Виридитерра: начало пути - Тери Ли

плащ с капюшоном и стал у центрального догорающего костра. Перебросившись несколькими словами со снующими около него мужчинами – наверняка, он давал поручение подбросить в костер поленьев, – Маркус прошел дальше, словно не замечая кутерьмы вокруг добычи, но с таким видом, с каким король осматривает свои владения. Словно случайно ее заметив – а Анна знала, что это хитрый трюк этого лиса, он всегда ее чует, – он коротко кивнул ей и направился в ее сторону.

Маркус был эльфом из Горного клана. По обыкновению, у эльфов, принадлежащим к этому клану, была серая кожа с голубоватым оттенком, густые черные волосы и все они отличались невероятно высоким ростом. На его лице не было меток клана, потому что еще ребенком старейшина отослал его, когда в Маркусе проснулась магия, неправильная для эльфов, забытая, способная не исцелять, а калечить. Да и если бы у него была возможность нанести их на свое лицо, он бы отказался. В отличие от его младшего брата, впитавшего в себя Горный клан крепче, чем кто-либо из их маленькой семьи.

Анна с отцом нашли Маркуса, когда огибали кряж Пяти мудрецов на подступах к Драконьим хребтам, и Анна не удивилась, когда Безликий протянул ему в трудный час руку помощи. Он помог еще одной бедной душе найти свое место в мире, осознать, что он не ошибка мироздания, а ее творение.

– Сегодня пятеро, – сказал Маркус вместо приветствия, и Анна знала, что это означало.

Пятеро человек сегодня набрело на их лагерь в недобрых целях и пятеро человек уже никогда не увидят свои семьи. Пятеро. Это намного меньше, чем смогли уничтожить имперские маги за годы чисток "неправильных". Пятеро совсем ничто по сравнению с сотнями.

– Нам пора переместить лагерь, – проговорила Анна, срывая травинку. – Мепаис становится небезопасным. Наш друг и так сдерживал правительство, сколько мог.

– Это всегда было вопросом времени, когда этот глупец Алма Нова поймет, что ни Вельтерн, ни Црейфлодер, ни Стражцтат не станут терпеть наше свободное нахождение здесь. Даже былые враги способны стать друзьями, чтобы избавиться от того, что ненавидят более яростно, – поморщился Маркус. –Но нам нужно дождаться волка. Он уже в пути. Я чувствовал Лисьи следы, которые я оставил, чтобы он нашел путь к нам. К тому же, скоро здесь будет Ярна.

Всех членов отряда, которые работали среди противников, они всегда называли кодовыми именами. Никто ни в одном государстве Виридитерры не мог знать, кто среди аристократов и богатеев поддерживает повстанческую армию.

– Ярна всегда находила нас без особых проблем. К тому же мы не знаем, на сколько затянется ее миссия, – сказала Анна, пожевывая травинку. – А волк и дальше может двигаться по Лисьим следам. Ты ведь понимаешь, что они поймут, что в том месте, где пропал патруль, стоит и искать?

Маркус улыбнулся странной улыбкой, словно сейчас он скажет самые очевидные вещи.

– Только пропал не один патруль, – проговорил он. – Как только они набрели на наш лагерь, тейты просмотрели местность и я отправил нескольких наших убрать остальные.

– Умно, – хмыкнула Анна, но по достоинству не оценила. – Они все равно будут искать нас, а потому задерживаться не стоит. Даже ради волка. – Она сделала паузу, а потом, вскинув голову, чтобы смотреть на него, лукаво спросила: – Но ты же не о них подошел поболтать, верно?

– Мастер Ралинаэль вернулся, – сказал он мрачно, переводя тему. – Ты должна помочь ему, потому что это снова началось. На этот раз сильнее. Никогда не видел его таким, и остальным не стоит. Он наш лидер, лицо восстания, сердце Эрмандада. Он не должен позволять себе быть слабым, если хочет, чтобы мы добились успеха. Я поставил часовых недалеко от вашей палатки, они следят за тем, чтобы его не беспокоили.

– Главное, сделал ли он то, зачем покидал нас, – проговорила Анна.

Маркус сухо кивнул.

– Анна, – вновь подал голос Маркус, – я уговаривал его вернуться в Дом Скуггена, ведь у нас уже слишком много людей, чтобы продолжать оставаться незамеченными. Прошу, поддержи мое решение перед мастером Ралинаэлем.

Анна долго молчала, глядя на костер, на суетящихся вокруг людей, эльфов и даже нескольких гномов, и тянула с ответом. Если отец сделал то, что должен был, то ему нужно время, чтобы вернуть себе самообладание, а в пути это будет сделать сложно. Разве что отправить Маркуса вместе со всем лагерем в Дом Скуггена, а самим остаться в Мепаисе до тех пор, пока отцу не станет лучше. В конце концов, Маркус – сильный маг, один из Пяти генералов повстанческой армии, он сможет провести людей через Черный лес. А в Доме Скуггена остались еще три генерала, которые могли бы помочь ему чуть что.

– Я что-нибудь придумаю, – сказала девушка.

Анна тяжело вздохнула и поднялась, выплюнув травинку. Она еще раз взглянула на Маркуса, словно прощаясь, и двинулась в сторону их с Безликим палатки. У входа она оглянулась, прежде чем откинула шкуру, служившую дверью, а потом вошла. Ее отец спиной к ней лежал на шкурах в углу палатки, скрутившись и держась за голову. Его меч вместе с плащом и остальными вещами был небрежно брошен на землю. Осторожными шажками она подошла к отцу и присела рядом, мягко поглаживая его по спине и затылку.

– Папочка, ты как? – нежно спросила Анна, пытаясь повернуть его к себе.

Безликий повернул к ней свое искаженное шрамами и огромным ожогом лицо, с прилипшими от слез белыми волосами, и у Анны сжалось сердце. Она постаралась помочь ему подняться и обняла так крепко, как только могла. В такие моменты он был слаб, и Анна не могла позволить кому-то увидеть его таким. И не только потому что он был главой восстания.

– Я сделал это, Анна, – прошептал отец, поглаживая ее черные волосы. – Я решил проблему, теперь Судьба и Предназначение не властны ни над нами, ни над нашим восстанием.

– Я знаю, что тебе больно, но это было необходимо. Эта женщина не пожелала примкнуть ни к нам, ни к имперским магам, а Судьба заставила бы ее сделать выбор. И если бы это были не мы, то нас бы ждало поражение.

– Но отчего же так невыносимо, Анна? Почему этот человек сопротивляется? Он и сам давно отказался от всего, а сейчас он плачет от горя. Он не должен был ничего чувствовать, а теперь он делает меня несчастным.

– Тише, тише, – успокаивающе проговорила Анна, – он скоро снова уснет, папа, и ты станешь самим собой.

– Но, Анна, она была такой красивой, – проговорил Безликий будто бы мечтательно. – Словно для нее не