Источник душ - Вадим Кленин

На станции я бы подключился к нейросети, задействовал другие возможности, но приходилось довольствоваться лишь тем, что было во мне самом.

Что такое этот анализатор? Только не говорите, что вы позабыли теорию организации избирательного поиска при решении сложных интеллектуальных задач, которую я вдалбливал еще вашим пра-пра-пра-пра-дедушкам! Это же основа основ, известная еще со времен первых компьютеров. Сначала анализатор боролся с компьютерными вирусами, которые, как и любая мелкая дрянь, плодилась в те дикие времена с невероятной скоростью. После дорос до модуля, отвечавшего за выбор из предлагаемых вариантов. Синтетическая копия той самой свободы выбора, которой Бог наделил людей.

Для детей скажу попроще: это наш центр логики, который есть у всех мягких игрушек, наделенных искусственным интеллектом. Мы же – что маленькие, что большие роботы – не можем без алгоритмов и многоуровневых линейных уравнений. Математика – альфа и омега наших озарений и провалов. Начало и конец всего.

В общем, я был настроен немного расслабиться. В фильмах с Земли в такие минуты человек наливает себе ароматный кофе, сваренный из молотых зерен, якобы собранных в Южной Америке. А в реальности же – выпивая очередное творение химической промышленности. С предвкушением счастья садится к электронному панно, где выбирает, скажем, изображение оранжевого заката на Гавайях, сочной тропической зелени в дельте Амазонки, а если с воображением совсем туго – то простого камина с пляшущими языками пламени. Погружается в себя и размышляет.

У меня такого панно, понятно, при себе не было. Да и в каюте на лунной базе тоже. Потому пришлось довольствоваться собственным воображением и архивами. Я быстро пробежался по запасам пейзажей в слотах памяти. Наложил на красный фон жерло молодого вулкана, в глотке которого вскипала первая отрыжка лавы. Включил фоном старинную готическую рок-балладу и погрузился в себя.

Первым делом раскидал по линейкам уравнений неизвестные, которые нужно было определить в самое ближайшее время. Пару раз система визуально будто подталкивала к ускорению – вулкан, этот дальний родственник самого Гефеста1, чихал, разбрасывая дышавшие пламенем камни. Но картинку я не менял – такой виртуальный пейзаж придавал вычислениям изрядную нотку мрачности и гнева.

Первая неизвестная – как отсюда выбраться. Вторая – что сейчас происходит со Светланой. Третья – как реанимировать Бублика. Но самая главная – как спасти человечество от тотального уничтожения.

Защищать людей – один из наших фундаментальных законов. Мы не можем его игнорировать и должны сделать всё возможное, чтобы не допустить гибели ни одного из наших создателей. Но как?

Взорваться лавой вулкан так и не успел. Мой отдых, который я использовал в том числе для охлаждения коленных суставов, уже начавших запрашивать обновление смазки, – неожиданно прервал голос из реальности:

– Эй, парень, ты живой?

Вулкан вспух черным дымом. Изображение свернулось в туманный клубок, напоминавший фигу, и пришлось открыть глаза. После яркой картинки даже моим окулярам потребовалось время, чтобы настроиться на скудное освещение нашего узилища. Аккумуляторы в фонаре, оставленном Светланой, еще не отдали весь свой заряд, но действительно светло было лишь перед космонавтом. В остальной части царил полный мрак.

Глаза русского смотрели точно на меня, из чего я сделал вывод, что он меня видит, хотя я сидел в том месте, куда световое пятно не дотягивалось. И вот тут неожиданно эвристический анализатор выдал интересную мысль. В литературе землян было много историй про долгожителей, но в реальности ни один человек не мог похвастаться тем, что обманывал смерть дольше, чем полтора века. Даже с учетом имплантации новых органов, распечатанных на молекулярных принтерах моего времени. Может, этот русский – вампир, потому и не умирает? Это и хорошее зрение во тьме объяснило бы. И его устойчивость к укусам темных тварей. Чем бы он тут мог питаться, спросил я самого себя. Элементарно! У змей тоже кровь есть, хоть и мало, а где-то ведь ползает еще целая толпа тараканов. Не ахти какая пища для кровососов, но тут не до жиру. Капля за каплей – выжить, наверное, можно.

– Твой нос и глаза светятся во тьме, – улыбнулся русский. – Странная теперь на Земле мода. У мужчин носы блестят, а у женщин – нет. В мои времена просто носили клёш или делали павлиньих цветов рубашки. Таких называли ретро-стиляги.

– Ты тоже не очень похож на человека, – в тон ему ответил я, решив перейти на «ты» и не соблюдать этикет.

Кстати, одна черта в его облике тогда чуть не подтвердила мои опасения. За левым клыком у псевдо-Гагарина отсутствовали все коренные зубы – вероятно, вследствие тех сражений, которые он вел со змееголовыми. Потому в антураже мрака нашей тюремной камеры клык казался острым и очень длинным, словно вампирским. Особенно если смотреть снизу. Картину дополняли уставшие и даже, можно сказать, больные глаза, отражавшие тусклый свет многочисленными красноватыми жилками. Если бы не тепловая сигнатура его тела, мне пришлось бы искать ответ на жизненно-важный вопрос: нет ли на Луне осиновых кольев? Хотя кто знает этих русских, многие века выживавших на самом краю вечной мерзлоты, взяла бы такого вампира простая деревяшка? Мало кто способен ходить без курток там, где они загорают. Мне наш главный механик рассказывал про сцену в каком-то древнем фильме, где белокожие и светловолосые дамы загорали на солнце. Ступни и голова каждой были в меховых ботинках и шапке, а остальное тело – в купальнике!

Впрочем, довольно быстро я отбросил эту бредовую мысль. Понятно, что никаким вампиром русский не был. Просто усталым и измученным человеком, тем не менее – всё еще мужественно державшимся под пытками пришельцев.

– Жить-то жив, – решил я ответить только на первый вопрос. Пояснения относительно моего носа я пока решил придержать. Не понравилось мне, как местные хозяева реагируют на наши откровения. – Вот только что с этим делать?

– Жаль твою подругу, – после небольшой паузы произнес собеседник. Эта реплика насторожила меня еще больше.

– Что они с ней сделают? – спросил я.

– Зависит от того, созрел ли очередной симбиот или придется ждать. Если да – попробуют подселить в ее тело. Если нет – посадят твою даму в одиночную камеру и будут пытать. А они на это дело мастера.

– И как часто эти симбиоты созревают?

– Собственно, они даже не созревают, а прилетают. Я не очень разобрался в их технологиях, что-то связано с информационными пакетами, которые они получают со своей материнской планеты. Преодолеть порог скорости света они не