История дзэн-буддизма - Генрих Дюмулен

Правительственные ограничения и правила распространялись на все без исключения буддийские школы, в том числе и на дзэн. Вспомним о том, что Догэн проклинал сектантский буддизм и сознательно отказывался признавать существование школы Сото как таковой, хотя сам являлся прямым правопреемником по этой линии. Дзэн толка Риндзай развивался вне строгой организационной структуры вокруг «Гор» Киото и Камакуры, равно как и в основных провинциальных храмах. Тем не менее в начале периода Токугава дзэнская школа со всеми ее ответвлениями впервые была обозначена в общебуддийской классификации. Перепись всех храмов и монахов, принадлежавших разным течениям в буддизме, была осуществлена дзэнским бонзой Сёдэном (умер в 1633 году) из киотского храма Нандзэндзи, облеченным большой властью и принимавшим активное участие в гонениях на христиан. Так же как и монах Тэнкай (умер в 1643 году), принадлежавший к школе Тэндай, он был одним из наиболее влиятельных буддийских лидеров своего времени. Человек железной воли и неистощимой энергии, он не только подчинил авторитарному режиму жизнь религиозных сообществ, но и активно участвовал в международных и торговых делах, за что был щедро вознагражден сёгуном.

Другим дзэнским наставником, связанным с политическими кругами, был Такуан (1573–1645). Он также состоял на службе у сёгуната, выполнял важные политические поручения и был в близких отношениях с правителем Йемицу. Такуан был воспитанником храма Дайтокудзи в Киото, но позднее по просьбе сёгуна перебрался в Эдо – новую столицу династии Токугава. Он жил, работал и умер в храме Тёкайдзи в Синагаве и там же был погребен. В начале периода Токугава он был наиболее видным дзэнским деятелем. Высокообразованный и одаренный, Такуан прекрасно владел как китайским, так и японским письмом и легко находил общий язык с представителями всех сословий. Его сердце принадлежало простому люду, представители которого отличались простодушием и детской непосредственностью в почитании Будды. Превратности судьбы отвратили его от земных благ и не оставили места для колебаний по поводу необходимости проявления милосердия к ближним.

В своем исследовании «Дзэн и японская культура» Судзуки цитирует длинный отрывок из трактата по искусству владения мечом, где Такуан, обращаясь к мастеру Ягую Тадзима-но-ками, указывает на несомненную связь этого воинского искусства с дзэн. В искусстве владения мечом, как в дзэн, все зависит от правильного отношения, которое заключается в том, что безмятежный разум проявляется в безостановочном движении. Ни одна мысль не должна омрачать чистое зеркало сознания, которое должно мгновенно реагировать на любой раздражитель. Секрет владения мечом состоит в способности к спонтанному и беспрепятственному проявлению просветленного сознания. Подобно тому как просветленный воспринимает события по мере их проявления и реагирует на них сообразно их характеру, так и в бою удары мечом следуют в одной неразрывной последовательности. Ненужные мысли изгоняются из сознания, и прежде всего мысли о жизни и смерти. Лишь тот, кто возвысился над этой извечной дилеммой, достигает абсолютного бесстрашия, отличающего совершенного воина.

В руководстве XVII века по бусидо («Пути воина»), озаглавленном «Хагарурэ» и написанном в дзэнском духе, указан путь для преодоления страхов, и, в частности, страха смерти. Дзэн значительно повлиял на конечное формирование «Пути воина», основанного на конфуцианских принципах, практиковавшегося в Средние века и окончательно систематизированного в период Токугава конфуцианцем Ямага Сокё (1622–1685). Японские рыцари-самураи применяли на практике основной принцип дзэн, а именно возвышались над жизнью и смертью. Впрочем, история человечества убеждает нас в том, что бесстрашие перед лицом смертельной опасности отнюдь не является главной из человеческих добродетелей. Игра с жизнью и смертью может породить звериную жестокость. Так, страстный поклонник бусидо, сёгун Йемицу имел обыкновение гулять по ночным улочкам Эдо и пробовать острие своего меча на телах людей, как живых, так и мертвых[33].

Школа Обаку

С появлением в Японии школы Обаку духовная жизнь дзэн несколько оживилась. В действительности связи между китайскими и японскими храмами никогда окончательно не прерывались. С торговыми судами в страну постоянно прибывали буддийские монахи, привозившие с собой новые священные тексты и учения. Большинство китайских наставников толка дзэн проживали в трех «храмах блаженства» (фукудзи) в Нагасаки – Кёфукудзи, Фукусайдзи и Сёфукудзи. При жизни китайского наставника дзэн Йин-юаня (яп. — Ингэн, умер в 1673 году) все три храма принадлежали секте Обаку.

Несмотря на свой шестидесятилетний возраст, Йин-юань наконец откликнулся на очередное приглашение посетить Японию, несмотря на то, что незадолго до этого его ученик Йе-лань уже стал жертвой кораблекрушения. По прибытии в Японию в 1654 году Йин-юань остановился в Нагасаки в храме Кёфукудзи, но на следующий год переехал в Киото, где основал главный храм своей секты. Правительство сёгуната, хотя и не испытывало особых симпатий к буддизму, отнеслось к этому доброжелательно. Новый храм, возведенный неподалеку от Удзи, на юго-восточной окраине Киото, в соответствии с китайской традицией был назван Обаку-сан Мампукудзи («Храм тысячекратного блаженства на горе Хуань-по»).

Несмотря на строгие ограничения законов периода Токугава, новое учение быстро распространялось. Йин-юань привез с собой около двадцати учеников; впрочем, половина из них вернулась в Китай. Однако к оставшимся монахам вскоре присоединились японские последователи, одним из которых был Му-ань (яп. — Мокуан, умер в 1684 году), который стал преемником Йин-юаня и получил от него печать Просветления. Вначале большинство монахов были китайцы, но вскоре религиозное рвение, вдохновленное новым учением, породило целое поколение японских последователей.

Одним из выдающихся японских монахов был Тэтсу-гэн (1630–1682), который, услышав о славе Йин-юаня, поспешил в новый храм, где со временем достиг просветления под руководством Му-аня. Тэтсугэн стал ревностным популяризатором идей секты Обаку. Благодаря его усилиям увидело свет собрание сутр и священных текстов всех буддийских сект, которое насчитывало 6956 томов. Этот наставник уважительно относился к сутрам и поставил целью своей жизни повсеместное распространение буддийского канона.

Таким образом, сутры играли важную роль в дзэн школы Обаку, представители которой отрицали грубые формы синкретизма и сочетали изучение священных писаний с практикой дзэн (киёдзэн ичи). В своей аскетической практике эта секта напоминала школу Риндзай. Иными словами, признавая возможность внезапного просветления для особо одаренных учеников, не отрицалась необходимость постепенного постижения истины для людей более скромных умственных и духовных способностей. Постепенный путь к просветлению также мог предполагать элементы амидаизма (нёмбуцу). Однако последователи школы Обаку понимали поклонение Будде Амиде в рамках монистическо-идеалистической доктрины. Амида не рассматривался в качестве некоего высшего существа, наделенного сверхъестественными силами. К нему относились как к Духу Будды, воплощенному в каждом живом существе. Вне сознания Амида не существует, равно как не существует Чистая земля вне пределов человеческого сердца. Подобно практике коанов, техника нёмбуцу служила для реализации природы Будды.

И поныне в своих ритуалах и образе жизни адепты школы Обаку сохранили черты китайской традиции. Сутры декламируются с китайскими интонациями, присущими периоду Мин, и в сопровождении игры на китайских музыкальных инструментах. Строения храма Мампукудзи повторяют китайский архитектурный стиль того времени и сильно отличаются от дзэнских зданий. Со временем китайские формы несколько уступили элементам японской культуры и быта. Например, японские соломенные сандалии вытеснили китайскую обувь. Но способы приема пищи остались китайскими. Монахи едят из общей миски, используя традиционные палочки. Влияние китайской культуры и религии в период процветания секты Обаку несравнимо с тем влиянием, которое оказывали дзэнские наставники в Средние века. Китайским монахам, которые прибыли в Японию в конце минской эры, было далеко до тех выдающихся наставников, которые появились в стране в предыдущие столетия. Впрочем, школа Обаку не добилась существенного влияния на умы, в значительной степени в силу внешних обстоятельств. В период правления Токугава пресекалось любое проявление гражданских свобод, будь то свобода воли или свобода духовного самовыражения. Поэтому распространение идей секты Обаку носило эпизодический характер, а храм Мампукудзи с его обитателями оставался своего рода китайским островком в океане Японской империи.