Академия Слов - Сенни Роверро

в меня, а не в то, что я из себя изображаю. И во все те комплименты и просто приятные слова, которые сегодня сказал мне Киров, тоже хотелось поверить. Такое, знаете ли, не слишком здоровое желание позволить своему кумиру обвести тебя вокруг пальца, чтобы потом, возможно, сделать глупость и, коря себя, восхищаться, как ловко он с тобой обошёлся. Но я ведь умная девушка, да? В чём-то Киров сейчас прав, иногда это весьма печально - быть слишком умной.

- Что ж, ваше счастье если так. Пусть вы и рискуете из-за своего ума упустить много приятных моментов, но очень вероятно, что избежите многих ошибок, - немного грустно улыбнулся Киров. - Но вы правы, пожалуй, стоит переходить к делу и пусть эта еда сгладит неприятный момент, - и, понизив голос, проникновенно глядя мне в глаза произнёс. - У меня проблемы, Мирабель. Очень серьёзные проблемы. И, как бы неловко мне ни было просить вас о чём-то, ведь вы мне ничем не обязаны, но мне нужна ваша помощь.

- Именно моя? - уточнила я, приподняв брови. - Не моего дяди?

- Да, именно ваша, - кивнул Киров. - Боюсь, что наш светлый недруг очень близок к тому, чтобы разоблачить меня. И в этот раз мне, увы, не удаётся выкрутиться так же, как я уже сделал это когда-то. А вы в последнее время часто ходите с ним на весьма опасные задания. Я хочу попросить вас подстроить его героическую смерть. Мои руки для этого, как оказалось, всё же слишком коротки, а вам это сделать проще, чем кому-либо.

На миг я застыла. Сердце ухнуло куда-то вниз, в голове пронеслась весьма наивная мысль: "Мне послышалось? Он ведь не мог в самом деле попросить меня о... таком?!". А потом очень резко и очень активно заработал разум.

- Я... понимаю ваши опасения, Александр Владимирович, - тихо произнесла я, поражая спокойствием даже саму себя. - Но уверяю, вам ничего не угрожает. Да, Эдгар Викторович может узнать о том, что вы тёмный, но он знает то же самое и обо мне самой. Как видите, я тем не менее всё ещё жива и не нахожусь в казармах Министерства Пробуждённых. В это сложно поверить, я знаю, но наш светлый, как вы выразились, не выдаёт Министерству тех тёмных, что мирно живут, не причиняя никому вреда и больше того, покрывает нас. Скажу вам по секрету, но он взялся за это дело лишь потому, что вас начало подозревать Министерство. Когда Эдгар Викторович убедится в том, что эти подозрения правдивы, он отведёт их от вас.

Я говорила это, спокойно, рассудительно, делая вид, что всё в порядке, а у самой в голове шумел рой беспорядочных мыслей.

- О-о, нет, Бель, только не говорите мне, что вы настолько доверчивы, - протянул Киров, качая головой. Кажется, мне не удалось его ни в чём убедить.

- Я не страдаю излишней доверчивостью, и вы это знаете, - тихо, но твёрдо произнесла я. - И я могу с твёрдой уверенностью заявить, что светлый не представляет для нас опасности. Я достаточно хорошо его знаю, чтобы так говорить. И я не могу выполнить вашу просьбу. В конце концов, не мне рассказывать вам о природе нас, тёмных. Будь наш охотник нейтральным - сколько угодно, но он светел. Однако вы в своё время помогли мне, предупредив о нём, и я перед вами в долгу. И потому со своей стороны, если Эдгар Викторович всё же вас раскроет, сделаю всё возможное, чтобы убедить его в том, что вы не безумны.

Несмотря на своё состояние, слова я подбирала ещё тщательнее, чем обычно. "Я понимаю ваши опасения" – показать, что я не считаю его паникёром, как могла бы счесть. "Но уверяю" – усиление эффекта своих слов. "Да, Эдгар Викторович может узнать" – соврать, что он ещё не знает, не сказав при этом ни слова лжи, уловка. "Но он знает тоже самое обо мне" – показать, что раз я жива, то и он в случае своей нормальности в безопасности. "В это сложно поверить" – признать его право на сомнения. "Наш светлый" – подчеркнуть, что светлый именно НАШ, повторив при этом слова Кирва, но сделать этих словах акцент на то, на что мне нужно. Слова про то, что подозрения исходят от Министерства – сместить ракурс тревог, чтобы он видел опасность не в Эдгаре, а именно в Министерстве. "Когда убедится" – показать, что я верю в его невиновность и уверена, что Эдгар поверит тоже.

"Я не страдаю излишней доверчивостью" – напоминание, что я в том же, что и он положении, будучи тёмной, и что я умна, с чем он не может поспорить, а значит не стала бы верить Эдгару безосновательно, ведь он именно в этом усомнился. "Я перед вами в долгу" – показать, что помню о его ей помощи, благодарна, готова помочь ему в ответ, и всё ещё его союзник, но помочь не таким радикальным способом. "Сделаю всё возможное," – тонко намекнуть, что как бы я ни восхищалась им, он не имеет на меня достаточного влияния, чтобы я ради него убила, что я не его марионетка. Мой мозг анализировал каждое произносимое слово почти автоматически, неосознанно, и всё же анализировал качественно. Часть меня всё же осталась как всегда благоразумна. И тем не менее даже так я видела, что Кирова мне убедить, увы, не удалось.

Глава 14. Смерть на двоих

Из ресторана я выходила в весьма смешанных чувствах. Теперь, когда Киров высказал свою просьбу, подозрения светлого не казались мне такими уж необоснованными. Конечно, я прекрасно понимала, что окажись я сама на грани разоблачения, то несомненно попыталась бы убить того, кто создаёт риск для моей жизни. Даже если бы это был светлый. И то, что я весьма бракованная тёмная, страдающая многими нетипичными для тёмной качествами, этого бы не отменило. Но оборвать жизнь светлого своими руками я бы не смогла. Вот и Киров, по всей видимости, не смог. Потому и обратился ко мне, наверное, в надежде, что моя "неправильность" в смеси с моим восхищением на грани поклонения к самому Кирову позволят мне обезопасить его столь радикальным способом. Не спорю, это не слишком честно по отношению ко мне, но всё же для него речь идёт о его жизни, а я ему, повторимся, по сути, никто. Если