Кровь Достойных (СИ) - Гапоненко Алексей Петрович "Shadow-Death"

Так и поступив, охотник оказался прямо перед трупом, замеченным ранее. Это и вправду был мужчина. Его одежда, грязный мешковатый свитер из зуручей шерсти не иначе, насквозь вымок в крови. Из сиротливо свисающей части у пояса торчали стебли травы, словно перед смертью мужик продирался сквозь кусты или скорее валялся в траве. Сухой осенней траве – всё сходится. Но, где поблизости трава… и его ноги?

Приглядевшись к рыхлой земле вокруг трупа, Верус сразу же различил следы борьбы. Мужик отбивался, почти два метра тропинки было взрыто, множеством ног, кого-то тащили в сторону причала, но не этого несчастного. В ямках скопилась кровь, от чего тропинка казалась изъеденным ржавчиной клинком – бурый на сером.

Переступив через труп, парень пошёл дальше. Он внимательно вглядывался в каждый проплывающий мимо дом, к каждому треугольному окну и зыбкой лунной тени, пока не вышел к самодельному причалу. Деревня осталась позади, он же так никого и не нашёл. Остановившись перед сырыми брёвнами, наёмник развернулся обратно, окинув её ещё одним долгим взглядом.

– «Дышать всё тяжелее, Скверна определённо здесь. Но почему её не видно? Разве такое бывает?» – бывший ученик ордена Проснувшихся напряг мозги, силясь вспомнить хоть что-то, но то ли Скверна слишком сильно путала мысли, то ли он попросту не знал ничего подобного – решение не приходило. Загадка оставалась неразгаданной. Как вдруг что-то блеснуло прямо у его ботинка. Опустив голову и слегка удивившись, Верус присмотрелся: это был медальон, слегка присыпанный землёй. Присев на корточки, боец расчистил грязь и выдернул побрякушку. За приплюснутым диском последовала длинная верёвочка. Смахнув остатки земли, Верус увидел выдавленный на металле знак:

– «Фамильное имя? Откуда здесь это?» – перевернув кругляш, он осмотрел заднюю сторону. Медальон представлял собой грубо выполненный диск фамилии. С одной стороны явно просматривался одинокий символ – руна или иероглиф, зовите, как хотите. Буква языка, на котором никто больше не говорил, напоминала сразу несколько подобных: косая черта, наклонённая вправо с подковой наверху и парочкой точек левее. Насколько помнил Верус, читалась это как «Филакас». Естественно, он понятия не имел, что это значит, но произношение божественных символов вдалбливали в него с пяти лет, стоило перешагнуть порог ордена. Так что в том, как это читается, он не сомневался.

Идея родилась спонтанно. Глупая, на первый взгляд, да и на второй тоже. Каков шанс, что эта железяка, здесь неспроста? Парень думал, что очень мал, но интуиция твердила другое. Посмотрев по сторонам, словно боялся, что кто-то подглядывает, Верус протяжно вздохнул, удивляясь самому себе, и чётко произнёс:

– Филакас, — одинокое слово утонуло в ночной тишине. Чувствуя себя идиотом из-за того, что ожидал чего-то, парень нетерпеливо цокнул языком и собрался убрать странную безделушку во внутренний карман полы плаща, но тут до его чуткого слуха донёсся плеск. Мгновенно развернувшись, молодой охотник стал свидетелем самой жуткой картины, что видел за последние пару лет.

Вода озера вокруг причала вскипела. Докуда хватало глаз, из неё поднимались люди: мужчины, женщины, дети, старики – все без разбора и порядка. Целая толпа мертвецов восстала из-под тёмных вод, стекая с их тел, та отбрасывала ледяные блики лунного света. У кого-то не хватало руки, у кого-то глаз или половины лица, некоторые вовсе прыгали на одной ноге, то и дело падая в воду и вновь поднимаясь, вот только это нисколько не веселило. Охотник нерешительно отступил на шаг назад, широко распахнув глаза.

– «Прокажённые? Сколько их здесь?! Точно больше двадцати! Какого дьявола, это что все жители деревни? Скверна поглотила их всех?»

Словно в ответ на мысленный вопрос, позади застучали двери. Бросив быстрый взгляд за спину, Верус к своему ужасу увидел ещё шесть или семь мертвецов, показавшихся из домов. Они ждали его, терпеливо сидели по тёмным углам, надеясь на очередную жертву, забредшую к ним на ужин, и вот он, стоит как истукан возле причала.

Рука метнулась к острому кольцу на поясе, быстрее осмысленных дум. Наколов палец, охотник выкрикнул:

– Сандоузо мэ’то аима моу, – яркая золотая капля сформировалась меж пальцев и выплеснула серебряные нити, что тут же окружили кисть, образуя простейший одноядровый вектор, а Верус уже произносил следующую строку формулы, собираясь применить заклинание стрелы первого круга.

– Дим’ёрк проджекто! – ядро раскололось, выплеснув кровь. Меньше, чем за удар сердца, в пальцах охотника возник вытянутый, ни на что не похожий эллипс, полностью состоящий из его крови. Подрагивая, он завис на расстоянии пары сантиметров от ладони, а прокажённые уже подходили к берегу, первые из них вот-вот должны были ступить на сырую землю.

– Фульгура элементум! – стоило новым словам сорваться с губ, как Верус ощутил магический откат. По телу прошла дрожь, плечи заметно поникли под давлением сгущающейся вокруг Скверны. Магия элементов до сих пор оставалась для него серьёзным испытанием, а уж высший элемент огня – молния, и вовсе на границе возможного. Тем не менее всё сработало: кровяной снаряд забурлил, прямо на глазах обратившись искрящейся стрелой. Руку слегка обожгло, но наученный горьким опытом парень, тут же отпустил заклинание на волю, ослабив контроль.

Стрела молнии ударила по прямой, вонзилась в клокочущие воды озера. Под гулкий хлопок серая вода вздыбилась девятым валом, во все стороны полетели брызги, повалил пар. Прокажённые, попавшие в широкий радиус вокруг места удара, затряслись. От некоторых тоже повалил пар или дым.

Убедившись, что заклинание сработало как надо, и несколько противников повалились обратно в кипящую воду, он тут же развернулся на носках ботинок, и, что было сил, рванул от причала. На ходу оголив меч и кинжал, ворвался в нестройный ряд прокажённых, прежде поджидающих его в домах. Тремя стремительными ударами повалил первого, отрубил ногу второму и располосовал грудь с шеей третьему. Увернулся от расставившей руки женщины.

На её сером, грязном лице застыло жуткое выражение страха – последнее, что она чувствовала при жизни. Чтобы не видеть его, парень саданул ногой, оттолкнув её от себя, сразу же после извернулся меж ещё двумя противниками. В дело вступил кинжал, проткнув чью-то руку на сгибе локтя. Оборот и тычок в шею, ещё оборот и блок. Кинжал вскрыл глотку, а меч вспорол живот надоедливой бабы, что никак не желала подыхать.

Уйдя от очередного взмаха рукой, воин ощутил тяжёлый удар по рёбрам. Его отбросило в сторону, земля и небо перемешались, дыхание едва не сорвалось. Неловко перекатившись прямо по грязи, он вскочил на одно колено, тряхнул головой. Мужик, с наполовину облезшим лицом, стоял прямо перед ним, вновь поднимая здоровенные ручищи. Не успев, как следует, понять, что происходит, Верус тоже вскинул руки, кинжал встретился с мечом, выбивая искры. Приняв удар грузного противника на скрещенные клинки, боец лишь хмыкнул. Резкое движение, локти уходят в стороны, а клинки рассекают плоть.

Лишившийся конечности мужик отшатнулся от него и налетел на подступающих сзади прокажённых. Толпа толкнула его обратно, и Верус ловко прикончил бестию, разрезав той бедро и бок. Видя, как много врагов успело подобраться совсем близко, парень метнулся к дому, что оказался рядом, попутно отправив на тот свет ещё одного прокажённого, ребёнка лет восьми. Хрупкий позвоночник легко разлетелся костной пылью от удара мечом, и голова твари взмыла вверх.

Вбежав в дом, мечник резко обернулся, приняв на щёку клинка выпад какого-то грязного мужика в соломенной шляпе. Два скоротечных удара и тот отправился на земляной пол, лишившись и руки, и горла. Пока он падал, охотник в очередной раз заметил одну странность. Стоило ему убить прокажённых, как от их тел отслаивался дым Скверны. Липкая ползучая дрянь, словно просачивалась сквозь кожу, глазницы, нос, рот и одежду жертвы, сбегая от погибших марионеток, чёрными завихрениями.

Прежде он уже видел такое, Нигма проникала в людей медленно, подтачивала разум, пока жертва окончательно его не теряла, после чего человек обращался безмозглым чудовищем жадным до плоти и крови. Одни оставались самими собой – то же тело, те же умения, что при жизни. Другие искажались, превращались в уродливых монстров, лишь напоминающих людей.