Источник душ - Вадим Кленин

Лишь по пришедшему в чат сообщению «Немного отдохну и вернусь» я понял, что нашего бойца не убили, а отправили в жесткий вариант перезагрузки.

– Тебе не кажется, о божественная, что земная цивилизация уж слишком приблизилась к Творцам, и ее снова пора обнулять? – прошипел явно рассерженный Хеб.

– Не просто кажется, дорогой. Мы сумели сейчас в этом убедиться. Они крайне агрессивны. Как только научатся подселять разум в искусственные тела, начнут экспансию. А Творцам конкуренты не нужны.

– Тогда пора запустить на Земле новое терраформирование. Думаю, для еще одного выстрела из нашей пушки ресурсов мы наскребем. А потом придется перебираться дальше.

Они подошли к столешнице и приложили свои ладони к ближайшему от них краю. В пространстве образовалась трехмерная проекция Луны, от ядра которой к поверхности пошла спираль. Присмотревшись повнимательнее, я увидел даже нашу станцию и выбранный нами вход в подлунные тоннели. Он оказался самой важной частью оружия змееголовых. Тем местом, откуда заряд вылетит в космос и отправится к своей цели.

Совершив еще некоторые манипуляции, Хеб заметил, что я подсматриваю. Хищно улыбнувшись, коснулся обозначения, мигавшего ярко-красным огоньком. Последнее, что я увидел, был сгусток материи, который отпочковался от ядра, словно лотерейный шарик выпал в исток этой мегаспирали и начал свой неторопливый путь к поверхности. После чего трехмерная проекция свернулась, а Хеб посчитал возможным разъяснить мне, что будет дальше:

– Примерно в течение двух недель он наберет необходимый вес и скорость. А затем отправится по назначению, – будто поясняя простую лабораторную операцию, сообщил змееголовый, глядя мне в глаза.

Мегир-сехер положила ему руку на плечо и, повернувшись к нам, добавила:

– А на вас у нас есть свои планы.

Щелчок ее пальцев заставил наши кресла задвигаться. Прикованные к ним непреодолимым для нас электромагнитным полем, мы выехали из коридора, заехали в какой-то мерцающий портал. Стулья отпустили нас и пропали, а мы зависли, словно в невесомости. И лишь секунд через пять начали медленно опускаться вниз. Этот путь длился около минуты, и мы оказались в закрытом темном помещении, середина которого была освещена мерцающими стенами такого причудливого лифта. Когда наши ноги коснулись пола, погас и он. Едва я успел включить инфракрасное зрение, между мной и Светланой на пол грохнулся какой-то предмет. Им оказалось тело нашего несчастного Бублика, всё еще пребывающего в отключке.

Глава 12. Последний русский на Луне

Бублик выглядел плачевно. Он лежал на боку, с вывернутыми лапами и игнорировал все попытки его растормошить. Наверное, таким же безжизненным бывает мангуст, чудом вернувшийся после драки с двумя королевскими кобрами. На последних каплях воли он доползает до хозяина, сжигая оставшиеся крохи адреналина в крови, и рушится на пол, лишившись сил, эмоций и вообще желания что-нибудь делать. И что самое опасное – уже не имея никаких возможностей сообщить хозяину об итоге сражения. И тот не знает: праздновать ли эпическую победу питомца или срочно драпать. Взять в охапку семью и уносить ноги из дома, куда весьма скоро с ответным визитом заявятся двое разъяренных скользких убийц.

Наш четвероногий друг принял свой первый неравный бой, тоже показав себя настоящим берсерком. Очнется, так и буду его дразнить: берсерк-хомячок. Я замер и прислушался. Нет, хохма по внутреннему каналу тоже не получила реакции. Значит, сил огрызнуться у Бублика не было.

Блестевшее в полумгле тело бедняги было покрыто вмятинами и рваными кривыми царапинами. Грудь почернела и вдавилась, словно в нее прилетело ядро из наполеоновской пушки. Шерсть осталась только на кончике хвоста и под правой подмышкой, которая сейчас была выставлена на всеобщее обозрение. А в районе левой лопатки рана была настолько глубокой, что мы увидели микросхемы и… о счастье!.. продолжавший вращаться вентилятор системы охлаждения. Эти мелкие лопасти, хватавшие маленькие порции местного воздуха, вернули нам надежду, что Бублик жив. Его процессоры ведут вычисления и требуют охлаждения. Так что шанс вернуть партнера к жизни еще не утрачен. Но сколько у него осталось времени и «живых» плат – сказать невозможно. Не исключено, что уровень заряда находится в красной зоне и коллапс уже близок.

Полбеды, что его придется тащить на себе, если предстоит удирать. Может быть утрачена какая-то часть личности нашего мохнатого задиры. А вот этого он нам, точно, не простит. Не простишь ведь, а, мохнатик? Нет, опять не слышит.

– Может, и нам попробовать лизнуть его в нос? – спросила Светлана, отчаявшись реанимировать Бублика. – На тебе-то сработало!

Я недоуменно на нее посмотрел.

– Ну, лизни. Только на носу у них диодов нет. Вон, мохнатый хвост до сих пор торчит, как мачта, можешь попробовать, – но поняв двусмысленность фразы, я тут же заткнулся. Хотя… нет худа без добра. Сам Бублик лежит, а хвост по-прежнему стоит вертикально, словно антенна. Почему? Это ж неспроста. Вслух, понятно, я ничего не сказал, поведав лишь следующее: – Только вряд ли будет толк. Ему нужен специальный зарядный коврик и поспать на нём часа четыре.

Я встал, отошел к стене и сполз по ней вниз, присев на корточки. Устало добавил:

– Да и наш язык не передаст столько энергии, сколько может отдать собака. У них в системе он играет гораздо большую роль, чем у нас.

Кстати, нам бы тоже было бы неплохо подзарядиться. В моём аккумуляторе, например, осталось тридцать два с половиной процента. Я тогда осознал, что если мы срочно ничего не найдем, нужно будет вставать в режим сохранения энергии. А он позволяет решать только самые элементарные задачи.

Светлана наконец перестала тормошить Бублика, встала с колен и застыла в задумчивости.

– И что теперь будем делать?

– Без понятия, – ответил я. – Давай для начала просканируем стены. Может, найдем какое слабое место. Или родится идея. Кстати, Свет, забыл тебя спросить…

Договорить я не успел.

В дальнем углу, полностью скрытом от нас темнотой, раздался стон, потом хрип и кашель, будто кто-то прочищал горло. А потом совершенно неожиданно прозвучал вопрос на довольно архаичном английском. Словно его носитель обучался по учебникам еще во времена Холодной войны – века за два от нашего появления. На таком не говорят уже