Обратный отсчет: Распад - Токацин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Наш штатный ремонтник, — отозвался Ренгер, рывком поднимаясь на ноги. — Да, места тут немного. Сиди, Гедимин, а я лучше постою.
— Макаки драные, — пробормотал пилот, глядя на ликвидаторов с нарастающим сочувствием. — У вас же все разрешения. Какого астероида не дали вам купе⁈
— Распоряжение службы безопасности, — отозвался Ренгер, прислоняясь спиной к герметично закрытому люку. — Во избежание паники… и так далее. Включай вентиляцию на полную мощность, нас тут много, и всем нужен кислород.
Мониторы зажглись, загорелись надписи, и Гедимин, помня о перегрузках на старте, упёрся ладонями в пол. «Когти не выпускать,» — напомнил он себе. «Удержусь или нет — дальше Ренгера не уеду.» Усиленная вентиляция свистела в наушниках и обдавала ноздри холодком даже сквозь фильтры респиратора. Что-то невидимое мягко надавило на макушку, потом — на затылок, вжимая сармата в пол. Ренгер за его спиной шумно вздохнул.
— Сейчас будет Эдмонтон, — второй пилот, убрав руку с пульта, выглянул в проход. — Четверть часа, как обычно. Выйдете, походите немного. Тут сидеть — потом не разогнёшься.
— Они ликвидаторы, — буркнул первый, глядя на мигающие индикаторы заряда. — Едут по работе. Какого астероида их сюда затолкали⁈
…Пневмозатворы тихо зашипели, лязгнули блокираторы, на мониторах загорелась распухшая почти на весь экран надпись «Эдмонтон». Пилоты зашевелились, отстёгивая ремни. Гедимин, стараясь ничего не зацепить, поднялся с места, осторожно ощупал потолок и развернулся к выходу. Ренгер уже стоял в узком тамбуре и переступал с ноги на ногу, то сжимая, то разжимая пальцы ступней. Гедимин хотел протиснуться мимо него, но он придержал сармата за плечо.
— Идите-идите, — донеслось из закрывающейся кабины. — До второго гудка даже не дёргайтесь. Отсюда быстро не уедешь…
Ренгер покосился на раздвижные двери и быстрым движением натянул вдоль них плёнку защитного поля. «Давай сюда,» — жестами сказал он, доставая из-под скафандра связку датчиков, обмотанную проводами. «Проверим.»
Сквозь толстый ком ветоши твёрдый кокон кладки даже не прощупывался. Гедимин осторожно развернул его, отогнул пористый лист кислородного субстрата, машинально отметил, что поры расширились, а пупырчатая поверхность немного разгладилась. Кладка в светлом помещении не мерцала и вообще не отличалась от комка минеральной ваты, никаких шорохов изнутри не доносилось. Гедимин молча смотрел, как Ренгер обклеивает её датчиками и, подключив клеммы к наушникам, долго вслушивается, а потом кивает с прояснившимся лицом.
«Порядок. Давай следующую.»
…Поезд загудел снова, ещё громче и протяжнее, как будто созывал разбежавшихся «макак». Гедимин завернул кладки поплотнее в ветошь и закрыл все ниши. «Проветрились,» — едва заметно усмехнулся Ренгер. «В Калгари снова их откроем. Хорошо держатся. Пойдёт так и дальше — довезём живыми.»
— Теперь я поеду стоя, — сказал Гедимин вслух, заходя в кабину. — Будем меняться.
Пилот, оглянувшись на них, сочувственно хмыкнул.
— Если ваши скафандры сложить в тамбуре, вам, может, двоим хватит места? Правда, там трясёт…
— Мы выживем, — ровным голосом ответил Ренгер, устраиваясь на полу между местами пилотов. — Расставь руки, ремонтник, так будет легче.
…«А я был тут,» — думал Гедимин, разглядывая на ходу светло-жёлтые стены с изображениями каких-то многоярусных сооружений — то ли домов, то ли естественных пещер в отвесной скале. Двое ликвидаторов из гетто «Кенки» встретили сарматов на платформе; чёрные массивные скафандры, цветные полоски на груди, — та же форма, что в Ураниум-Сити, никаких отличий.
— Уран и торий! — негромко сказал один из них, приподняв ладонь в сдержанном приветственном жесте, но и этого хватило, чтобы ближайший экзоскелетчик отделился от стены и потянулся за рацией. — «Вайтрок»? Как добрались?
«Уран и торий,» — повторял про себя Гедимин, проходя под арками, расписанными красно-чёрным зубчатым орнаментом. «Надо же, как далеко это расползлось. А ведь знали только мы, семеро из Ураниум-Сити. Интересно, кто распространил? Здесь, в Санта-Фе, — откуда уран и откуда торий?»
— Стой! — раздалось из-под боковой арки. Темно-синий экзоскелет протянул манипулятор, преграждая дорогу, три чёрных «Маршалла» с орнаментом из серых полос вышли навстречу. «Довоенные, но относительно исправные,» — мелькнуло в голове Гедимина. «Опять обыск. Мы не „засветились“ по дороге?»
— Работа, сеньор ликвидатор, — бросил федерал, жестом оттесняя местных сарматов от пришельцев и накрывая полкоридора защитным полем. — Сеньор Ло, гетто «Вайтрок»? Вы и ваш коллега — снимайте броню. Лицом к стене, руки за голову…
Он говорил как-то медленно, растягивая слова, но Гедимин решил не мешкать, выполняя указания. Минуту спустя он уже стоял рядом с Ренгером у стены, и «коп»-«дефектоскопист» водил по воздуху сканером. Приоткрыв глаза, Гедимин видел на «экране» защитного поля тени своих костей и, кажется, даже внутренние органы, — сигма-излучение чутко реагировало на изменение как химического состава, так и структуры вещества, раскрашивая «экран» в тысячи цветов. «Да, сейчас нейтронный источник в кармане не вынесешь. Может, и к лучшему, — меньше ожогов…»
— Чисто, — доложил экзоскелетчик, копающийся во внутренностях скафандров. — А что у вас в карманах, сеньор теск?
Он щелчком сдвинул пластину над боковой нишей. Гедимин смотрел прямо перед собой, надеясь, что его лицо не дрогнет. «Маршалл» уверенно копался в «карманах» скафандров и не пропустил ни одной ниши из штатно расположенных. Сармат ждал уже, что он полезет проверять все пластины на подвижность, но он заглянул в последний «карман» на груди Ренгера и с явным разочарованием шагнул в сторону.
— Чисто, сэр!
Федерал хмыкнул, с сомнением глядя на сарматов. Гедимин силой заставил себя думать о свечении твэлов в тёмной воде — нарастающая тревога сводила судорогой мышцы.
— Они передавали вам что-нибудь, сеньор ликвидатор? — спросил федерал у одного из местных сарматов — возможно, командира. Тот молча качнул головой. Федерал покосился на полицейского со сканером — тот развёл руками.
— Ничего, сэр. Никто никому ничего не отдавал. Обыскать их?
Федерал на секунду задумался. Перед мысленным взором Гедимина горел холодный зелёный огонь, и на серебристых пластинах
