Мао Цзэдун и его наследники - Федор Бурлацкий

В руководящем органе партии — Политбюро ЦК КПК военная группа составила большинство: из 21 члена Политбюро ЦК КПК 9-го созыва 15 занимали те или иные должности в НОА. Если же к группе военных отнести самого Мао Цзэдуна и Се Фучжи, занявшего пост председателя пекинского «ревкома» и имевшего в прошлом генеральское звание, то окажется, что в составе Политбюро только четыре человека не были связаны с вооруженными силами. Политбюро, в свою очередь, возглавлялось узкой группой руководителей, входивших в его Постоянный комитет. В него вошли: Мао Цзэдун, Линь Бяо, Чжоу Эньлай, Кан Шэн и Чэнь Бода. А на самой вершине пирамиды возвышались Мао Цзэдун и Линь Бяо — председатель и единственный заместитель председателя ЦК КПК-

Режим личной власти Мао Цзэдуна существовал Не на пустом месте. Он имел широкую социальную опору. Прежде всего речь идет о группе «ганьбу» — так называют в Китае функционеров, занятых в партийном, государственном, хозяйственном, военном аппаратах управления. В состав этой группы входит, по имеющимся оценкам, примерно 20–30 млн. человек. Они назначаются исключительно сверху на основе строгого отбора, причем главным критерием отбора считается преданность «идеям Мао Цзэдуна». В числе «ганьбу» основное место принадлежит военным, а также технократам, вышедшим из военной среды. Эта группа — главная опора нынешнего режима власти.

Осенью 1970 года в японских и западных органах печати появился (впервые — 5 ноября 1970 г. в «Токио симбун») текст проекта новой конституции КНР. Хотя позднее была принята новая конституция КНР, названный проект представляет самостоятельный интерес, поскольку он непосредственно отразил чаяния организаторов «культурной революции». Главной заботой создателей проекта было закрепление личной власти Мао Цзэдуна. В ст. 2 проекта Мао Цзэдун именуется «великим вождем всех наций и народностей всей страны, главой нашего государства, пролетарской диктатуры, верховным главнокомандующим вооруженными силами страны».

Вождь нации — это звание мало чем уступает титулу императора…

«Заместитель Председателя Линь Бяо является близким соратником Председателя Мао и его преемником, заместителем главнокомандующего вооруженными силами страны», — говорится в той же статье. По иронии судьбы именно этот столь лестный, казалось бы, для Линь Бяо пункт проекта послужил камнем преткновения на пути «ближайшего соратника» к обретению столь заманчивого наследства.

Характерно, что в проекте закреплялась не только политическая, но и идеологическая власть Мао Цзэдуна. Его «идеи» объявлялись «руководящим курсом всей деятельности народа, всей страны» (ст. 2). «Основная обязанность граждан КНР — поддержка Председателя Мао Цзэдуна и его близкого соратника, заместителя Председателя Линь Бяо» (ст. 26). В преамбуле проекта имя Мао Цзэдуна упоминалось восемь раз.

Проект конституции, разработанный в 1970 году, говорит о том, что главной целью «культурной революции» было коренное изменение идеологического и политического режима в Китае, а не личное соперничество между Мао Цзэдуном и Лю Шаоци, как думали некоторые поверхностные наблюдатели, особенно в начале «культурной революции».

В самом политическом режиме Китая можно выделить как самостоятельный объект анализа идеологический режим. Под этим мы понимаем характер идеологии, господствующей в китайском обществе; механизм, с помощью которого эта идеология внедряется в сознание общества; соотношение этой идеологии с другими идеологиями в рамках общества; взаимодействие идеологии и политики.

В Китае, который на протяжении веков управлялся не столько с помощью законов, сколько на основе системы идеологического воспитания и принуждения, идеологические ценности занимали одно из первых мест в системе политической власти.

Для понимания политических режимов и политической практики Китая в прошлые эпохи далеко не второстепенное значение имеет ориентированность правящих сил и широких масс на ту или иную систему идеологических ценностей, воплощенных в даосизме, конфуцианстве, легизме или уравнительных идеях крестьянских движений типа движения тайпинов в середине XIX века.

Руководители Китайской Народной Республики, отвергнув многие атрибуты прошлого, тем не менее не сумели порвать с этой традицией. «Культурная революция» должна была, по более или менее осознанному замыслу ее зачинателей, завершить работу по формированию идеологического режима, основанного на «идеях» Мао Цзэдуна. Она перепахала почву духовной культуры всего Китая, добиваясь уничтожения любых идейных ценностей, которые не укладывались в прокрустово ложе маоизма.

В политическом отчете ЦК КПК IX съезду отмечалось: «Последние полвека Председатель Мао… сочетая всеобщую истину марксизма-ленинизма с конкретной практикой революции, унаследовал, отстоял и развил марксизм-ленинизм в области политики, военного дела, экономики, культуры, философии и т. д., поднял его на совершенно новый этап. Маоцзэдун-идеи есть марксизм-ленинизм такой эпохи, когда империализм идет ко всеобщему краху, а социализм — к победе во всем мире»4.

IX съезд КПК в принятом на нем уставе партии не только закрепил особое положение вождя в лице «товарища Мао Цзэдуна» в партии, но и объявил «идеи Мао Цзэдуна» идеологической основой КПК, восстановив тем самым тезис из устава партии, принятого на ее VII съезде в 1945 году, а затем отмененного VIII съездом в 1956 году.

В 1965 году резко возросли тиражи изданий работ Мао Цзэдуна по всей стране, причем в некоторых провинциях в 20–40 раз по сравнению с 1963 годом. В одном только 1966 году было издано 3 млрд. «цитатников» Мао Цзэдуна на многих языках мира.

Идеологический режим, установившийся в результате «культурной революции», означал прежде всего искусственное и принудительное сужение господствующими силами духовной культуры партии и всего китайского народа: что не отвечает «идеям Мао Цзэдуна», что противоречит либо не подтверждает их, должно быть отвергнуто.

Это относится и к национальным традициям культурной жизни самого Китая, и к духовной культуре всего человечества. Это в неменьшей степени относится и к марксизму-ленинизму.

Весь марксизм, подобно шагреневой коже, сужается и преобразуется в нечто иное — маоизм. К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин сохраняют свое место на маоистских знаменах. Их портреты можно увидеть на стенах многих официальных учреждений страны. Но идеология марксизма подменяется идеологией маоизма. Высшим критерием истины провозглашаются исключительно «идеи Мао Цзэдуна». Никто не может, ссылаясь на Маркса или Ленина, ставить под сомнение маоистские идеи. И наоборот: любой маоистский тезис или установка закрывает дорогу для пропаганды противоречащих им марксистских идей.