Быть Героем - Александр Николаевич Романчиков

влить толику силы в купол, чтобы поддержать его прочность. К запаху ели примешался и запах пота – Ясмина быстро уставала. Наконец Паша понял, что больше тянуть нельзя и приложил все возможные усилия для поддержки существования купола. Уже через несколько секунд он почувствовал, как стремительно вытекают из него его собственные силы. Перспектива свалиться без сознания где-нибудь посреди деревни враждебно настроенных существ ему вовсе не улыбалась. План требовал срочной переработки. Но перерабатывать было практически нечего, да и некогда.

Внезапно Павел понял, что купол поддерживает и третья сила, по пыхтению сзади он понял, что этой силой был Мигэль. «Этому я его точно не учил»: пронеслось у Павла в голове, но помощи он был очень рад.

В деревне было тихо, создавалось впечатление, что ее жители вымерли, но совсем недавно. Не было никаких присущих поселениям звуков, из чего можно было сделать вывод, что скота смарглы не держат. Либо это не выгодно, либо им хватало мяса, добытого на охоте. Существовала еще вероятность того, что они вегетарианцы, но в это Паше не верилось.

Наконец поселение ожило, показав пришельцам одного из своих обитателей. Интуитивно Паша понял, что это ребенок. Ростом не выше метра, он был покрыт иссиня-черной кожей, блестящей на солнце. Смотрел он чуть правее, чем двигался отряд. Паша понимал, что разговаривать сейчас нельзя, но его так и подмывало спросить у Ясмины, откуда вообще могли появиться подобные создания. При детальном рассмотрении смаргла, он понял, что цвет кожи у лесного жителя не однороден, грудь покрывают бурые и коричневые пятна, а коленные и локтевые суставы защищены бугристыми кожаными наростами. На оранжевых белках без роговицы красовалось два продолговатых зрачка, а из одежды смаргл носил лишь набедренную повязку, не обращая внимания на холод. В целом этот гуманоид действительно не слишком отличался от людей. Две руки, две ноги, одна голова. «И хвост»: заметив торчащий отросток, подумал Паша. Хвост выглядел безжизненным и недееспособным, видимо, эволюция попросту забыла, а может и не успела его отнять.

Маленький смаргл, казалось, почувствовал на себе пристальный взгляд и стал искать его источник. К всеобщему удивлению, мальчик остановил свой взгляд точно на отряде. В какой-то момент Паша поверил, что мальчик их видит. Отряд быстро засеменил маленькими шагами, уходя с линии взгляда.

Внезапно, с очень воинственным криком, малыш метнул свое игрушечное копье в какую-то невидимую цель. Было ясно, что свою остро заточенную палку он бросал наугад, просто играя в какую-то свою игру. Было ясно и то, что меткостью смаргл не отличался, и этот факт имел все шансы стать фатальным. Отряд отошел с предполагаемой «линии огня», но вот стрелок явно промахнулся, его копье пролетело всего в десятке сантиметров над куполом и пробило плетеное окно одного из домов. Очевидно, что снаряд нанес значительный ущерб, потому что в доме разбилась, как казалось, вся глиняная посуда, которой там было, наверно, несколько тонн. Грохот стоял ужасный, особенно на фоне предшествующей ему тишины. Еще через несколько секунд из дома послышался противный визгливый голос. Он что-то выкрикивал прямо через пораженное копьем окно. Затем на пороге дома появилась и обладательница этого голоса – шарообразная женщина смаргл, с поистине огромным животом и не менее огромной грудью. Из одежды на ней, как и на мальчугане, была лишь набедренная повязка. Выглядело все это дико и смешно, однако Паша так боялся, что рассмеяться у него просто не получилось.

Тем временем грудастая что-то голосила и размахивала злополучным копьем, недвусмысленно потрясая кулаком. Малыш лишь вжал голову в плечи и слушал ее тираду, не решаясь скрыться из виду или предпринять хоть что-нибудь. Очевидно, женщина устала кричать и, широко размахнувшись, метнула в ребенка его копье. Бросок вышел на удивление сильным и точным. Копье, просвистев над головами притаившегося отряда, угодило точно в живот застывшему смарглу. Еще больше Павла удивил тот факт, что ребенок даже не вздрогнул, не скорчился от боли, будто в его живот ударилось не острое копье, а легкое перышко. Только сейчас Паша отметил, что животы у обоих представителей расы смарглов сильно выпирают вперед, будто они являются заядлыми любителями пива.

Получив свое оружие обратно, смаргл поднял его с земли и быстро скрылся из виду. Немного поворчав ему вслед, женщина вернулась в дом, чтобы навести там порядок. К этому времени Паша, как и остальные, научился поддерживать купол, затрачивая на это меньше сил. Однако стоять посреди деревни, теряя энергию впустую они себе позволить не могли. Нужно было двигаться дальше.

В центре деревни хижины вождя не оказалось, она стояла на окраине деревни, ровно с противоположной стороны от того места, где отряд вошел в поселение. «Все эти мучения с куполом были бессмысленны»: обреченно подумал Паша, понимая, что обойти деревню можно было по лесу. К тому же он вспомнил прозвище вождя смарглов – Симон Ясновидец. В голову закрались мысли, что вождь уже предсказал появление Ясмины в деревне, и их ждет засада. Отряд же был измучен, причем силы были растрачены впустую, что нагоняло тоску, которая в бою точно не поможет. Открытой встречи с противником они бы сейчас не выдержали, оставалось надеяться, что и Симон не готов к этой встрече.

Его хижина была украшена черепами животных, яркими лентами и еловыми ветками. Все еще прячась под куполом, они прошмыгнули внутрь дома, пройдя мимо охранника. Тот дремал, опершись на свое длинное копье и прямоугольный плетеный щит. Доспехов он не носил, но Паша сделал вывод, что в живот смарглов лучше не бить. У этого мужчины живот выпирал на добрых два десятка сантиметров, и представлял собой плотный нарост из кожи. Паша понимал, что прорубить такую защиту будет непросто, к тому же вряд ли он причинит смарглу боль, поразив его в живот.

В запыленной хижине была всего одна комната. У дальней стены стоял деревянный трон, рядом же были навалены подушки и шкуры. Прямо на них и возлегал Симон, жадно поедая кабаний окорок. Смарглом он не был, это был человек. Очень толстый человек.

Постороннего присутствия Симон не почувствовал, или сделал вид, что это так. Посох, стоявший у трона, казался лакированным. Массивный стальной набалдашник в его навершии был отполирован и блестел даже при таком слабом освещении. На секунду Паша подумал, что можно просто подойти к посоху, взять его и тихо уйти, не сбрасывая вуали невидимости. И Симон бы этого не заметил, слишком уж увлеченно он грыз жареное мясо.

Но такой план был практически неосуществим. Продолжать поддерживать невидимость становилось все труднее. Комната