделения банка в столицах и тамошнюю службу безопасности.

— И что ситуация резко изменилась? — теперь уже и Звонарев бил копытом, как ретивый скакун перед гонгом.

— Не, пока все стабильно…

— Так какого тогда тебя прислали за тридевять земель?

— Сережа, погоди. Если ты на каждом слове будешь его перебивать, то так мы быстро ничего не узнаем. Продолжай.

— Из отделений поступали сведения о том, что все эти революционеры никакой особой активности не проявляли, разве только эсеры бомбы все еще продолжают взрывать, да вот Плеве взорвали.

— Убили министра внутренних дел, а ты говоришь все стабильно?

— Сережа.

— Так, Сергей Владимирович, сколько они тех бомб взрывают за год. Антон Сергеевич приказывал особо отслеживать не бомбистов, а разные забастовки, стачки, если соберется большое народное выступление, хоть и в поддержку царя, да только такое, что там несколько тысяч человек будет. Так, тут все стабильно. Правда все чаще стали появляться листовки, даже у нас во Владивостоке. Мы сумели накрыть одну группу. Так вот им эти листовки из самой Европы привезли. Но такого, чтобы работный люд этим революционерам поддержку дал, такого нет. В Санкт-Петербурге недавно появился один поп, который все за рабочих ратует и большим уважением среди них пользуется, но он к политике никакого касательства не имеет. Внимание на него обратили, потому как он сможет поднять на митинг очень много рабочих, уж больно они его любят.

— Гапон?

— А вы откуда знаете? Ну да, Гапон и есть. Так вот, все вроде бы и ничего, вот только с месяц назад к нам в руки попал майор Ямамото. Семен Андреевич, вы должны его помнить.

— Помню, конечно. Умный зараза и очень на китайца похож.

— А еще очень упрямый. Мы его случайно сцапали. Раньше-то он порой вокруг концерна крутился, вот и заприметили, а тут ни здрасте не до свидания, прямиком на вокзал. Если бы Андрей Викторович не приказал отслеживать ситуацию во всем городе, да если бы в этот день был поезд, то ушел бы, а так сцапали его по-тихому в гостинице. Хотели уже его передать жандармам, да Варламов решил обождать, больно ему не понравилось, что этот вокруг концерна все крутился, когда никому и дела не было. Начали спрашивать. Жуть какой упертый попался, таких раньше и не было. Две недели ни черта из него выдавить не могли, он зараза даже кончить себя хотел, да кто ж позволит, — тут парень ухмыльнулся, словно что-то припомнив, но в следующее мгновение опять был собран, — вот из-за него-то меня и прислали. Из-за того, что он порассказал. Значит так, японцы поняли, что с Россией им не потягаться, быстро разгромить армию и флот не вышло, а потому чтобы склонить ее к миру и всеж-таки выиграть, решили они поддержать наших революционеров, для чего выделены большие деньги для полковника, Акаши, что сейчас в Европе. Ямамото направили ему в помощь, так как он способен действовать не обычно, как никому и в голову не придет. Когда его уж совсем разморило мы узнали, что пароход в проходе затопили его люди, он же устроил и аварию на "Севастополе", вместе с одним поляком-инженером, вернее Ямамото придумал, а инженер сделал.

— Ковальский?

— Он родимый. Кстати, был вместе с майором, он должен был вывести японца на националистов в Польше, обоих и повязали.

— Чего же они через всю страну-то.

— А как еще. Как Великий Сибирский путь открыли так до столицы за двадцать дней добраться можно, этож не полмира на корабле обходить.

— Свербит, говоришь. Якорь тебе в седалище, — когда они вновь остались одни поведя плечами, прямо как когда-то Антон, бросил в сердцах Гаврилов. — Похоже, накаркал ты Сережа. Якорная цепь. И что теперь будем делать?

— А что мы можем сделать? Мы здесь, в осажденной крепости, события разворачиваются там, в центральной России. Даже не представляю что можно сделать в данной ситуации. Да и окажись мы по другую сторону фронта, тоже ничего не поделали бы. Похоже старуха снова продолжает гнуть свою линию, все наши сегодняшние успехи имеют только тактический успех, стратегически мы проигрываем. Теперь понимаешь, что я имел в виду, когда говорил, что мы взялись не с того конца?

— Понимаю. Лучше давай подумаем, как быть. Столько сил положили, столько раз под смертью ходили и что все зря? А вот хрена.

— Семен охолонь. Тут идет подковерная борьба. Японцы финансируют наших революционеров самых разных мастей и скорее всего большинство средств вкладываются в радикально настроенных, таких как эсеры. Перекупить их не получится, потому что они делают все это не за японские деньги, а на них. Понимаешь, японцы для них в данном случае просто средство, союзники в достижении своих целей. Если нужно, чтобы общественное мнение пошатнулось в результате поражения в войне, так тому и быть и плевать на кровь и жизни тысяч людей. Главное – цель. Так что если мы дадим в два, три раза большие деньги, мы им только поможем. Нам не потянуть такое, сейчас не потянуть, тут нужно положить уйму труда и времени. Вот если бы мы шесть лет назад взяли курс политический, а не военный, то могли бы достичь положительного результата, а сейчас боюсь уже нет. Единственно, чего мы добились, это того, что Кровавое воскресенье будет не девятого января, а значительно раньше. Остается надеяться, что России удастся выстоять в эту революцию, сделать правильные выводы и переориентироваться в будущем. Больше никаких пулеметов, кораблей, танков, бронепоездов, только пропаганда, подкуп, черный пиар и прочие политтехнологии. А сейчас мы проиграли.

— Ты как знаешь, но я сдаваться не собираюсь.

— То есть?

— А то и есть. Войну на истощение Японии ни за что не потянуть, но и России ее затягивать никак нельзя. Сожрут изнутри. А судя по тактическому гению Куропаткина, он не сможет прийти к Артуру на помощь.

— Ну и что? Ноги попытается атаковать на перешейке, даже если ему удастся выбить Фока из первой линии обороны, что больше смахивает на фантастику, то есть вторая, которая за это время стала куда мощнее, Тафаншинской. Даже если допустить фантастическую мысль о том, что ему удастся прорвать обе, то потери его будут таковы, что на дальнейшее наступление он будет не способен. Фок, теперь уже совместно с Кондратенко, займут позиции в Зеленых горах. Кстати там уже на всякий случай роют траншеи и устраивают полевые укрепления. Вот только как Ноги сможет восполнить свои потери, при хозяйничающих в этих водах русских кораблях?

— Глупость говоришь, Сережа.

— Отчего же?

— Надо думать не о том, как Ноги сумеет прорваться на Квантун, а о том, как его не только остановить, но и разбить, и желательно подгрести под себя всю артиллерию, в крайнем случае уничтожить осадную. Но лучше все же разгромить Ноги.

— Ты смеешься? Да у него не меньше сотни тысяч, хорошо если удастся не допустить прорыв, а ты замахиваешься на разгром. И вообще, начали про Ивана, закончили про болвана.

— Снова здорова. Сережа, повторяю, если ты что-то не расслышал — гений полевых сражений Курапаткин способен только отступать, это у него получается, ничего не скажешь. Из того, что мне стало известно от Кима, наших должны были окружить и схарчить, но они вывернулись. Впрочем, может в этом и нет заслуги командующего, а сами же японцы и прощелкали клювом нашу армию. Не суть. В таких условиях я лично не верю в то, что Маньчжурская армия способна наступать, если уж совсем дикий перевес, то тогда еще может быть. Но у нас нет времени. Еще пара месяцев и если не задушить Японию, то она возьмет Россию за кадык.

— Ты хочешь…

— Да, якорная цепь. Влезать в политические интриги слишком поздно, значит нужно давить на старуху там, где мы сильны, давить так, чтобы она падла сломалась. Куропаткину это не по плечу, да и не станет нас там никто слушать…