Мой любимый негодяй - Эви Данмор

– Томми, могу я поручить тебе Сесиль на оставшуюся часть пути?

Томми Тедбери наградил его угрюмым взглядом:

– Вряд ли можно передать леди как посылку, Баллентайн.

– Я всегда считал ее драгоценным грузом, – парировал Тристан, возобновляя движение в направлении однокашников.

Их манеры со дня окончания школы практически не эволюционировали: те же подколки, грубый хохот, похлопывание по плечу. Изменения затронули лишь внешнюю сторону: шевелюры поредели, кожа на лицах приобрела нездоровый красноватый оттенок. Однако с учетом сложившихся обстоятельств их компания была все же предпочтительнее.

– Я бы пошутил насчет твоих стихов, – сказал Эддингтон, наклоняя стакан в сторону Тристана, – вот только неохота получить нож в спину в самый неожиданный момент.

Его улыбка не затрагивала глаз. В Итоне Эддингтон пару раз получил пресловутый удар в спину, поскольку единственной возможностью для младшего занять свое место в иерархии пансиона было проявить оригинальность – в чем угодно. А вот Тристан, хотя у него были проблемы с дисциплиной, всегда с лихвой компенсировал этот недостаток способностью к творчеству.

Он взмахом руки подозвал лакея с подносом и выбрал себе бренди.

– Как твой сельский бизнес, Уэстон?

Сельские занятия Уэстона, как известно, досаждали Эддингтону, и он наверняка сейчас разразится длинной речью о быках. Пока голос не сорвет. Однако тот широко открыл глаза и присвистнул сквозь зубы. Должно быть, заметил женщину.

– Черт возьми! Мегера Тедбери!..

Тристану стоило некоторых усилий повернуться не мгновенно, а с показным равнодушием.

Люси как раз преодолевала последние несколько ступенек парадной лестницы.

Весь Большой зал исчез; осталась только грациозная женщина в красном. Нет, не в красном – в алом! Как его любимый пиджак. Как рубин в его перстне. Как цвет крови, устремляющейся к сердцу.

Во рту пересохло. И бренди не помог.

Светлые волосы и алое платье. Лед и пламя. Какой-то злой гений прикрепил к ее плечам прозрачную алую накидку; ткань была настолько тонка, что колыхалась вокруг Люси при каждом шаге, создавая впечатление, что девушка плывет вниз по ступеням на крыльях ветра, словно крылатая фея.

Созданьем зыбкой красоты

Казались мне ее черты,

Весельем чувственных проказ,

Таких губительных для нас.

Строки грянули в голове Тристана сами собой. Вордсворт.

Он поднес стакан к губам и влил в себя его содержимое.

Вордсворт означал, что дела плохи – он погиб.

– Ну и ну! Никак умылась как следует. – Уэстон явно был поражен.

– Не будь идиотом. Она тебе яйца отморозит, – хмыкнул Кэлторп.

– Высушит одним взглядом.

– Я бы ей показал кое-что, – пробормотал Эддингтон.

Кэлторп заржал:

– Кишка тонка.

– Не дури, старик. Такие женщины обычно непокорны, потому что мужчины с ними слишком робки. Они отчаянно тоскуют по сильной руке и крепкому члену, чтобы держать их в узде. Так что чем больше с ними церемонишься, тем истеричнее они становятся.

– Ого! – воскликнул Уэстон.

Макгрегор вяло хихикнул и переступил с ноги на ногу.

– Осторожнее, Эддингтон, – сказал Тристан, пока достаточно вежливо. – Она все-таки сестра Тедбери.

Будь тот потрезвее, он, возможно, уловил бы в его тоне завуалированную угрозу.

Эддингтон ухмыльнулся:

– Тедбери? Он здесь? – Он прикрыл глаза ладонью и преувеличенно внимательно оглядел зал.

– Я отвечу на вызов от его имени.

Люси остановилась у нижней ступеньки лестницы и помедлила. Непохоже, чтобы ее кто-то сопровождал. Решилась одна войти в зал, полный людей, которые смотрят на нее как на диковинную зверушку!

Тристан ощутил прилив гордости, от которого потеплело в груди. Он подумает позже, что это может означать.

– Ставлю двадцать фунтов, что Макгрегор не осмелится подойти и пригласить эту гарпию на танец, – объявил Кэлторп.

Темные брови Макгрегора поползли вверх:

– Ну уж спасибо.

– Тридцать, – выпалил Кэлторп. – А если сможешь уговорить ее на первый танец, ставка удваивается.

– Макгрегор? Станцует вальс с ней? – засмеялся Уэстон. – Я тоже удваиваю ставку.

– А ты что молчишь, Баллентайн? – прошептал Эддингтон у самого уха Тристана. – Не хочешь поучаствовать в нашем пари?

Кое-кто не знает меры.

Тристан обернулся:

– Подержи-ка.

Он сунул свой пустой стакан в свободную руку Эддингтона. Тот удивленно обхватил его ладонью.

Люси стояла у чрезмерно пышной цветочной композиции, последняя в медленно продвигавшейся очереди на вход в зал. Узел светлых волос между изящных плеч казался слишком тяжелым для ее тонкой шеи. Тристан знал, что Люси маленькая, но сейчас она выглядела совсем крошечной. Наверное, ему не составило бы труда поднять ее одной рукой и засунуть в нагрудный карман. Почему-то от этого он почувствовал тревогу и возбуждение.

Люси не удостоила Тристана взглядом, когда он пристроился рядом, заняв как раз то место, где должен был находиться ее сопровождающий.

– Мы уже обсуждали тему твоих преследований, – чопорно сказала она, не отрывая глаз от спины стоявшего впереди джентльмена.

– Добрый вечер, незнакомка.

Она шагнула вперед – несколько неловко, словно в туфлю попал камешек и причинял боль.

– Хочешь бросить всем вызов и войти в зал в одиночестве, – не унимался Тристан, – или все-таки подумаешь и согласишься на меня в качестве эскорта?

На этот раз Люси подняла глаза. Тристан застыл в изумлении. Прическу украшали красные цветы; один завиток спускался на лоб. Он знал, что это сейчас модно, однако на первый взгляд с такой прической Люси действительно выглядела как незнакомка.

– Войти в зал под руку с тобой – уже вызов.

Тристан наклонил голову в знак признательности. Люси добавила загадочную фразу:

– Я сегодня играла в крокет и была вынуждена проиграть.

– Это… ужасно?

– Проигрыш значит, что мне захотелось эффектно войти в зал, – прошептала она и покосилась на руку Тристана.

Его сердце забилось быстрее.

– Полагаю, это также значит, что тебе захотелось танцевать первый танец со мной.

Люси опять уставилась на спину стоявшего впереди мужчины. А затем произнесла с наигранной иронией в голосе:

– А почему бы вам не убедиться самому, милорд?

А почему бы вам не убедиться самому, милорд?

Наверное, фарс на крокетной площадке толкнул ее на безрассудный поступок. А может, виной всему стали два бокала шампанского, сгоряча выпитые во время переодевания. Она задумала войти в зал под руку с Тристаном, словно алого бального платья с накидкой в качестве сюрприза было недостаточно! Нет уж, или станцевать вальс с заклятым врагом, или не танцевать вообще.

Несмотря на поражение в игре, ни один джентльмен ее на танец не пригласил. Это несло очевидное послание всему залу. А Тристан, разумеется, достаточно далек от реальности, чтобы счесть сплетни о себе и «мерзкой кляче» забавными.

Люси присмотрелась к нему краем глаза. Как же он привлекателен – вот и официальный черно-белый вечерний наряд сидит на нем с непринужденной естественностью. Она должна отказаться от