Мы наш, мы новый... - Константин Калбанов

— Ты, Петруша это брось. Не кликай беду. Сколько раз костлявая рядом прошла, вот и дальше пусть своей дорогой гуляет, нечего ее, клятую окликать.

— Да-да, конечно.

Таким растерянным Сергей Петра Афанасьевича еще ни разу не видел. Непривычно это было очень и странно, казалось бы несгибаемый человек… Видать успел-таки запасть в сердце Светиным родителям Антон, а что, вполне себе возможно, он вообще легко располагал к себе людей и быстро находил контакт.

Видя, что разговор не получится, Сергей оставил чету Науменко и решил пропустить стаканчик в "Саратове", благо кабинетик ему там всегда найдется. Так все и вышло, вот только намерение напиться он так и не сумел осуществить, потому как несмотря на то, что ноги отказывались слушаться, а рука была не в состоянии удержать рюмку, голова оставалась трезвой и забвение никак не приходило.

ГЛАВА 6

Успех с проводкой большого конвоя был последним на счету японского флота и похоже теперь уже во всей войне. Та самоубийственная атака десятков малых кораблей, стоившая огромных потерь русским, была фактически агонией. Да, в последнем рывке Тóго сумел нанести серьезные потери, но теперь его удел, не отходить далеко от Корейского пролива, осуществляя только проводку небольших конвоев до Чемульпо, имея возможность защитить их только от незначительных отрядов русских кораблей.

В настоящий момент потери понесенные в том бою, Макаров полностью восстановил, и даже прибавил в весе. Вторая Тихоокеанская эскадра в сильно усеченном виде все же прибыла в Артур и Тóго не мог этому воспрепятствовать при всем своем желании.

Единственно, где еще продолжаются активные действия японского флота, это в Бидзыво. Все же военные транспорты продолжают туда прорываться, а саму временную морскую базу русские вскрыть все еще не могут, так как этому активно противодействуют оставшиеся там легкие силы. Русские было зарвались, почувствовав себя полными хозяевами, но это им стоило подрыва на мине крейсера "Диана", который едва сумел уковылять, сильно кренясь на левый борт.

Еще до прибытия к японцам подкреплений, Куропаткин под давлением двора и лично его императорского величества, предпринял наступление под Вафангоу, о чем не соизволил известить крепость, а соответственно находящийся там корпус не предпринял ничего, чтобы оттянуть хотя бы часть сил на себя. Мало того, начавшие поступать в ходе этого сражения, подкрепления японской армии направлялись на фронт. Трехдневное сражение закончилось тем, что вначале японцы измотали русских в оборонительном бою, а затем контратаковали. Наступление было столь мощным и стремительным, что Куропаткин едва успел вывести войска из готового захлопнуться котла, но множество снаряжения было утрачено, в том числе и то, что было свезено в Инкоу, для переброски в Порт-Артур. Захватив этот порт, японцы окончательно отрезали крепость от сношения с империей, теперь оставалось только Желтое море. Не сказать, что японский флот сейчас представлял серьезную опасность, но он был и проход судов в Порт-Артур был сопряжен с определенным риском.

Мало того, была прервана прямая связь крепости с империей, теперь депеши должны были доставляться в Чифу, откуда по проводному телеграфу в Мукден, таким образом в сообщениях была минимум суточная задержка, да еще и в Чифу приходилось постоянно держать миноносец, на случай получения депеш. Вот так вот теперь все и происходило. Тяжко и неэффективно.

В настоящий момент по имеющимся агентурным данным, японская армия спешно окапывалась на позициях в районе станции Хайчен, за которой следовал уже Ляоян, но все говорило о том, что противник вдумчиво готовится к длительной обороне, а это означало только одно… совсем скоро генерал Ноги усилится и начнет наступление.

— Ну и сколько он положит народу? — задумчиво поинтересовался у вещающего Семена, Сергей, — они сидели все в том же кабинете в "Саратове", вот только теперь их было двое.

— А черт его знает. Но много, ох как много. Тут считай линия Маннергейма, если не круче, потому как с флангов не обойти и мало того, их оба фланга простреливаются с моря и превосходство на море за нами и японцы не могут использовать свой флот. С другой стороны они сумели-таки разгрузить осадную артиллерию, так что весело не будет точно.

— Но потери будут большими?

— Смеешься? Попомни мои слова, они будут наступать по трупам своих товарищей.

— Вот и я о том.

— Слушай Сережа, после гибели Антона, ты какой-то сам не свой стал.

— А каким я должен быть? — официально Песчанин считался пропавшим без вести, но то официально. Тому, что он имел хотя бы шанс выжить в той мясорубке, не верили даже друзья и тесть, — в последнем письме, Аня сообщила, что Светлана в положении. Вот так вот, не успела выйти замуж, как осталась вдовой, — это защитники крепости тоже были готовы поставить вину Куропаткину, с потерей им Инкоу, транспорты перестали доставлять и увозить скопившуюся почту

— Вот и хорошо, что у Антона будет сын или дочка, окружим заботой и лаской.

— Окружит он. Ты сначала вернись с этой войны.

— Слушай Сережа, да что же это творится. Ты чего как с цепи сорвался.

— Знаешь, Гризли, у меня отчего-то стойкое убеждение, что мы что-то не то делаем, упускаем, что-то очень важное, смотрим совсем в другую сторону.

— Ты не прав. Оглянись вокруг. Что мы имеем? От японского флота практически ничего не осталось. Да, Россия понесла потери и немалые, но они не идут ни в какое сравнение с тем, что было в известной истории, тут скорее уже от японского флота остались рожки да ножки и это ей, а не России нипочем не восстановить свои силы. По известной нам истории, они уже должны были отбросить наших от Ляояна, к Мукдену, но вот застряли и ни с места.

— Расхождение в пару месяцев ничего не решают, главное, что они все же у Ляояна. Но я вообще-то не о том. Тебе не кажется, что мы упустили что-то очень важное? Меня не оставляет чувство, что все наши миллионы были пущены на ветер.

— А ты не зажрался, Сережа? Это ты называешь на ветер, мы уже сумели закрыть все кредиты, судя по последним сведениям, что нами были получены, в Магадане все обстоит самым лучшим образом, по крайней мере, после того как тамошним двум батальонам насовали полну горницу огурцов, когда они сунулись на Камчатку. Так что даже контракты не нарушаем, хотя ситуация вполне себе подпадает под форс-мажор. Сучанск запустили и оттуда потек уголек, правда не в тех количествах, что до войны, но и рабочих там поменьше. А ты говоришь на ветер. Да мы в значительном барыше, против того, что было до войны, когда мы и впрямь едва концы с концами сводили. И заметь, мы в выигрыше даже несмотря на то, что не наглеем, цен не задираем, первого "росича" подарили, вместе с артиллерией и всеми остальными прелестями. Так что грех нам жаловаться в этом отношении.

— А оно нужно было, городить весь этот огород?

— То есть, как это?.. Ты это, о чем?.. Что стоило?..

— Спокойно Гризли. Дыши. Вдох, выдох. И не надо на меня смотреть с таким возмущением, — впервые за долгое время, Сергей даже улыбнулся, уж больно потешно выглядел друг, — вот не знал бы, что в ни жисть меня не ударишь, подумал бы, что ты готов меня растерзать.

— Объяснить не хочешь? — Гулко вздохнув, все же сумел сформулировать вопрос Гаврилов. — Или опять оседлал старую лошадку, дак ведь ты сам здесь остался, да еще и против наших пожеланий. Антон за то погиб, а ты говоришь зря.

— А нечего объяснять. Нет, о том, что я влез в эту кутерьму, я не жалею. Даже не представляю, чтобы чувствовал, узнай о гибели Антона, будучи в безопасности во Владивостоке. Я к тому, что меня не оставляет чувство, что все-то мы делаем не так. Где-то, что-то мы упустили или не заметили. Не знаю как объяснить, но вот свербит и все тут.

— Ничего, посвербит, посвербит, да отпустит, — упрямо мотнул головой Семен.

В этот момент в дверцу кабинета постучали и друзья удивленно переглянулись. Это что же такое должно было произойти, чтобы их потревожили? Уж к кому, к кому, но к ним здесь со всем пиететом. Но как видно причина серьезная иначе и быть не может.

— Да, — гулко бросил Семен, а когда дверь открылась так и опешил, этого человека увидеть здесь он никак не ожидал, — Виктор?

— Здравствуйте.

В дверях стоял улыбающийся в тридцать два зуба, молодой крепкий парень лет двадцати пяти, невысокого роста, но весьма крепкого телосложения. Звонарев так же внимательно смотрел на того, кого здесь не могло оказаться, по очень простой причине. Этот молодчик был правой рукой Варлама во Владивостоке, по линии службы безопасности. Молодой, но инициативный и сообразительный, он сумел довольно быстро пробиться наверх и стать помощником. На него глава, теперь уже глава, службы безопасности взваливал самые щекотливые дела.

Однако удивление быстро сменилось тревогой. Что же такое могло случиться, что этот парень пробрался сюда через войну, сквозь блокаду? Ладно, с морской блокадой у самураев сейчас не больно-то получается, но связи с Инкоу уже давно нет. Выходит, что он должен был пересечь Ляодунский залив, а если не нашел в том районе контрабандистов, то продвинуться по территории Китая дальше и пересечь уже Печилийский залив. Да что же такое случилось-то?