После развода. Хочу тебя вернуть - Панна Мэра

я, делая вид, что говорю спокойно, хотя внутри дрожь. – Не кажется ли тебе странным, что история с грунтами всплыла только сейчас? Уже после того, как всё было решено и началось строительство?

Он смотрит на меня внимательно, слишком внимательно, и я пытаюсь уловить в его лице хоть малейший знак лжи.

– Странно, конечно, – спокойно отвечает он. – Но у меня нет объяснения. Понимаешь, Надя, моя проектная организация вообще не касалась этого объекта, пока к нам не обратился Ильдар. Да, я слышал, что этот проект в разработке у города, но кто его утверждал и почему, я без понятия. Мы погрузились в процесс уже на его стадии. Всё, что было до того – это не наша зона ответственности.

Его голос звучит уверенно, ровно, без запинок. Он смотрит прямо в глаза. Ни тени сомнения, ни признака нервозности. Если он врёт, то делает это мастерски.

– И ты правда ничего не слышал о предварительных исследованиях? – спрашиваю я, стараясь вложить в голос лёгкое недоумение, а не обвинение.

Он не спешит отвечать. Откидывается в кресле, переплетает пальцы на груди и смотрит на меня спокойно, почти с ленивой уверенностью хищника, которому нечего доказывать.

– Разумеется, нет. Да и кто бы меня к этому проекту допустил, если за ним была такая охота среди архитекторов. До того момента, пока твой бывший не пришёл с этим проектом, у меня даже не было доступа к материалам.

Я чуть прикусываю губу.

– А тебе не кажется странным, что мэр так рьяно поддерживал именно Ильдара?

Геннадий улыбается краешком губ, будто ждал этого вопроса.

– Политика, Наденька. У каждого свои договорённости, свои игры. Но это не значит, что я был их частью. Я ведь только подстраховал его, когда понял, что он тонет. Ну и мэр, разумеется, просил меня помочь по возможности, чтобы деньги инвесторов не пропали даром.

Я слушаю и ловлю себя на мысли, что он говорит с такой выдержкой, что разобрать в ней ложь практически невозможно. Ни одной тени раздражения, ни намёка на нервозность. Только спокойный, уверенный тон.

– И всё-таки, – я заставляю себя продолжить, – тебе не обидно было взять работу конкурента?

Его взгляд задерживается на мне дольше обычного, и от этой паузы мне становится жарко.

‍– Обидно? – он тихо усмехается. – Я не привык жалеть о том, чего не получил. Я привык забирать то, что хочу.

Он делает шаг ко мне, и я ощущаю, как воздух будто сгущается. Сердце начинает стучать быстрее, хотя я старательно делаю вид, что занята папкой на столе. Но Геннадий не оставляет мне пространства: его тень ложится на мои руки, а взгляд становится слишком близким, слишком настойчивым.

– Наденька… – его голос звучит низко, мягко, почти интимно. – Не берите в голову эти бесполезные домыслы. Наше с вами дело нехитрое. Выполнять работу и не задавать вопросов…

Он снова улыбается. На этот раз окинув меня взглядом настоящего хищника, а затем резко наклоняется ко мне, обжигая горячим дыханием:

–Кстати, как на счёт того, чтобы сегодня вечером продолжить то, что мы не закончили?

Я резко поднимаю голову.

– Что именно мы не закончили? – мой голос предательски дрожит, но я стараюсь скрыть это лёгкой усмешкой.

– Ну как же? – изумлённо переспрашивает Драгунский, – Ты разве не помнишь, как уснула у меня на руках?

Я моргаю, пытаясь осмыслить сказанное. У меня в голове вспыхивает память: вино, его рука на моей ладони, прогулка под августовским небом… поцелуй у двери… А дальше провал. Я проснулась, и он был рядом. Я была уверена, что мы… Что мы перешли черту.

–Так значит, ничего не было?! – хлопая глазами и с недоумением в голосе спрашивая я.

Геннадий чуть отстраняется, и я вижу в его глазах спокойную уверенность и лёгкую иронию, будто он наслаждается моим замешательством.

– Ты думала иначе? – тихо спрашивает он.

Мне хочется отвести взгляд, но я не могу. Слишком многое смешалось внутри: стыд, облегчение, непонимание и… Странное тревожное ощущение, которое велит мне не соглашаться на его предложения.

 

Глава 56

– Сегодня… Я не могу, – говорю тихо, стараясь скрыть, как сильно дрожит голос. – У меня слишком много работы.

Драгунский медленно наклоняется, и я чувствую, как его губы касаются моего лба.

Тёплый, лёгкий поцелуй оставляет на моей коже дорожку из мурашек.

– Так ты и будешь всё время засиживаться за делами, – тихо шепчет он. – Ну ничего, я намерен украсть тебя на выходных.

Он отстраняется, и в кабинете остаётся лёгкое эхо его присутствия.

Он уходит, а я остаюсь сидеть на месте. Пальцы ещё трясутся от прикосновения. В голове роится вихрь мыслей: зачем он всё это делает? Почему не сказал мне правду о проекте музея?

И тут приходит понимание: надо во всём разобраться. Разобраться, кто и что на самом деле хочет получить? Не врёт ли мне Драгунский? И если всё же врёт, но зачем? И почему его обман так гармонично сочетается с его вниманием, мягким голосом и его дерзкой, притягательной уверенностью?

Я беру блокнот и пытаюсь сосредоточиться на проекте, но мысли ускользают, возвращаются к нему, к его губам на моём лбу, к лёгкой улыбке и тому спокойствию, которое он тщательно старался изобразить, когда я говорила с ним о проекте музея.

Время летит быстро, и я постепенно втягиваюсь в дела. Когда я в следующий раз отрываю голову от чертежей, то стрелка на часах уже приближается к семи.

Как всегда – засиделась.

Закрываю вкладки на компьютере, прячу в стол папку с расчетами, которые принес мне Максим, как вдруг меня посещает мысль.

Одновременно авантюрная и в то же время крайне притягательная.

Почему бы мне сейчас не сходить в архивы компании? Может быть, мне удастся найти там больше информации о проекте музея?

Нет. Без Максима в архивах я точно запутаюсь в этих огромных кипах бумаг.

Быстро закидываю в сумочку свои вещи и направляюсь в сторону кабинета Максима, в надежде, что этот трудоголик и сегодня решил задержаться допоздна.

Оказавшись у дверей, я тихо стучу в дверь его кабинета.

– Максим, есть минутка? – спрашиваю я, осторожно приоткрывая дверь, – Мне нужна твоя помощь. Хочу, чтобы ты помог мне с архивами. Я думаю, что ты мог не всё там найти, что касалось проекта.

Максим отрывает взгляд от монитора и улыбается с