Ружемант 4 (СИ) - Евгений Лисицин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Коснулась щеки, глядя мне прямо в глаза. От Бейки пахло женственностью, я не противился. Сейчас чмокнет меня в нос, и мы сплетемся в танце любви, как бывало много раз до.
В этот раз иначе.
— Чай будешь? — кивнула на термос. — Разговор будет долгим.
Хотел отказаться, но передумал. Налил себе в пустую флягу ароматной жидкости, Бейке же плеснул в крышку от термоса — будет чашкой. Протянул ей, она сдержанно поблагодарила.
— Я в самом деле хочу создать новые Восемь. Героинь, на которых будут равняться. Смотреть, носиться с их именами, воздвигать им монументы. Заключенные во мне души девчат, что тогда пали, требуют этого. Требуют памяти, требуют продолжения.
— Продолжения?
— История, мальчик, не терпит долгих чествований. Искажается, меняется. На смену одним героям должны прийти другие. Сегодня тебя считают классиком животворящей музыки, уже назавтра ты теряешься в блеске маленьких искорок чужого таланта. Нельзя вечно сидеть на вершине.
— А им, стало быть, хочется?
— А тебе не хотелось бы? Представь себя на их месте: не любившие, не познавшие жизни, ничего не увидевшие в ней, они отдали ее за тех, кто спешит их забыть.
— Бейка, это же твои девчата. Белка, Айка… Фелиция, в конце концов. Тройняшки. Ты легко бросишь их всех на алтарь чужой памяти? Просто чтобы помнили о тех?
Она улыбнулась, почти как Вербицкий при нашем разговоре. Отрицательно покачала головой.
— Ты не так понял.
— Часто это слышу.
— И часто оказываешься не прав. Она участвуют в войне по принуждению, а я не ставлю перед собой целью похоронить их в конфликте. Наоборот, мне надо, чтобы они выжили.
Посмотрел ей прямо в глаза, задумался: а что я в самом деле знаю о Бейке? Всего лишь женщина, всего лишь командующая, всего лишь…
Сотни тысяч всего лишь.
Она шмыгнула носом.
— Представь на мгновение, рядовой, что меня не стало. Или даже не было вовсе. Где бы оказались эти девчата?
— Понасенково?
— Очень может быть. А может быть, пали бы как пушечное мясо в первых боях. Быть командиром — это не просто раздавать приказы. И не просто иметь к этому классовую предрасположенность. Думаешь, Берсеркин генералом родился? Он класса «учитель». Просто сумел хорошо приспособить свои умения на военной службе, направить их в правильное русло. Быть командиром — это брать ответственность за каждый их день. Вырывать их у смерти своими приказами.
— Можете приказать смерти не забирать их души?
Она рассмеялась неловкой шутке.
— Какой же ты… смешной, Потапов. Конечно нет. Мои приказы лишь направляют их, помогают, вклиниваются в мозг вместе с голосом. Пробуждают скрытые в них инстинкты. Кто из них держал оружие до того, как встал на эту скользкую дорожку? А теперь они носятся как угорелые на правах отряда особого назначения. Он, указала на безмолвствующего Зверя Войны, появился здесь как символ, как надежда благодаря их стараниям.
Сделала большой глоток чая и продолжила:
— Колесников ставит все на танк. Его можно понять: с головой погряз в разведданных. На него свалилось командование распыленными по территориями отрядами. Он цепляется за то, в чем привык видеть силу. А я вижу силу в них. Ната, Белка, Влада…
При упоминании последней стало горько. Как-то легко успел смириться с мыслью, что полногрудой носферату с нами больше нет. Не задумывался, гнал эти мысли прочь. Спросил об этом у Бейки, и она согласно кивнула.
— Мне жаль Владу. Я улыбаюсь остальным, делаю вид, что все под контролем, Потапов. А на деле ищу спасения от самой себя, угрызений совести. Никак не помогают доводы, что она была бы мертва задолго до этого момента.
— Значит, она все-таки погибла?
Бейка покачала головой.
— Не знаю. И не хочу даже думать об этом. Там осталась половина всех, кого мы притащили из заградительного лагеря. «Дровосек» не должен был случиться вовсе. Но мы отклонились от темы. Я хочу сказать, что делаю новые Восемь из девчат. Из живых. Странные имена, лишь клички? Не хочу, чтобы лелеяли избранных — они все достойны упоминания. Пусть историки гадают, что за инфо-фея пряталась за позывным Ната. И что Белочку на самом деле звали Светой — пусть останется всеобщим маленьким секретом.
— Есть же архивы. Когда понадобится — их выложат…
— Это одна из причин, по которой хочу выбиться в высший свет. И по которой нужен ты.
— Я?
— Что еще ты сумел узнать в своем сне, ружемант? До каких мыслей додумались твои личные сомнения?
— Ружеманты нужны, чтобы сделать оружие в руках девчат живым. И что среди Восьми был ружемант. Вы мне солгали?
Она задумалась, прежде чем отвечать.
— И да, и нет, рядовой, — выдохнула, закрыв глаза, опустив голову. Значит, все-таки лгала? — Среди Восьми ружеманта не было. А старшина был. Я упоминала о нем.
И в самом деле, тот наш разговор после того, как вырвал Скарлуччи руку. Еще сравнил все с «А зори здесь тихие». Инна нашла кучу информации про Восемь, но ни одного упоминания про него. Бейка улыбнулась, поняв, о чем думаю.
— Он ружемант, рядовой. После войны с ружемантами их опасались, их боялись, а здесь заносить кого-то из них в герои? В спасители? Посчитали излишним. Его имя стерлось, назови я его сейчас — тебе ни о чем не скажет.
Она в самом деле права. Бейка поставила крышку на стол, поцокала по ней пальцем, прося добавки. Вот ведь лиса: пригласила на чай и готова вылакать его самолично. Я еще первую плошку не осилил, а она уже требует вторую…
Я покачал головой.
— Не понимаю. Мне для того, чтобы открыть ветку умений, сделать оружие живым потребовалось раскрыть его аспект. Он что же, проделал то же самое с оружием каждой девчонки? — мысль о том, что он спал со своими подчиненными почему-то показалась грязной.
— Тебе — может быть, и да. Он сумел сделать наоборот. Девчонки, что под его командованием, сделали это сами. Теперь понимаешь, что значит быть командиром?
Выдохнул, от догадки сперло дыхание.
— Так значит, ваш класс как командующей — его заслуга?
— Можно сказать и так. Дело не в этом, Потапов. Подумай вот о чем: девчата показывают себя как первоклассные солдатки. Но что еще ты заметил в них?
— Женственность? — робко предположил. Ее моя догадка, скорее, позабавила, чем удивила, но она ее подтвердила.
— Верно. Женственность. Видишь ли, война меняет людей. Превращает их в бездушные
