Виридитерра: начало пути - Тери Ли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но парень изо всех сил старался не показать этого Осо. Страх усиливался. Усиливалось и беспокойство, ведь Ноа также понимал, что произошло в библиотеке, ему и близнецам, конечно, влетит, но Осо действительно ожидает полная неизвестность. Да и слова Осо о том, что ей может угрожать такая серьезная опасность, не на шутку его встревожили. Разве магия может быть неправильной? Разве в Хэскенштадте не обязаны научить их пользоваться своими силами? Неужели Осо права и здесь тоже стараются уничтожить все, что не понимают?
– Давай просто пойдем в класс. У нас сейчас Правила пользования проводниками, не хочется опаздывать к новому преподавателю, – все, что смог придумать Ноа.
– Знаешь, ты иди. Я слышала, приора Жюстин Ландау не любит тех, кто опаздывает. А я пропущу сегодняшние занятия, – проговорила девушка и направилась к выходу. – Мне хочется сейчас побыть одной, – бросила она на ходу, пока Ноа стоял и ошарашенно смотрел ей в спину.
Такого ответа парень не ожидал. Это же, черт возьми, Осо! Предатсвить, чтобы она упустила шанс узнать о Виридитерре что-то новое, было невозможно.
Ноа не стал уговаривать Осо. Он решил дать ей время разобраться во всем. Но на занятии, парень никак не мог успокоиться. Его мысли то и дело возвращались к Осо.
Их преподавательница – красивая блондинка – Жюстин Ландау, хоть и начала преподавать совсем недавно, умела заинтересовать ребят. Она принесла несколько проводников – точь-в-точь как то существо, что было у Осо – и ребята с оживлением их рассматривали. Ноа пытался показывать интерес, чтобы не отличаться от других студентов.
То тут, то там слышались восторженные возгласы ребят. Их умиляло и удивляло почти каждое движение существ, больше похожих на веточки. А Ноа все думал, чем помочь Осо.
Парень ничего не мог сделать, пока не допросят Маразмуса. Или все-таки мог? Одна шальная мысль проскочила в голове у Ноа – она была бредовой и отчаянной, но все же могла спасти Осо:
«Никто не узнает, что Осо превратилась в медведя и что вообще была в библиотеке, если у них не будет причин разговаривать с Маразмусом».
Когда занятие закончилось, Ноа вылетел из кабинета и побежал к директору. Он гнал прочь все мысли, чтобы ненароком не передумать. Руки дрожали от страха, но Ноа продолжал идти. Повернув за угол, парень увидел сира Роджерса, который беседовал с одним из преподавателей.
Парень и сам не понимал, зачем так геройствовать, но тогда ему казалось это правильным. Решительность не покинула его даже, когда он стоял рядом с директором:
– Простите, сир Роджерс, – парень постарался придать своему голосу самый обычный тон. – Можно с Вами поговорить?
– Да? – мужчина повернулся к Ноа лицом, и хорошенько рассмотрев парня, улыбнулся: – А, Вайскопф, это ты. Я, признаться, и сам хотел с тобой пообщаться. Мы с твоим дедом Вильгельмом были хорошими приятелями, – сир Роджерс положил руку на плечо Ноа и добавил: – Я соболезную твоей утрате, хоть ты его и не знал, полагаю. Но могу ручаться: это был достойнейший из всех людей, которых я когда-либо знал. – Директор осекся, словно вспоминая какую-то историю, а потом с умешкой сказал: – Только если не выезжал на охоту. Тогда в него словно бес вселялся. И я очень рад, что ты наконец-то прибыл в Хэксенштадт, – сейчас голос директора звучал совсем иначе – не так властно и громоподобно. – Зайди ко мне после занятий, я буду в этом кабинете, – он жестом указал на дверь перед собой, – это мое гнездышко в учебном корпусе. Он, конечно, больше похож на обычную коморку со столом, но он подходит для встреч с учениками и преподавателями, которые не имеют доступа в здание Совета Школы.
Сир Роджерс показался Ноа чрезвычайно строгим, очень немногословным человеком, поэтому сейчас было непривычно слушать его болтовню.
– Простите, сир, но я хотел бы поговорить с Вами прямо сейчас, – Ноа специально проговорил с нажимом последнее слово, чтобы хоть как-то намекнуть на то, что он собирается сказать что-то важное.
– Ну что ж, молодой человек, – совсем без злобы, а даже с любопытством проговорил директор, – тогда прошу в мой кабинет.
Помещение, которое директор называл своим кабинетом, и вправду было похоже на маленькую коморку. Но здесь пахло свежестью и, почему-то, было прохладно. Серые стены украшали портреты в толстых золотых рамах и гобелены с разными чудными животными, которые словно пришли из средневековья. На одном из портретов был изображен высокий костлявый старик в богато украшенной мантии. Одной рукой он поглаживал свою жидкую серебряную бороду, а в другой держал посох с навершием-солнцем. Табличка снизу гласила, что это «Сир Аберкорн. Величайший и мудрейший директор Хэксенштадта». Он показался Ноа странно знакомым, но парень быстро выбросил эту мысль из головы. Он пришел сюда не для этого.
– О, я вижу тебе приглянулся этот портрет, – все же сказал сир Роджерс, указывая на сира картину. – Сир Аберкон стал одним из самых выдающихся директоров Хэксенштадта и доказал, что происхождение ничего не значит для магии. Важен лишь талант и упорство. Подумай об этом как-нибудь, Ноа.
Ноа только сдержанно кивнул.
Тяжелый деревянный стол занимал почти все пространство комнаты, на нем же аккуратными стопками разной высоты лежали бумаги. Рядом с ними соседствовала чернильница и перо.
Сир Роджерс занял свое место и жестом предложил Ноа сесть на стул с противоположной стороны стола. В этот момент сердце парня бешено стучало, а в голове не было никакого плана действий. Он не знал, что именно сказать, как начать разговор. Ноа даже начал злиться на свой внезапный приступ геройства – но отступать было некуда.
Молчание в комнате длилось несколько секунд, пока сир Роджерс его не нарушил:
– Ну, так что ты мне хотел рассказать? – его серые глаза внимательно изучали Ноа.
– Я, э-э-э, я хотел поговорить с вами по поводу библиотеки, – произнеся эти слова, парень практически успокоился, его волнение уже достигло своего пика и теперь постепенно шло на спад. – В общем, это я ее разгромил.
Сир Роджерс удивленно поднял брови. Ноа ждал, что директор начнет кричать, но тот спокойно ответил:
– Эх, Ноа, Ноа, – он вздохнул, – можно поинтересоваться, зачем ты это сделал?
Парень знал, что врет он плохо и понимал, что сир Роджерс за секунду его раскусит,
