Невеста - Франциска Вудворт

Он окинул меня уничижительным взглядом, а потом скривился:

— Вы мне противны!

Я решила, что он меня отпустит, но он как куклу перевернул меня на живот и рванул на мне лосины. Сознанием даже не успела понять, что мне грозит насилие, как он ворвался в меня, и я закричала от боли. У меня давно не было мужчины, а он без подготовки, до конца вогнал себя. Упёршись рукой мне в спину, он придавил меня к камню, а потом наклонился ко мне и провёл губами по шее.

У каждого из нас есть эрогенные зоны, такие места, что хотим мы того или нет, они реагируют на прикосновение. У меня такое шея. Придавленная его телом, испытывая боль от проникновения, я среагировала на эту ласку и сама себя возненавидела.

— Ненавижу-у-у, — сдавленно простонала я, даже не зная, к кому это больше относится.

— И я тебя, — по страсти признания, оно могло соперничать с признанием в любви. Кончик его языка пролизал на шее влажную горячую дорожку. Я невольно дёрнулась, потеряв контроль над телом и не в силах сдержать дрожь удовольствия. Его дыхание было очень горячим и опаляло меня.

Он прикусил мне кожу, не вгоняя зубы, но оставляя след и миллиметр за миллиметром начал выходить из меня, и когда оставался лишь кончик, одним резким движением бёдер вогнал опять себя до конца, растягивая. От толчка я дёрнулась, но моя шея была зажата между его зубов, и если бы он их вовремя не разжал, то мог бы меня поранить. Я глухо застонала, и уже не совсем от боли. Балансирование на грани между болью и удовольствием неожиданно завело меня. Никогда не любила грубый секс, и была ошеломлена своим отзывом на это.

Он прикусил мне мочку уха, чуть оттянув её, а потом прошептал:

— Если бы ты знала, как хочется пометить тебя, — его губы опять спустились по моей шее, выводя на ней круги. Он опять начал медленно выходить. На этот раз появилась смазка, и он медленно-медленно скользил, почти выходя до конца и обратно, даря телу чувство наполненности и… удовольствие. Почему я не сопротивлялась? Почему покорно лежала, захваченная варварским обращением?!

— Но ты недостойна! — зарычал он и сделал резкий толчок. — Ты вульгарна, доступна… — Накручивая себя, он отстранился и положил мне руку на шею, придавливая. Стал двигаться резко и грубо. Хорошо, что я лежала лицом к шёлковой подкладке жакета, скользя по ней с каждым толчком. Если бы это был камень, я бы стёрла до крови кожу.

— На тебе не будет моей метки! — теперь он меня наказывал, яростно двигаясь и заботясь лишь о своём удовольствии. — Ты понесёшь от меня и дашь мне наследников… Ты годна лишь рожать детей, но не быть со мной рядом.

Он имел меня, полностью подчинив себе. Наши тела были прижаты в месте соединения, но упираясь рукой мне в шею, он сохранял между нами дистанцию, показывая, насколько не хочет лишний раз прикасаться. Мне делали ребёнка.

В этот момент что-то во мне сломалась, и слёзы потекли из глаз. Я полностью обмякла, и даже когда он кончил, прошло мимо моего сознания. Лишь в какой-то момент поняла, что больше меня никто не держит.

— Одевайся, — услышала я.

Шевелиться не хотелось, но усилием воли отстранилась от камня и встала на нетвёрдых ногах. Подняв голову, с ненавистью посмотрела на него. Он закончил приводить в порядок одежду и теперь стоял собранный и высокомерный.

— Я убью тебя, — просто сказала я. С холодной решимостью понимала, что после всего одному из нас не жить.

Он медленно осмотрел меня с ног до головы и губы презрительно скривились.

— Держи! — У моих ног вонзился кинжал.

Не спуская с него глаз, я медленно наклонилась и, обхватив кинжал за рукоять, вытащила его.

— Лучше сразу решить это сейчас. Нападай!

Я лишь крепче сжала кинжал, но глупо размахивать им и бросаться не стала. Он от меня как от мухи отмахнётся, к тому же именно этого и ждёт.

— Ты человечка. Слабая и никчемная, — начал издеваться он. — Я не буду связывать с тобой жизнь. На тебе не будет моей метки, но ты будешь рожать мне детей, пока сможешь, а потом я сошлю тебя с глаз долой. Ты не достойна ни быть со мной, ни воспитывать их. И можешь не надеяться на своего эльфа, он вмешиваться не станет.

Он замер, ожидая моей реакции, но я стояла не шевелясь.

— Чего же ты ждёшь? Уже передумала меня убивать?

Этот насмешливый вопрос оказался последней каплей. Он стоял передо мной такой красивый, самоуверенный и я ненавидела его всеми фибрами души. Перед глазами встала чёрная пелена. Да что же это такое? Я была недостаточно хороша для мужа, теперь недостаточно хороша для этого ублюдка. Но если с мужем мы разошлись, то этот собирается пользоваться мной долгие годы, а потом выбросить, как ненужную вещь. Потому что может, потому что имеет власть и силу. Ненависть поглотила меня.

— Ты прав… я слабая и мало что могу, а ты здесь всесилен, — помертвевшими губами прошептала я и сжала кинжал, — но не будет тебе от меня детей!

Он приготовился к моему броску, только я вонзила кинжал не в него… себе в живот.

Боль обожгла меня, и я упала на колени. Ошеломлённый он замер, растеряв всё своё высокомерие и уверенность. Было противно смотреть на него, и я закрыла глаза. В голове зашумело, и я обмякла. Как же больно…

Раздался рёв, а потом меня схватили и потребовали:

— Не смей закрывать глаза! Посмотри на меня!

— Противно, — успела еле слышно прошептать я, прежде чем полностью потерять сознание.

День за днём Кристиан ломал себя, заставляя заниматься делами, и удерживал волка, рвущегося обратно во дворец. Волк сходил с ума, а вот человеку без её запаха было легче. Избранная… Его личный кошмар. Противоречащая ему на каждом шагу, с языком ещё более ядовитым, чем жало змеи и обладающая опьяняющим запахом, сводящим его с ума.

Волк требовал заявить на неё права, а человек понимал, что с этим не всё так просто. И он решал вопрос её брака с эльфом, устраняя конкурента. Решал не с ним, а через его Правителя. Зачем самому на него давить? Тот справится гораздо лучше, тем более что он предложил ему то, о чём тот не мог и мечтать.

Кристиан оттягивал дни возращения, испытывая свою волю и контроль над собой, который полностью отказывал ему, когда она оказывалась рядом.

Избранная невыносима! Противоречит, оскорбляет. Все инстинкты вожака внутри него требовали приструнить зарвавшуюся самку, а волк готов был есть из её рук, не обращая внимания ни на что. Внутренние противоречия раздирали его. А ведь она даже не в его вкусе!

Каждый раз она одерживала верх в их споре. Даже когда он был уверен, что наконец её подчинил, она извернулась и умудрилась его унизить. Да кто она такая и что о себе возомнила? Ярость боролась со здравым смыслом, который убеждал его проявить терпение. Да ещё нотации Андриана, который допытывался, чем он успел обидеть Ольгу, но был уверен, что именно он во всём виноват. Её обидишь!