Историзм против эклектики. Французская историческая школа "Анналов" в современной буржуазной историографии - Юрий Афанасьев

После невиданного в послевоенной Франции социально-политического кризиса весны 1968 г., потрясшего до основания всю структуру Пятой республики, ее новые политические руководители (особенно после смерти в 1974 г. преемника де Голля Жоржа Помпиду и явного падения авторитета "классического голлизма"[33]) крайне нуждались в цельной идеологической концепции, которая, не отвергая прямо марксизм как доктрину, в то же время могла бы противостоять ему, увести бунтующую молодежь и вышедшие из-под контроля "средние слои" с дороги классовой борьбы на путь буржуазного "материального" реформизма, прикрытого обновленными этикетками "третьего пути". Роль такой концепции и призвана была сыграть далекая от текущей политики идея "глобальной истории" Ф. Броделя, но не в изначальном ее виде, а в варианте "новых" "Анналов".

С середины 70-х годов на "Анналы" полились щедрые правительственные субсидии. Увеличился формат журнала, улучшилась его полиграфическая база. Правительственная поддержка не ограничивалась одним лишь финансированием печатного органа "Анналов". Были приняты меры к организационному и материальному укреплению всего направления в науке, представляемого "обновленными" "Анналами". Важнейшей из этих мер явилось преобразование в 1975 г. VI Секции Практической школы высших исследований в самостоятельное научно-исследовательское, учебное и издательское учреждение, получившее название Школа высших исследований в области социальных наук. Отныне эта школа наряду с Сорбонной имела право присуждать научные степени и звания.

Пожалуй, наиболее рельефное выражение политическое кредо "новых" "Анналов" получило в двух специальных номерах. Первый из них, вышедший в 1971 г., нацелен на реинтерпретацию понятий "старый режим" и "французская буржуазная революция". В разделе "История и утопия" этого выпуска "разоблачается" "мифотворчество" просветителей Т. Мора, Ж.-Ж. Руссо, а открывающая номер статья Ф.Фюре "Революционный катехизис" дает такую интерпретацию Великой французской революции, после которой от этого события не остается ровным счетом ничего-ни великого, ни французского, ни революционного [34]. С выпуском в 1976 г. специального номера "Анналов" под общим названием "Революция и тоталитаризм"" журнал впервые за всю его историю целиком и полностью погрузился в грязное болото антисоветизма. Вдохновителем, организатором и автором основных публикаций этого номера был один из новых директоров журнала -Марк Ферро.

Процесс дальнейшего "обновления" буржуазной исторической науки сопровождался пересмотром всего арсенала средств исторического познания: исходные принципы, предмет исторической науки, методы. В настоящее время, как и в начале века, во времена А.Берра, внешне главной мишенью критики со стороны "Анналов" продолжает оставаться так называемая "повествовательная" история. Для них это стало уже своеобразным ритуалом. Однако направленность и содержание этой критики с тех пор существенно изменились. Историография, против которой выступают "Анналы" 70·х годов, пожалуй, меньше всего воскрешает в их памяти времена Сеньобоса. "Традиционными", т.е. устаревшими, для них становятся уже и сами основатели "Анналов" и даже Ф. Бродель, непременные реверансы в сторону которых также начали приобретать ритуальный характер,

Но главное размежевание сил во французской историографии происходит не по линии между прошлым и настоящим. Для нынешнего поколения "Анналов" "традиционной", устаревшей является прежде всего марксистская историография, которую Э.Ле Руа Ладюри именует "псевдореволюционной"[36].

Движение за очередное "обновление" буржуазной исторической науки во Франции приобрело поистине небывалый размах. Лишь теории этого вопроса посвящены десятки томов научной литературы. Результаты, достигнутые в деле перестройки исторической науки к середине 70-х годов, получили обобщение в трехтомном коллективном издании "Заниматься историей" [37]. Теоретические проблемы истории находятся в центре внимания двух специальных выпусков: "Методология истории и гуманитарных наук"[38] - в честь Ф. Броделя и "Экономическая конъюнктура. Социальные структуры"[39] - в честь Э.Лабрусса. Кроме того, ряд видных историков школы "Анналов" опубликовали авторские труды по наиболее актуальным проблемам исторического знания, в числе которых можно назвать такие, как "Логика истории" Ш.Моразе, "Территория историка" Э.Ле Руа Ладюри, "История-социальная наука" П.Шоню [40]. В этих работах затрагивается очень широкий круг вопросов, касающихся логико-методологической специфики истории, ее места в системе гуманитарных наук. По ним можно судить о достижениях французской буржуазной исторической науки, о существенных изменениях, происшедших в ней за последнее время.

Наиболее полно методологические проблемы современной буржуазной исторической науки представлены в коллективном труде "Заниматься историей". Составители этой работы-Ж. Ле Гофф и П. Нора считают, что во Франции утвердился новый тип истории, и выделяют следующие основные проблемы, вставите перед Hei..

Прежде всего вопрос об исходных принципах. Ж.Ле Гофф и П. Нора фактически отрицают существование единой теории познания. "Обновленная история", заявляют они, как никогда, решительно отвергает какую бы то ни было философию. В то же время она не может уже довольствоваться и позитивистскими иллюзиями по отношению к теории. В ней явно просматриваются тенденции к концептуализации: современный историк занят не только и не столько тем, что вскрывает взаимосвязь событий и фактов; его интересует эволюция социальных, экономических, психических структур, процессы, отношения. История нового типа — это история-проблема, а не история-рассказ. Отсюда первая сложность, которую Ж.Ле Гофф и П. Нора формулируют так: вторгаясь в область теории, историческая наука рискует превратиться в нечто противоположное ей самой, т.е. в нечто вроде "марксистских предназначений", веберовских абстракций или структуралистских вневременных конструкций.

Второй вопрос о предмете исторической науки. В те области знания, где история как система объяснения общества во времени пребывала в одиночестве, начали вторгаться другие науки с нечетко определенными границами своего предмета, которые могут вобрать или растворить в себе историю. Особенно большой притягательной силой в этом отношении обладает этнология. Избавившись от примата письменного источника и тирании события, этнология тянет историческую науку к почти неподвижной, медленно протекающей истории, к броделевской "большой продолжительности". Расширение поля, которое вынуждена теперь обрабатывать история, поколебало самые, казалось бы, апробированные способы исторического объяснения. В истории социальных представлений, идеологий, умонастроений обнаружились сложная игра взаимодействий и такие смещения, научное объяснение которых, как полагают Ж. Ле Гофф и П. Нора, не под силу никому, в том числе и марксизму, обладающему наиболее глобальным и цельным видением мира. Сложные переплетения социального, идеологического, психологического оказалось невозможным упрощенно истолковать в рамках понятий структуры и суперструктуры. В этих условиях единая историческая наука уже перестает существовать. Образуются несколько историй—экономическая, демографическая, религиозная, политическая,—и каждая из них- со своим предметом, с претензией на тотальность.

Наиболее полно вопрос о предмете исторической науки в том виде, как его представляют себе составители сборника "Заниматься историей", раскрывается в статье М.де Серто "Историческая операция", которой открывается сборник. На точку зрения, изложенную в этой статье, следует обратить особое внимание, поскольку ее можно считать если не общепринятой в "Анналах", то во всяком случае получившей самое широкое отражение во многих исследованиях. Кроме того, в статье М.де Серто выражена позиция, которой, на наш взгляд, определяются и важный поворот в развитии всей современной французской буржуазной историографии, и соответствующие модификации в теоретических основах и методах исторических исследований.

Суть этой позиции сводится к следующему. На протяжении всего XIX в. и до середины XX в. "центральным сектором" исторической науки была социальная история, т. е. проблема "отношения общества к самому себе". Но наряду со становлением общества шел и другой процесс — становление природы, а это становление является одновременно "данным" и "творимым". Социальный порядок, если его рассматривать в процессе становления природы, вписывается в этот процесс как одна из форм естественного порядка. Следовательно, предметом исторической науки должно быть становление природы, а познать это становление можно лишь путем различения на каждом этапе "данного" и "творимого". Отсюда, по схеме М. де Серто, логически вытекает главная задача исторической науки: в каждом конкретном исследовании внимание должно быть сконцентрировано на отыскании пограничной зоны между "данным" и "творимым", между природой и культурой.