Вейн - Инна Живетьева

Узел лежал километрах в пятнадцати от деревни, посреди болота. Комары начали жрать еще за околицей, и чем сильнее хлюпало под ногами, тем больше их слеталось. Отмахнуться не получалось, приходилось ступать след в след, осторожно, не забывая о ноше за спиной. Полузатопленная гать уходила из-под ног. Егор боялся, что потеряет кроссовки в густой жиже. Евсей, подоткнув рясу, бодро топал во главе их маленькой колонны, даже удивительно – казалось, такой хлипкий. Но вскоре запыхался и он, а Юрка вовсе сопел, как паровоз.

Выбравшись на островок, попадали в траву. Наставник лежал, раскинув руки. Юрка шумно принюхивался. Егор тоже потянул носом: болото как болото.

Он освободился от заплечных лямок и проверил тетиву на арбалете, не отсырела ли. Расшнуровал кроссовки, вытряхнул из них грязь. Носки отжал, но они все равно остались липкими.

– Узел – там? – спросил Юрка, показав на восточную оконечность островка.

С той стороны медленно поднималось солнце, слепило глаза сквозь редкую поросль изогнутых березок.

– Там, – Евсей сел и потер поясницу.

– А вам чем пахнет?

Монах залился краской.

– Да вышло так… неловко. Мне еще семи не сравнялось, когда дар открылся. Ну, а учитель попался из тех, что употреблять любят. Много ли мальцу надо? Несколько раз с ним по узлам прошелся, и все. Сначала-то молоком парным и так, хлевом. А потом перебило.

– Чем перебило-то?

Евсей, понизив голос, признался:

– Ох, грехи мои тяжкие. Самогоном.

Юрка захохотал, дрыгая ногами. Монах посмотрел на него с укором:

– Глядишь, и такой сгожусь. Вставайте.

Ближе к березкам Евсей ухватил обоих за локти, сделал шаг, еще один. Заложило уши. Егор моргнул – по лицу хлестнула колючая зеленая лапа.

Они стояли у развесистой сосны, под ногами пружинили иглы, и никакого болота не было. Пахло смолой. Солнце вставало с другой стороны.

– Круто, – сказал Юрка.

Евсей вдруг повалился лицом вперед, Егор едва успел его подхватить. Помог сесть. Монах побледнел, на лбу высыпал крупными каплями пот.

– Ничего, сейчас, мальчики…

Юрка накинул свою куртку наставнику на плечи. Егор тоже начал расстегивать пуговицы.

– Не надо, – слабо попросил Евсей, но было заметно, что его бьет дрожь.

Егор не послушался. Вдвоем с Юркой укутали монаха.

– Чуток посижу, и пойдем, – шептал тот. – Хоть и велика милость Всевышнего, а не слишком удалый из меня поводырь. Это просто усталость, все нормально.

– Оно и видно, – буркнул Егор, разглядывая монаха.

Значит, вот оно каково, поводырем работать. А Грин провел сразу восьмерых. И потом еще Юрку!

Губы у Евсея шевелились, он молился.

Егор махнул рукой, отгоняя кровопийц. Те, недолго позвенев в сторонке, вернулись и снова атаковали. Вот гады! Что на болоте житья не давали, что тут.

– Я попробую, – сказал Юрка, вставая. – Ориентиры возьму, ладно?

– Только выхода тут нет, – предупредил монах. Показал вправо от солнца. – Он подальше от скита, в той стороне.

Егор только сейчас сообразил, что алый диск не поднимается, а опускается за деревья. Получается, они разом шагнули через несколько часовых поясов. Мельком глянул на «командирские». Так, во Взгорском монастыре начало третьего. Хорошо бы карту сейчас увидеть. Но карты не было, и Егор стал смотреть на Юрку.

Сосед набычился и напряженно уставился на сосну, точно хотел боднуть ее. А потом вдруг резко вскинул руку, закрывая глаза.

– Черт! Легче уже, но все равно светом бьет. Чтоб ему… – и закашлялся, согнувшись.

Евсей испуганно бросился к нему, выдираясь из курток. Юрка выставил локти, не подпуская.

– Тьфу, гадость какая! – Он тряс головой и отплевывался.

– Дышать трудно? Видишь хорошо? – хлопотал вокруг него монах.

– Хорошо! – заорал Юрка. – Комар в рот залетел! Бе-э, мерзость.

Егор рассмеялся:

– Ужин с доставкой на дом.

– Тебе бы такой!

Монах перекрестился. Сказал:

– Ну, пойдем. Одевайтесь, а то сожрут.

– Или Юрка их, – не удержался Егор.

Сосед показ ему кулак.

Егор торопливо натянул камуфляжку, поднял ворот. Когда Евсей наклонился за своими мешками, отобрал один.

– Вы сами себя донесите.

Юрка молча поднял оставшуюся поклажу.

– Тут недалеко, – стесненно пообещал наставник.

Вот и пришли…

Егор прикрыл поддувало. Дрова занялись, печь медленно нагревалась. По запотевшему стеклу поползли капли.

Вернулся Евсей, неся наполовину полное ведро. Он тяжело дышал, лицо пожелтело. Сказал преувеличенно бодро:

– Ну, сейчас кашей займемся.

Егор перехватил ведро и опрокинул в кадушку.

– Пойду еще принесу.

– Я тогда за дровами, – вызвался Юрка. – Этих все равно не хватит.

Старая, рубленная из толстых бревен избушка просела, и вместо крыльца наверх вели вырезанные в земле ступеньки. Егор вылез и передернул плечами в прохладном воздухе. Из мороси смутными силуэтами проступали сосны. На востоке по сизому небу расплылись алые разводы. Слева, на холме, возвышался огромный каменный крест.

– Представляешь, как его от узла тащили? – сказал Юрка. – Айда, глянем?

Егору тоже было любопытно. Вчера добрались уже в темноте, осмотреться не получилось.

У изножья креста они нашли сплетенную из веток крышку, отвалили – и открылся темный лаз. Юрка на четвереньках втиснулся внутрь, крикнул:

– Тут нора!

Егор полез следом.

Это действительно больше походило на нору, хотя слева лежала дерюжка с камнем в изголовье, а справа стоял чурбак, на нем – глиняная миска и кружка.

– Да уж, – сказал Юрка. – Спасибо, тут не поселили.

– Думаешь, здесь в принципе можно жить? – засомневался Егор.

– Ну а чего, отшельник какой-нибудь – запросто. Вон, смотри.

Егор заметил жестяную иконку в углу. Сказал:

– Пошли отсюда.

Выбравшись, он с удовольствием набрал в грудь воздуха, вкусно пахнущего хвоей. Запрокинув голову, посмотрел на каменный крест. Солнце уже тронуло его верхушку, но до изножья, поросшего мхом, оно вряд ли когда-нибудь добиралось.

Юрка еще возился с дровами, когда Егор вернулся с полным ведром. Евсей виновато моргнул, глядя, как вода выливается в бочку. На щеках у монаха проступил румянец, нехороший, тревожный.

В чугунке забурлило. Евсей всыпал крупу, отмеряя горстью.

Задом, прижимая к животу поленья, ввалился Юрка. С грохотом уронил дрова в угол.

– Я наколол, надо еще – принесу.

Монах качнул головой.

– Я пошел, – предупредил Егор.

– Эй, я тоже! – заорал вслед Юрка.

Бегать по лесу – свои трудности. Вместо каменистой осыпающейся тропки или вязкого песка – корни, торчащие из земли, скользкая хвоя и шишки. Огибая холм, Егор глянул на часы. Нормально. За спиной шумно дышал Юрка, и это заставило повернуть еще на один круг, хотя у самого уже суматошно колотилось сердце. Ближе к роднику Егор перешел на шаг, оглянулся на спутника. Тот отстал и сейчас упрямо пытался догнать. Физиономия у него покраснела, к щеке прилип размазанный комар.

Вода в источнике была хрустально-прозрачной, ледяной и мгновенно остудила лицо. Капли, стекающие за воротник, заставляли ежиться.

– Зубы ломит, – посетовал Юрка, вытираясь рукавом.

В избушке их ждала каша, но сразу сесть за стол не получилось – монах, повернувшись к красному углу, молился.

Поле завтрака Евсей прилег на лавку. Объяснил, смущаясь, что сон для него сейчас лучшее лекарство. Накрылся выцветшим лоскутным одеялом и задремал.

Юрка подкатил к печи обрубок полена, уселся. Через прогоревшую понизу заслонку виднелись языки пламени. Подумав, Егор тоже притащил чурбачок. Жалко, нет бумаги. Нарисовать бы такое промозглое утро и высоченный крест посреди тайги.

Сосед повернулся к нему, глянул из-под упавших на лицо волос.

– Ты не до конца рассказал. Ну, как вы к рации шли.

Да, тогда монах сменил Юрку, перехватив вожжи, а при Евсее Егору говорить не хотелось. После не до того было. Или он просто выискивал причину, чтобы молчать?

– К дороге на Петухово мы вышли до полудня.

…Мост через балку прикрывали четверо автоматчиков. По эту сторону стояла пара мотоциклов, по ту приткнулся «универсал», развернувшись коротким рыльцем к лесу. Чуть в стороне, на холме, отрыли пулеметную точку.

За полчаса, пока лежали в кустах, прошел грузовик с солдатами и проехала потрепанная «букашка».

– В обход, – решил сержант, почесав небритую щеку. – Лучше кругаля лишнего дадим.

Здешние тропки Егор не знал. Когда-то они добирались сюда на автобусе, и никому в голову не приходило, что мост может превратиться в охраняемый объект.

– Петухово через десять километров, – сказал он, и Дорош вытащил карту. – Если удастся обойти балку ниже, то дальше есть проселочная дорога, ею редко пользуются. От нее я знаю, как идти. Директор Хрумчик хотел «Зарницу» с местными устроить. Ну, мы и старались облазить побольше.

– Значит, потопали туда, – сказал сержант, но подниматься не стал, а на пузе пополз вниз.