Закрытые. Жизнь гомосексуалов в Советском Союзе [litres] - Рустам Александер

с уголовными делами советских граждан, и женская гомосексуальность иногда упоминалась в них как одно из обстоятельств уголовного дела, но не как фактическая причина вынесения обвинительного приговора.

Одно из таких дел касалось девятнадцатилетней Г. из Тбилиси. Отчиму Г. стало известно о ее тайных романтических отношениях с одной из подруг, девушкой лет двадцати. Пытаясь избежать публичного позора и заставить дочь одуматься, отчим быстро выдал Г. замуж за мужчину. Но в первую брачную ночь Г. в отчаянии выбросилась с балкона и трагически погибла. В конце концов следователи установили, что причиной ее самоубийства стала любовь к другой женщине и насильственный брак[251].

«Бедная девушка, – думал Даниэльбек, изучая материалы дела. – Если бы ее не совратила опытная лесбиянка постарше [возлюбленной Г. на тот момент было чуть больше двадцати, тогда как самой Г. исполнилось девятнадцать], она не поддалась бы этому пороку и была бы жива. И если бы эту старшую лесбиянку вовремя осудили, она не распространяла бы свое пагубное влияние на молодые неокрепшие умы. Советский закон должен запрещать и лесбийские отношения».

Убежденный в том, что как мужское, так и женское гомосексуальное поведение должно регулироваться советским законодательством, Даниэльбек выдвинул в своей диссертации два основных тезиса: в Советском Союзе статья 121.1, криминализирующая добровольное мужеложство, вопреки взглядам отдельных ученых и либеральным тенденциям на Западе, должна остаться в силе; более того, следует отдельно ввести уголовное наказание за лесбиянство.

Во-первых, Даниэльбек подверг критике мнение, высказанное Павлом Осиповым в его диссертации «Половые преступления» (1966), где последний утверждал, что, даже если гомосексуальные акты по обоюдному согласию между взрослыми мужчинами противоречат социалистической морали, это само по себе не может считаться достаточным основанием для признания их преступными. На это Даниэльбек возражал: «Отрицательные свойства личности, если только они наносят существенный ущерб принципам социалистической морали, могут рассматриваться как преступные»[252]. Осипов также утверждал, что частный характер добровольного мужеложства делает его очень трудным для расследования и поэтому логичнее декриминализировать такие отношения, а не преследовать за них. Даниэльбек, конечно же, не согласился: «Интимный характер гомосексуальных действий, совершаемых добровольно, в значительной степени затрудняет привлечение всех совершающих это деяние к уголовной ответственности, однако вовсе не говорит об исключении по этим соображениям уголовно-правовых мер»[253]. Наконец, Осипов отмечал, что существующий закон не смог навязать гетеросексуальность гомосексуальным гражданам, поэтому должен быть отменен. Даниэльбек ответил, что «…уголовно-правовое запрещение гомосексуализма не является единственным и “надежным” средством его предотвращения. Для пресечения этой аморальной наклонности требуется в первую очередь сочетание общественного и лечебного воздействия; но сбрасывать со счетов воспитательное значение уголовного наказания никоим образом нельзя».

Даниэльбек атаковал и еще одного правоведа, Якова Яковлева, призывавшего к декриминализации мужеложства. Яковлев подчеркивал, что половое воспитание является наиболее подходящим средством профилактики гомосексуальности. Даниэльбек на аргументы Яковлева ответил: «Уголовное наказание играет важную роль в предупреждении гомосексуализма, является сдерживающим фактором для тех, кто подвержен этому пороку… криминализация добровольного мужеложства в нашем законодательстве вполне обоснованна, и нет причин к изменению действующего уголовного закона в этом вопросе»[254].

Даниэльбек работал над своей диссертацией почти десять лет и в 1970 году был готов к защите. Для получения степени Даниэльбек должен был представить автореферат диссертации и защитить ее основные положения перед комиссией. Кроме того, за несколько месяцев до защиты он должен был разослать свою диссертацию рецензентам, чтобы они внимательно изучили ее и написали отзывы, которые также должны были быть зачитаны на защите.

Даниэльбек был уверен, что его новаторские аргументы в пользу криминализации лесбиянства будут хорошо восприняты членами комиссии. Он также надеялся, что, заручившись поддержкой экспертов, он сможет обратиться в вышестоящие инстанции с предложением как можно скорее ввести закон о криминализации лесбиянства. Он даже воображал, что за это его могут представить к награде – ведь он защищал социалистическую мораль и боролся за здоровые сексуальные отношения в СССР. Даниэльбеку не терпелось услышать хвалебные отзывы за обнаружение пробела в Уголовном кодексе и наконец-то получить научную степень, ради которой он так старался.

Однако, получив рецензии, Даниэльбек был ошарашен: мало того что экспертов не впечатлило его предложение криминализировать лесбиянство, некоторые члены комиссии даже подвергли сомнению его аргументы в пользу сохранения советских законов о мужеложстве:

Так, несмотря на весьма ограниченную распространенность трибадии[255] (о чем свидетельствуют и данные, приводимые автором), в диссертации предлагается ввести наказуемость за действия, в которых выражается этот вид половой аномалии. Приводимая при этом автором аналогия между трибадией и педерастией неубедительна с учетом как распространенности этих явлений, так и данных, характеризующих их с точки зрения медицинской науки, которой, кстати, автор при рассмотрении других вопросов уделяет должное и заслуженное внимание.

Заслуженный юрист РСФСР, доктор юридических наук, профессор В. В. Курляндский[256]

Диссертант считает необходимым ввести уголовную ответственность за трибадию, которую он считает по своей вредности тождественной мужеложству. Спорное положение о тождественности трибадии мужеложству хотя бы уже потому, что она значительно реже встречается, чем педерастия…

Заслуженный юрист РСФСР, доктор юридических наук, профессор Марк Якубович[257]

…Исходя из общей направленности нашего законодательства, по нашему мнению, нет достаточных оснований вводить уголовную ответственность за трибадию между взрослыми женщинами, тем более что данных о распространенности этого деяния не имеется, тогда как диссертант высказывается за их криминализацию.

Доктор юридических наук, профессор Григорий Анашкин[258]

Со многими выводами автора следует согласиться за исключением необходимости установления уголовной ответственности за добровольную трибадию. В нашей Республике мы не располагаем данными о распространенности такого извращения, и его нельзя считать настолько опасным, чтобы отнести к категории преступных.

А. Г. Ибрагимов, председатель Верховного суда Азербайджанской ССР[259]

Аргументация автора в обоснование наказуемости добровольного мужеложства недостаточно убедительна…

В. Кириченко, профессор и заведующий кафедрой уголовного права Высшей школы МВД СССР[260]

…Думается, что высказывания целого ряда авторов о необоснованности введения наказуемости добровольного мужеложства в нашем законодательстве с достаточной убедительностью диссертантом не опровергнуты. Ненаказуемость добровольного гомосексуализма, несомненно, позволит безбоязненно обращаться за врачебной помощью по поводу своего извращения, и с этим нельзя не считаться. Трудно сказать, что может принести больше пользы для общества – лечить этих людей или наказывать их… Почему же отдельных лиц благодаря неудачно сложившейся в их жизни обстановке нужно привлекать к уголовной ответственности, а не принимать соответствующие меры по недопущению этих извращений?

Заслуженный юрист РСФСР, доктор юридических наук, профессор Марк Якубович[261]

Останавливаясь на спорных вопросах уголовной ответственности за мужеложство, Б. В. Даниэльбек доказывает необходимость сохранения уголовной