Дитя минувшего - Кристина Веда

них замирает звук шагов, а время здесь течёт странно – можно войти на одну сторону улицы в сумерках, а выйти на другую в ночи. Осенью в таких местах слышен плеск воды, даже если поблизости нет ни одного канала, а фонари, отбрасывающие длинные тени, порой освещают пугающие лица.

Мы прошли за Горынычем, и я сжалась. В этом дворе было холоднее, чем на улице и на какой-то момент земля под нашими ногами с асфальтированной сменилась на каменную кладку, и мы вышли в абсолютно другом месте – открытом, светлом и теплом. Я обернулась, не веря, что прошла через искаженную временем и пространством арку.

– Бр-р, – взъерошился Касим, удобнее присаживаясь на моем плече, – давно я этого не чувствовал. Это место такое.

– Итак, – хлопнул в ладоши Горыныч, собирая вокруг себя зрителей. – Мы оказались с вами на Сенной площади, это не просто место торговли, а старый перекрёсток, где людские желания сплетаются с древней магией. Здесь можно найти всё: от антикварных безделушек с непредсказуемыми свойствами до амулетов, которые хранят в себе силу прошлого. Именно в торговых рядах можно встретить тех, кто давно должен был исчезнуть, но по какой-то причине задержался. Здесь торговцы шепчутся о странных покупателях, появляющихся в пасмурные дни, и о магазинах, которые открываются раз в десять лет.

– В одну из таких лавок Горыныч однажды завёл группу туристов, а выбрались оттуда далеко не все… – прошептал Марк и посмотрел на меня. Его губы расплылись в улыбке, точно насладившись моим испугом. – Не бойся, тебе это не грозит.

– Я предлагаю вам заглянуть в один из таких магазинчиков и прогуляться по переулкам, но, предупреждаю. Не задерживайтесь в переулках слишком долго, не смотрите в глаза тем, кто стоит в тени, и уж тем более не принимайте приглашения от незнакомцев, предлагающих посмотреть «другой Петербург».

Все разом кивнули, и Марк повел меня в одну из ярких палаток. Там, точно в другом мире, все прилавки были усыпаны камнями и оберегами. Но силы от них почти не исходило, а значит многие были подделками.

– Фальшивки, – протянул Марк, повертев в руках синий камень с узором глаза внутри.

– Не груби, сынок, – протянула старуха, вдруг всплыв из-за лотка и вперив взгляд в камень, – этот оберег обладает особой силой. Но раскрывается она только в случае опасности, сейчас её сила спит, потому твоему чёрствому взгляду она не доступна, с-сынок, – прошипела старуха и забрала своими костлявыми пальцами камень.

– Прости, торговка, – извинился Марк и выставил ладонь, точно на неё нужно было вернуть камешек, – если ты не обманываешь, то я бы хотел приобрести твой оберег.

Старуха криво на него посмотрела, оценивая и прижимая камень к груди, а затем гаркнула:

– Тебе он не поможет.

– А я и не себе.

Я посмотрела, как старуха недоверчиво протянула Марку синий камешек, а взамен забрала деньги и прижала их к груди.

– Еще вспомнишь обо мне, когда камень спасет жизнь и приведет к желанному, – точно прости грубость Марка ответила она и скрылась, возникнув перед пожилой парой, что также изучала амулеты.

Марк молча взял меня за руку и вложил в неё камень. Я с удивлением посмотрела на свою ладонь и на то, как Марк накрыл мою руку, сжав в ней камень. Он тихо прошептал, но я услышала:

– Защити её, – затем его синие глаза встретились с моими, и он добавил громче, – это за то, что ты спасла меня на озере.

Через час Горыныч созвал нас обратно, предлагая бесплатно продегустировать напитки и яства, что продавались в палатках, не видных обычному взгляду.

– Тебе нельзя, – каркнул Касим, – они все забродили, того и гляди, напьешься и драться начнешь.

– Да что ж вы меня все опекаете? – в сердцах спросила я и с обидой посмотрела на то, как все пошли дегустировать медовуху и еще какие-то отвары.

Марк, точно в солидарность, встал рядом со мной и наблюдал за остальными со стороны, затем толкнул в плечо и указал куда-то в ближайшую подворотню.

– На той улочке я однажды встретил домового, продающего зачарованные вещи своего бывшего владельца, и там же, но месяцем позже, говорящих кошек, обсуждающих последние новости Нави.

– Домовые? Говорящие кошки? – не веря, я просто повторяла за ним слова.

– Мгм, – довольно протянул Марк. – От такой кошки я и услышал, что в одном из таких кварталов живёт сам Горыныч. Его жильё не найти на карте, но, если случайно пройти через неправильную арку, можно оказаться в подъезде, где пахнет серой, книги открываются сами, а чайник кипятит воду без огня. Говорят, иногда у Горыныча появляются новые соседи, странные, многоголовые, с глазами, что светятся в темноте.

– Ух, – протянула я и посмотрела на экскурсовода, – вот бы его в друзья, интересно было бы, жуть.

– То-то и дело, – пробурчал под клюв Касим, – жуть.

Прошло несколько часов экскурсии, мы прошли почти весь центр пешком и очень устали, хоть и остались довольны.

– Ну и теперь, в завершении нашей экскурсии вас ждет катание на катере и под белые ночи мы увидим, как разводят мосты. При вас разорвется тонкое полотно между Явью и Навью. Сразу просим, за борт не прыгать, не лезть в Навь без очереди со словами «Я только посмотреть», иначе мы вас больше не увидим. Но, чтобы вы не грустили, сообщаем, что у нас есть экскурсия и по Нави, поэтому будем ждать всех после смерти!

С этими словами все три головы Горыныча хищно улыбнулись, обнажая клыки, и пропустили нас на катер:

– Добро пожаловать на катер «Смерть Кощеева».

Народ остался на месте, переглядываясь в ожидании. Даже Касим замолчал, больше не бубня себе под клюв.

Вихрь бесшумно склонился ко мне и спросил:

– Мне кажется, или всем стало не по себе?

– Не кажется.

– Дорогие гости, не боимся, катер «Смерть Кощеева» самое безопасное место для водных прогулок, ведь названа в честь самого живучего Навьего сына.

14 Глава, где я взрываю Питерский собор

Марк первым шагнул на доску, перепрыгнув на катер, за ним прошел Вихрь. Он дрожал, но побоялся оставить Марка одного.

И так мы по очереди заполнили катер, где было еще несколько групп людей. На белом, большом пространстве было два этажа. Нижний этаж размещал в себе столы и лавочки, на которых манили мясные нарезки и сыр с кусочками клубники, нанизанными на шпажках. На верхнем этаже была палуба, с которой открывался вид на булыжную мостовую и огромный, нависший над рекой, мост. Сплетение человеческих сил и логики в каменный узор, что