Закрытые. Жизнь гомосексуалов в Советском Союзе [litres] - Рустам Александер

Ситуация с интимной жизнью, впрочем, так и не улучшилась. Во время секса с девушками Саша всегда был вынужден мастурбировать, что занимало много времени, а когда он наконец достигал эрекции, приходилось сразу же начинать половой акт – в противном случае эрекция пропадала. Он знал, что у других все иначе, и что сексуальное возбуждение должно исходить от сознания, а не механической стимуляции пениса. Саша верил, что чем больше он спит с женщинами, тем больше удовольствия сможет от этого получить, но естественное желание так и не приходило, и он только сильнее расстраивался. К тому же Саша устал бороться с собой и своим влечением. Он страдал, тайком поглядывая на мужчин, фантазировал о них и в то же время понимал, что им не суждено быть вместе.

В университете друзья и однокурсники Саши часто сплетничали об общих знакомых. Однажды, сидя на задних рядах на лекции по экономике, они обсуждали Рому, который учился с ними на курсе.

– Товарищи, ходят слухи, что он гомосексуалист, – сказал Иван.

Все вокруг захихикали. Заметив какое-то воодушевление на задних рядах, лектор бросил на студентов сердитый взгляд. Иван и остальные на минуту притихли, но затем возобновили разговор.

– Настоящий педераст, говорю вам. У него с девушкой никогда и не было, – добавил кто-то, стараясь говорить шепотом, чтобы его не услышали.

– Мерзость какая; надо его проучить.

Тут же кто-то нацарапал на мятом листке бумаги язвительный стишок о Роме и пустил его по аудитории. Студенты открывали записку, читали, хихикали и передавали дальше. В ней говорилось:

Наш Рома – сильный эконом.

Он с законами знаком.

Лучший он экономист,

Гомо…он…сексуалист![236]

Хотя Саше стишок смешным не показался и сначала он даже захотел остановить приятелей, когда бумажка попала к нему в руки, он лишь притворно улыбнулся и передал ее соседу. Не хотелось привлекать к себе лишнего внимания, защищая человека, о котором ходили такие слухи. Сердце Саши екнуло. Что, если однажды однокурсники узнают, что он тоже гомосексуал? Будут ли они так же измываться над ним? Сочинят ли они такой же издевательский стишок, чтобы передавать его по аудитории? Саша содрогнулся от этой мысли, но постарался успокоить себя: «Но я-то не гомосексуалист. Да, мне нравятся мужчины, но я сплю и с девушками. Достигаю с ними оргазма. Но мне все равно нравятся мужчины. Правда нравятся. Нужно что-то с этим сделать. Нужно стараться изо всех сил и полностью искоренить в себе это постыдное желание».

После того случая в университете Саша стал одержим идеей вылечить свою гомосексуальность – он боялся не только диагноза, но и того, что кто-нибудь узнает о нем. Сашу приводила в ужас возможность стать объектом всеобщих насмешек.

«Может быть, Черных не такой уж великий психиатр, и мне стоит обратиться к кому-нибудь еще», – думал он.

Страстно желая попасть на прием к другому специалисту, Саша закатил истерику в кабинете Черных, рыдая и умоляя направить его к кому-нибудь другому. Понимая, что советы закончились и ему больше нечего предложить Саше, Черных сказал:

– Я направлю вас к настоящему сексопатологу. Но он живет в Москве[237].

В тот же день Черных позвонил Сашиному отцу и объяснил, что его сын страдает от импотенции и что сам Черных больше не может ему помочь, так как Саша нуждается в помощи профильного врача и как раз такой есть в Москве. Отец Саши отнесся к совету коллеги серьезно, заказал билеты для себя и сына, и уже через неделю они были в столице.

Сексопатологом, которого рекомендовал Черных, оказался не кто иной, как Павел Посвянский, заведующий кафедрой сексопатологии, один из отцов-основателей этой науки в СССР. Его отделение располагалось на территории Московского НИИ психиатрии, в одном из корпусов, обнесенных кирпичным забором. Саша с отцом отправились туда прямо из аэропорта[238].

По дороге Сашу одолевало множество мыслей. Что он скажет сексопатологу? Сможет ли ему довериться? Можно ли рассказать ему всё в деталях или стоит описать проблему в общих чертах? Но опять же, какой смысл что-либо утаивать, если он действительно хочет, чтобы доктор ему помог? Расскажет ли доктор отцу все, в чем Саша ему признáется?

Вскоре Саша сидел в кабинете Посвянского и смотрел на крупного круглолицего мужчину в белом халате. Как и Черных, в начале встречи Посвянский предупредил Сашу, что он должен быть честен и откровенен, если хочет, чтобы лечение дало результат, и что все, что он скажет, остается строго конфиденциальным. На этот раз Саша решил ничего не утаивать. Более того, он решил использовать именно тот термин, который нашел в энциклопедии, чтобы помочь доктору поставить правильный диагноз и не углубляться в описание деталей, которые заставили бы его краснеть.

– Доктор, я думаю, я гомосексуалист. Пожалуйста, ничего не говорите моему отцу, – Саша схватился за голову и заплакал, надеясь на снисхождение врача.

Посвянский уважал частную жизнь своих пациентов и понимал, в каком затруднительном положении находится большинство из них, поэтому отнесся к молодому человеку с глубоким сочувствием. Посвянский был сведущим специалистом и многое знал о сексуальных отклонениях. После того как Саша успокоился, профессор задал ему несколько вопросов, чтобы убедиться, что точно понимает его проблему, а затем с улыбкой сказал:

– Что ж, я смотрю на перспективы вашего лечения с большим оптимизмом[239].

Саша просветлел – слова Посвянского пробудили в нем проблеск надежды.

– Есть один врач. У него целая система лечения таких больных. Он живет в Горьком. Его зовут Ян Генрихович Голанд.

«Я поеду куда угодно! – подумал Саша. – Если понадобится, брошу университет, сделаю все, чтобы излечиться от гомосексуализма».

Посвянский сдержал свое слово и не раскрыл отцу Саши реальный диагноз сына.

– У вашего сына импотенция, – сказал Посвянский. – Но это лечится, и в Горьком есть один очень хороший специалист с большим опытом в решении таких проблем. Я рекомендую вам обратиться к нему. Уверен, он сможет помочь Саше.

Саша с отцом провели еще пару дней в Москве, после чего отец вылетел в Оренбург, а сын на поезде отправился в Горький. Он устал постоянно менять врачей, и ему не терпелось поскорее встретиться с Голандом, о котором так хорошо отзывался Посвянский. Глядя, как проносятся мимо леса и поля, укрытые белым снегом, Саша тешил себя надеждой, что скоро его проблемы останутся позади. Если Голанд специализировался именно на гомосексуальности, значит, наверняка знал, как ее лечить.

Вскоре Саша познакомился с Голандом. Тот действительно вселял надежду и, в отличие от Черных и Посвянского, излучал какую-то грубоватую харизму. Еще Голанд был очень высоким. Он казался более живым, но была в его поведении и излишняя грубость, иногда, по мнению Саши, граничащая с пошлостью. Когда Саша сказал Голанду, что