После развода. Хочу тебя вернуть - Панна Мэра

на город, будто разговор о каких-то мелких делах.

– Ильдар сам виноват. Он работал как частник, перехватывал моих клиентов, сбивал цены.

– Это не повод ломать ему жизнь! – вырывается из меня.

– Бизнес – это не благотворительность, – холодно отвечает он. – Я просто вернул баланс.

Я чувствую, как всё внутри меня переворачивается.

– Значит, и меня ты нанял, чтобы контролировать его? – спрашиваю почти шёпотом.

Он оборачивается. На его лице застыла всё та же самоуверенность, только теперь в ней есть что-то другое, тёмное.

– Если честно, да.

Я чувствую, как ноги подкашиваются.

– Но, – он делает шаг ближе, – ты оказалась куда умнее и полезнее, чем я думал. Поэтому увольнять тебя не было смысла.

Он подходит вплотную. Я отступаю.

– Ты же понимаешь, Надя, – его голос становится мягче, почти вкрадчивым, – в этом мире выигрывают те, кто умеет держать язык за зубами. А я умею благодарить тех, кто понимает правила игры.

Он тянет руку, касается моего плеча. – Не делай из этого трагедии. Мы можем просто... забыть об этом. И продолжить.

Меня будто обливает холодной водой. Я смотрю ему прямо в глаза.

‍– Нет, Геннадий. Я не играю в такие игры. Он чуть прищуривается. – Что ты имеешь в виду?

Я выпрямляюсь, голос становится твёрдым.

Решение принимаю быстро, но иначе просто не могу.

– Я хочу уволиться, – вырывается у меня из груди. – Сегодня же.

Он на секунду теряет улыбку, но тут же снова надевает её, как маску.

– Поспешные решения не твой стиль, Надя. Подумай. Я, конечно, не стану тебя держать, но для тебя эта работа такой шанс доказать бывшему свою состоятельность.

Я вскидываю подборок и смотрю на Драгунского почти сверху вниз.

Сейчас он кажется мне омерзительным.

– Мне не нужно что-то доказывать своему бывшему, – фыркаю я, разворачиваюсь к двери, – тем более использую такие же методы, как и он использовал когда-то. Лучше не выглядеть состоятельной, чем быть частью этого.

 

Глава 61

Я закрываю за собой дверь кабинета Драгунского. Щелчок замка звучит, как выстрел. Коротко, громко, окончательно. И вдруг становится… тихо. Тишина в коридоре давит на уши, но внутри растекается странное спокойствие. Никакой паники, никакого страха. Только твёрдое ощущение: всё! С меня хватит.

Я иду по длинному коридору, шаги гулко отдаются по кафелю. Коллеги кивают, кто-то улыбается, ведь они ещё не знают, что я ухожу. А я просто держу папку в руках и чувствую, как внутри будто что-то отпускает, как будто наконец перестала бороться с течением.

В отделе кадров пахнет кофе и бумагой. Женщина за столом, вечно уставшая и нервная, с очками на кончике носа поднимает на меня недовольный взгляд:

– Надежда, у вас что-то случилось?

– Да, – говорю спокойно. – Я хочу написать заявление об увольнении.

Она моргает, как будто ослышалась. – Подождите, что?! Совсем? – Совсем. По собственному желанию.

– Но может быть давайте для начала просто отпуск оформим? Или может вы на подставочки хотите?

Но я непоколебима.

– Нет, спасибо, – решительно произношу, – я уже все решила.

Беру ручку и лист, сажусь за свободное место и начинаю писать. Рука не дрожит. Каждое слово ложится ровно, как будто я к этому шла долго и вот наконец дошла.

Когда подписываю, выдыхаю. Женщина кивает, забирает заявление. – Директор подпишет завтра, – говорит она, уже мягче. – И тогда же можно будет забрать трудовую.

Я благодарю и выхожу. Всё. Решение принято. Никаких «а вдруг», никаких «подождите немного».

Возвращаюсь в свой кабинет. Собираю вещи молча: кружку, блокнот, флешку, фотографию в рамке.

Каждый предмет, как напоминание о том, кем я была здесь. Ответственная, лояльная, удобная.

Сотрудница, которую наняли не за опыт, не за знания, а для того, чтобы быть пешкой в большой игре.

Когда выключаю свет и закрываю дверь, чувствую, как по спине пробегает лёгкий холодок. Но это не страх. Это воздух. Настоящий, живой.

Я выхожу из офиса. На улице уже вечер. Город шумит, горят витрины, где-то далеко сигналит машина. А я просто стою на ступеньках и улыбаюсь. Мне больше не нужно ничего доказывать. Ни ему. Ни Ильдару. Ни самой себе.

В небе густой оранжевый свет, и я ловлю себя на мысли, что он будто поздравляет меня с началом новой жизни.

Я только успеваю сделать несколько шагов по тротуару, как меня останавливает голос, раздавшийся за спиной:

– Надя! Подожди!

Обернувшись, вижу Максима. Слегка взъерошенного, с папкой под мышкой и всё той же искренней улыбкой.

Он догоняет меня запыхавшись.

– Ты правда это сделала? – говорит он, выдыхая. – Уволилась?

– Да, – улыбаюсь я, чувствуя лёгкое волнение. – Кажется, я поступила по-настоящему правильно.

Максим качает головой, но в его взгляде не осуждение, а восторг.

– Ты смелая, Надя. Я… честно, восхищён. Не каждый бы решился пойти против такого человека, как Драгунский. Да и тем более, ты ведь, по сути, новичок в этой сфере. Это было бы для тебя карьерным. ростом.

– Спасибо Макс. Я все это знаю, но я просто больше не могла там работать. Для меня очень важно окружение. Куда важнее, чем амбиции.

Он подходит ближе, смотрит внимательно: – Я, кстати, тоже ухожу.

– Что? – не верю своим ушам.

– Увольняюсь, – спокойно повторяет он. – Не хочу больше работать с человеком, который устраивает такие игры за спинами людей.

Я моргаю.

– Максим, не стоило… Ты теперь без работы.

Он усмехается, пожимает плечами: – Я и так собирался уходить. У меня фриланс-проектов хватает, халтуры хоть отбавляй. А теперь появился отличный повод сделать это красиво.

Я чувствую, как уголки губ сами собой поднимаются.

– Красиво, говоришь?

– Конечно. – Он чуть наклоняет голову. – А давай отметим это? Наше с тобой великое бегство.

– Отметим?

– Ну да, – подмигивает. – Ресторан, ужин, бокал вина. Неужели ты откажешь?

Я хочу что-то возразить, сказать, что устала, что мне нужно подумать, но вдруг понимаю, что не хочу домой. Не хочу одна сидеть в тишине и прокручивать все эти разговоры с Драгунским.

У меня внутри сейчас все совсем другое.

Живое и свободное.

Как новая жизнь.

– Ладно, – выдыхаю. – Только без пафоса.

Максим довольно улыбается.

– Без пафоса не обещаю, но постараюсь.

Мы идём рядом по вечернему городу. Фонари загораются один за