Кровь Достойных (СИ) - Гапоненко Алексей Петрович "Shadow-Death"

Древний старец, Верус не знал, сколько ему лет, но таких дряхлых стариков никогда прежде не видел. Казалось, что ему может быть даже за шестьдесят! Чудовищная цифра, но для такого значимого человека вполне подходящая. Сейчас же в гордой осанке старика проступила такая могучая воля и сила, что пятнадцатилетний мальчишка, замерший перед ним, не мог поверить глазам. Перед ним действительно был глава ордена, лучший из лучших. Великий маг крови, голос Богов, как его многие называли.

Чередуя хитрые пассы руками, с длинной тирадой полностью произнесённой на первичном наречии, он сумел призвать в зал Шести Богов колоссальное количество энергии. Щиты, заранее подготовленные для высших чинов общества и их семей, так и мерцали, словно зыбкие пузыри рованы (2) на ветру…

***

Верус со свистом втянул воздух, рухнув в траву, каким-то чудом ему удалось уйти. Язва осталась позади, но даже сейчас он ощущал её всем телом. Скверна звала его голосом Сабрины, умоляла, развернуться и слиться с ней навсегда. Только они и больше никого в целом мире, нужно лишь развернуться.

– Не слушай!!! – прокричал мужчина самому себе, словно нуждался в лишнем свидетельстве своего собственного существования. Он всё ещё здесь, жив и может говорить. Может мыслить, хотя его долгом было исчезнуть. Мысли вновь ускользали, в груди жгло как никогда прежде с того дня. Его демон пробудился и рвался на свободу, грыз и терзал рёбра, в бессильной попытке сбежать из тюрьмы человеческого тела.

***

Зал утонул в тишине... Последнее слово древнего ритуала кануло в лету, и Вокдеорум упал на колени, воздев руки к далёкому потолку. Верус ощутил присутствие, по спине пробежали мурашки. Кто-то словно бы погладил его по голове, легонько коснувшись волос. Стараясь не обращать на это внимания и не бояться, мальчишка повторял воззвания к собственной крови, как молитву:

– Сандоузо мэ’то аима моу. Сандоузо мэ’то аима моу. Сандоузо мэ’то аима моу.

Слева вскрикнула Сабрина. Резко крутанув головой, пацан посмотрел на возлюбленную. Девушка лежала на полу, выложенном огромными квадратными плитами. Её волосы рассыпались по каменной поверхности огненно-рыжей волной, глаза были открыты, но смотрели в пустоту. В голове влюблённого мальца разразилась ожесточённая схватка. С одной стороны он хотел броситься к ней, поднять проверить, что случилось, с другой — обязан был стоять и ждать божественного духа, что заберёт и его. Ведь он обещал себе что справится, шёл к этому всю свою жизнь…

Что-то пробежало по руке... Опустив взгляд, Верус заметил, что его собственная рука поднялась, словно потянувшись к чему-то, чего он сам увидеть не мог. Не понимая, что происходит, попробовал опустить, но та не желала слушаться. Следом за рукой, перестал чувствовать ноги. Они подкосились, и мальчишка рухнул на каменный пол вслед за возлюбленной.

Он испугался… Все те дни, месяцы и годы, что ему рассказывали о великом предназначении, вдруг показались враньём. С самого первого дня, как переступил порог ордена, ему говорили, какая великая миссия лежит перед лучшими из лучших. И он шёл к ней, шёл, ожесточённо прогрызая путь наверх, круг за кругом, год за годом. Теперь же, лёжа на неожиданно холодном полу, Верус осознал, что умирает. Красивая легенда обратилась ужасным кошмаром. Его тело отдали на волю божественного духа, что уже явился в этот мир и начал своё дело. Это не было прекрасно, не пели божественные хора и духи не спустились с небес на землю, чтобы поприветствовать его и сопроводить в высокий светлый дворец.

Нет. Была только боль. Жуткая раздирающая изнутри боль рвущегося на части тела. Что-то зародилось у него в груди. Что-то шевелилось там, хрустя костями. Теперь именно оно будет ходить по земле, улыбаться, смеяться, возможно, даже любить и обязательно биться со Скверной, а не Верус… Верус просто исчезнет.

Из глаз потекли предательские слёзы – его воспоминания, любовь, надежда и сила исчезнут. Горло спёрло спазмом и готовым вырваться криком – он просто тело для настоящего хозяина, а вовсе не Пробудившийся. Верус открыл глаза…

= = Сноски = =

1) Вокдеорум – высший чин в ордене Проснувшихся. Назначается пожизненно.

2) Рована – трава, использующаяся для стирки. Сок, смешанный с водой, хорошо пенится, так же часто используется детьми для очевидных игр с пузырями.

Глава 16 – Охотник нужен всем

Тёмное небо нависло над ним мёртвым саваном. Свет луны истаял, трусливо сбежав за грязные рваные тучи. Откуда они взялись? Ведь только что была светлая лунная ночь, или всё это мне лишь приснилось? Мужчина тяжело поднялся с земли, на которой до этого лежал и сел. Стряхнув с лица прилипшие листья и грязь, осмотрелся по сторонам. Вокруг шелестел редкий лесок, скорее даже рощица.

Где это я? Где рыбацкая деревня? Мысли тяжело ворочались у него в голове, вызывая тошнотворное чувство тревоги. Он пытался сбежать от чего-то, но боль… взгляд сам собой опустился на грудь. Демон уснул, насытившись страхом и тьмой. Видения прошлого смешались с явью, путая и без того ускользающие мысли, а теперь Верус и вовсе оказался неведомо где.

Те три года, что он бежит от судьбы, не прошли бесследно. Приступы становятся всё тяжелее и происходят чаще. В этот раз он и вовсе потерял связь с реальностью. Его вечный голод по камням Скверны набирает силу. Печальнее всего, что Верус ещё помнит дни, когда только сбежал от ордена. Тогда его демон проснулся лишь спустя полгода. Ныне это происходит каждый месяц. Что будет дальше? Противостояние за каждую неделю? Может быть день или того хуже час? Нет, нет и нет! Не думай об этом! Ты должен сражаться, идиот! Выкинь эту чушь из головы и сражайся! Она погибла… Растворившееся было видение ожило в его сознании. Он снова и снова видел, как Сабрина падает на каменный пол, как поднимается её тело и…

До крови закусив губу, парень отринул воспоминание. Теперь это не важно, гораздо важнее, где я сейчас и сколько прошло времени. Тут к разуму окончательно вернулась трезвость, резко будто незримый Бог ударил по голове. Нигматическая язва! Как я мог забыть?!

Чертыхнувшись, воин вскочил на ноги. Взгляд тут же наткнулся на меч, валяющийся совсем рядом в траве. Хорошо хоть по лесному редкой и низкой, если бы очнулся в поле ни за что бы не нашёл его. Подхватив оружие, отметил насколько оно грязное. Лезвие покрывала засохшая корка крови, грязи с белёсыми разводами.

Пока он чистил клинок, память услужливо показывала картинки сражения с прокажёнными. Он рубил и колол их, в конце концов взорвал, но за весь бой так и не натолкнулся не на одно порождение Бездны. Откуда тогда эта белая жижа? Неужели пока в беспамятстве брёл от Эйко’Ульчерис успел сразиться с кем-то ещё? Но разве такое возможно? Почему я не помню? Опустив меч, сжимаемый левой рукой, правой Верус взялся за голову. Растрепал короткие волосы и по привычке провёл до затылка, нащупав клеймо круга.

– Плевать, — бросив единственное слово во тьму ночи, он вернул оружие в ножны на поясе и побрёл к ближайшей опушке, виднеющейся за редкими деревцами. Он ещё успеет разложить события этой ночи по полочкам, сейчас главное вернуться в село и рассказать обо всём голове. Мужик должен знать, какая дьявольщина зародилась у него под боком, в противном случае всё может обернуться слишком плохо для них всех.

***

Мелетий спал на своей кровати вместе с женой. Солома, набитая в шкуру, успела слежаться за полгода, от чего тело быстро наливалось болью и голова Синего ручья ворочался. Не сказать, что он был изнежен или привык к пуховым перинам, сызмальства спал на голом полу да земле. Однако годы неуклонно шли, и тело начинало уступать им. В эту ночь он просыпался, кажется, в шестой раз.

Открыв глаза и тяжело вздохнув, мужчина перевернулся на другой бок, обняв спящую жену, как вдруг в дверь дома застучали. И так ему не понравился этот стук. За несколько лет, что управлял селом, Мелетий научился сразу же распознавать неприятности. Поэтому мог с уверенностью сказать, что кто бы сейчас не колотил в его дверь, принёс он явно дурные вести. Скинув тонкое матерчатое одеяло, голова деревни сел на край кровати. Позади заворочалась жена, разбуженная громким стуком: