Мао Цзэдун и его наследники - Федор Бурлацкий

Федор Михайлович Бурлацкий

Мао Цзэдун и его наследники

Мао Цзэдун и его наследники

От автора

Книга представляет собой идейно-психологический портрет Мао Цзэдуна и его наследников. Она является продолжением уже известной читателю работы «Мао Цзэдун», выпущенной в свет в 1976 году. В книге использованы разнообразные источники, характеризующие наиболее важные моменты жизненного пути Мао Цзэдуна. В первую очередь здесь надо назвать общеизвестные книги и статьи Эдгара Сноу1, Агнессы Смэдли2, Анны Луизы Стронг3, Эми Сяо4, дневниковые записи П. П. Владимирова5, опубликованные в книге «Особый район Китая», воспоминания Ван Мина6, Отто Брауна7 и других политических и военных деятелей, журналистов, писателей, непосредственно соприкасавшихся с китайскими руководителями. Из числа работ советских исследователей следует упомянуть сборники «Опасный курс» (вып. I–V), труды О. Борисова, В. Бурова, А. Григорьева, Л. Делюсина, Б. Кулика, B. Кривцова, M. Капицы, M. Сладковского, А. Румянцева, С. Тихвинского, А. Титова.

Среди исследований зарубежных синологов наше внимание привлекли труды С. Шрама8, Р. Лифтона9, C. Карноу10. Автор воспользовался этими и другими произведениями, написанными с разных позиций: восторженных, как у Эми Сяо и Эдгара Сноу, или сугубо отрицательных, как у Чжан Готао11, чтобы попытаться составить всестороннее суждение о духовном облике Мао Цзэдуна.

Большая часть книги посвящена событиям после смерти Мао Цзэдуна и характеристике его преемников, их борьбе вокруг наследия покойного председателя КПК, их взглядам, их политике. Работая над этими разделами, автор мог главным образом опереться на материалы текущей информации, поскольку новая полоса в жизни Китая еще только складывается, события еще свежи, отношения еще не устоялись, новые руководители еще не вполне обнаружили свое политическое лицо. Поэтому сведения о них нередко носят отрывочный характер.

Автор выражает благодарность за ценные замечания О. Борисову, М. Титаренко, В. Кривцову, В. Бурову, Л. Делюсину.

Часть первая

Идейный инфантилизм

В беседе с Эдгаром Сноу, которому Мао впервые изложил свою биографию, он сообщил следующий весьма любопытный эпизод своего детства. Когда ему было 13 лет, он как-то ушел из школы, за что дома в присутствии гостей отец обозвал его лентяем. Юноша в ответ нагрубил отцу и убежал из дому. Отец побежал за ним и догнал около пруда. Мао Цзэдун не умел плавать, но пригрозил, что, если отец приблизится к нему, он прыгнет в воду. Старший Мао (Жэньшэн) приказал, чтобы сын встал перед ним на колени в знак подчинения. Сын отказался, но сказал, что встанет на одно колено, если отец не будет его бить. Отец согласился с условиями сына.

«Война закончилась, — рассказывал Мао, — и я понял, что, когда я защищал свои права, выступая открыто, мой отец уступал мне. Но когда я был тихим и послушным, он только ругал и бил меня еще больше».

Мы склонны отнестись с доверием к этому рассказу. В самом эпизоде много характерного, прежде всего непокорность и бунтарство юноши. Надо представить себе китайскую семью и китайские традиции, чтобы оценить всю необычность его поведения. Конфуцианские каноны, которым неукоснительно следовали многие поколения китайцев, требовали трех видов покорности: сына — отцу, подданного — императору и всех — церемониалу и традициям. И уже с ранней юности Мао покусился на одну из них — едва ли не самую важную (впрочем, Мао не любил отца и впоследствии не раз говорил об этом).

Не лишена известной символики и другая деталь: юноша все же становится на одно колено перед отцом. Если воспользоваться собственным образным сравнением Мао, то уже в юные годы он учился владеть и силой тигра, и ловкостью обезьяны. Мао, как увидит читатель, часто приходилось идти на компромиссы: и с колеблющимися сторонниками, и с соперниками в борьбе за власть, и с иностранными деятелями. И, право же, эти компромиссы в чем-то сродни поведению юноши, преклоняющего лишь одно колено перед отцом: он не подчиняется до конца, что позволяет «сохранить лицо», в то время как преклонение колена как будто свидетельствует о покорности и согласии.

Вернемся, однако, к началу жизненного пути Мао. Он родился 26 декабря 1893 г. на юге Китая в деревне Шаошань уезда Сянтань провинции Хунань1. По словам Мао, его отец — Мао Жэньшэн за годы военной службы скопил какую-то сумму денег и, вернувшись в родную деревню, стал мелким торговцем. Он скупал рис у крестьян, а затем перепродавал его в город купцам по более высокой цене.

Отец Мао мало что мог дать своему сыну в отношении образования, поскольку сам учился в школе только два года и знал иероглифы лишь настолько, чтобы быть в состоянии вести книгу приходов и расходов. Мать Мао — единственный человек его детства, о котором он вспоминает с добрыми чувствами, — была неграмотной женщиной и глубоко верующей буддисткой. Она оказала большое влияние на сына, прививая ему буддистские убеждения. Кстати говоря, возможно, именно буддизму и даосизму Мао обязан первыми сведениями о наивно-диалектических категориях, в частности о борьбе противоположных начал в природе и обществе, которыми он так охотно оперировал впоследствии.

В раннем детстве Мао учился бессистемно. Ему приходилось преодолевать сопротивление отца, который желал поскорее сделать его своим помощником для работы по хозяйству.

В восьмилетнем возрасте Мао стал посещать обычную школу, но тринадцати лет по настоянию отца бросил ее. В школе обучение строилось на зазубривании канонических конфуцианских книг. Втайне от учителей Мао, как и многие другие школьники, на уроках читал старинные китайские романы. Для этого он пользовался маленькой хитростью: клал перед собой на парту классическое произведение, под которым прятался любимый роман.

В 13 лет Мао, оставив школу, стал работать в поле и помогать отцу вести денежные счета. Когда ему минуло 14 лет, отец женил Мао на девушке старше его на шесть лет (о ее дальнейшей судьбе ничего неизвестно).

Отец рассчитывал передать со временем свое торговое дело в руки сына. Но сын проявил характер. Он убежал из дому и стал брать уроки у безработного ученого-юриста. Так продолжалось полгода. Затем под руководством старого ученого он продолжал изучать китайских классиков, а также читать современную литературу.