Источник душ - Вадим Кленин

направили каменюку, а враждовавшие на нашей планете фракции подумали, что это сделали соперники, и ответили атомным ударом.

– Почему они не смогли поработить тебя? – задал я давно интересовавший меня вопрос.

– А вот хрен им в рыло, – весело рявкнул мужчина. – Мой батя работал змееловом в Средней Азии. И в детстве было много случаев, когда эти гады кусали мальчишек. Вот он и стал постепенно приучать меня к яду. Капля за каплей. Наверное, потому теперь их нейротоксины не взламывают мою нервную систему, а лишь бьют по ней кувалдой.

– Как у медоеда? – уточнила Светлана. Я понятия тогда не имел, о ком или о чем она говорит.

– Примерно. Кстати, первый раз понял, что у меня выработался иммунитет, еще на Байконуре. Пошел погулять, и тяпнула эфа. Думал, всё. Хана. А нет, ничего. Повалялся пару дней в санчасти и пошел дальше крутить солнышки на тренажерах.

– На Байконуре? – удивленно переспросила Светлана. Это название было известно даже мне. Правда, мы знали, что самый первый человеческий космодром давным-давно стал музеем. И космические челноки тогда уже стартовали совсем с других площадок.

– Ну да. Можете называть меня Гагариным, – почему-то ухмыльнулся он.

– Юрием Гагариным? Тем самым? Легендарным? – мы со Светланой, не сговариваясь, вскочили на ноги. Еще бы, увидеть перед собой человека, открывшего для землян космическую эру. – Но мы читали в архивах, что вы погибли в катастрофе.

– Успокойтесь, – грустно ответил мужчина и жестом попросил нас сесть обратно. – Конечно, я не тот Гагарин. Да и не Гагарин вовсе. Пусть это будет моим псевдонимом. Как-то ведь надо вам меня называть. Но настоящего Гагарина я видел – по телевизору. Свое настоящее имя я вам всё равно не скажу.

Он выразительно развел руками, будто действительно сожалея. Правда, актером он был никудышным, и мы сразу поняли, что он врет. Мы с подругой понимающе переглянулись. Пожалуй, тоже можем назвать ему свои псевдонимы.

– Я, как вы уже знаете, Светлана. А этот молодой человек – Давид, – представила она нас этому хитрому русскому.

– Что ж, будем знакомы, соратники по несчастью, – улыбнулся он. – Как там сейчас, на Земле? – Его глаза почему-то мечтательно закатились, а суровые черты лица разгладились. Показалось, что на нас смотрел снова тот смелый юноша, который отдал себя великой цели – стать одним из первых покорителей космоса.

– Мир очень сильно изменился с тех пор. – ответила за нас обоих Светлана. – Прошло ведь два с половиной века.

– Два с половиной века? Я что, здесь уже двести пятьдесят лет? – псевдо-Гагарин был совершенно искренне удивлен. Кажется, всё-таки попытки симбиота присоединиться к его разуму бесследно не прошли, если у него из сознания выпал такой кусок прошлого. Да и тело у него было хоть и сильно потрепанное, но совершенно не походило на египетскую мумию. Потому я всё-таки поинтересовался:

– Как вы сумели так сохраниться за всё это время? Ведь человеческий организм должен был давно рассеяться в прах.

– Это потому, что он уже давно не человек, хотя еще отчаянно цепляется за прошлое! – раздался за нашей спиной насмешливый голос с ярко выделявшимися шипящими звуками.

Мы со Светланой резко обернулись. В свечении фиолетовых энергий, которые отвечали за механизм лифта, стояла Мегир-сехер. Уже, кстати, не обнаженная. Она была облачена в зеленоватое платье, украшенное несколькими диагональными линиями мелких золотых украшений, выгодно подчеркивавшими ее талию и грудь. Вокруг шеи шел воротник, в который были вплетены изумруды и бриллианты. В мерцании силовых линий ее лицо было практически неотличимо от человеческого. До тех пор, конечно, пока она молчала. Стоило ей произнести хоть слово, и ее змеиная сущность была бы видна каждому.

За поясом у нее торчал предмет из желтого металла, который она мгновенно выхватила, как только мы сделали первый шаг в ее сторону. Из него вытянулась длинная плеть, сверкавшая в темноте электрическими разрядами.

– Ему действительно удалось обмануть природу – иммунитет к яду блокирует процесс замены личности. Но его ДНК всё равно изменилась. Рано или поздно он превратится в такого же, как мы. И судьбу свою он примет, хотя пока этого и не хочет, – тонко улыбнулась местная хозяйка. Она посмотрела в сторону псевдо-Гагарина и добавила. – Впрочем, сейчас это не важно. Толк от него всё равно есть, хоть ни один симбиот не смог с ним ужиться. Какая задушевная беседа у вас получилась. И свои имена вы сказали ему вполне охотно.

Змееголовая щелкнула плетью, и яркий в местном сумраке, искрящийся шнур обвился вокруг тела Светланы. Было видно, что длительно сопротивляться парализующей энергии подруга не сможет. Она рухнула на колени, а затем повалилась на пол, дергаясь в каких-то конвульсиях.

Я было ринулся в сторону змееголовой, но разряд энергии, выскочившей из ее левой руки, впечатал меня в стену. Процессоры опять заскандалили. Один за другим сообщили о серьезном ущербе системным файлам и посоветовали, наконец, уняться и вести себя подобающе. Перед глазами снова вспыхнул противный красноватый туман.

Где-то на краю сознания, я услышал:

– Тебе тоже недолго радоваться. Твоя цивилизация рухнет через пару недель – снаряд уже начал формироваться, и он перезапустит жизнь на Земле. Ты теперь – динозавр. Или мамонт – выбирай что хочешь. А вот с этой девицей мы сейчас поработаем. Потом вернемся и за ним. Прощай.

Глава 13. Как разбудить Бублика

Красный туман опять перекрыл связь с реальностью. И это было… очень кстати. Слишком много новых вводных появилось после короткой беседы с русским космонавтом. «Небольшая пауза, – подумал я в тот момент, – совсем не помешает». Нужно всё разложить по папкам и тщательно «обмозговать». Пусть в отличие от людей, биологического мозга у меня и не было. Только процессоры, но сути это не меняет. Змеи, статуи, пришельцы… таинственный и бессмертный псевдо-Гагарин. В анамнезе еще таракан и задание КАЛСа. Всё смешалось в одно пыльное облако, которое совершенно не хотело оседать в моей синтетической башке.

Правда, сразу выяснилось, что отправивший меня в легкий нокдаун разряд имел и негативные последствия. Мегир-сехер, эта коварная лунная «гадюка», подпалила сразу три платы из блока нано-процессоров, отвечавших за эвристический анализатор. Поэтому «думалось» вяло и неохотно. Словно полумифическому старому пентиуму – далекому пращуру всех синтетиков.