Люди долга и отваги. Книга первая - Борис Елисов

Несколько раз они уходили к вражескому берегу, пока не перевезли последнюю повозку с имуществом.

Жена Шурпенко, Варвара Петровна, рассказывала, что Дмитрий с фронта после форсирования Днепра прислал письмо, в котором сообщал о том, что командованием представлен к награде. А уже потом из газет узнала: за героизм и мужество, проявленные при форсировании Днепра, ее мужу Дмитрию Васильевичу Шурпенко присвоено звание Героя Советского Союза.

На правобережье Днепра бои не прекратились. Гитлеровцы, собрав крупные силы, решили внезапным, глубоким ударом выйти в тыл наступающим войскам 13-й армии, чтобы окружить, а потом и уничтожить.

В междуречье Днепра и Припяти 151-й стрелковый полк, в котором воевал Шурпенко, чтобы дать возможность главным силам 8-й стрелковой дивизии занять оборону и подготовиться к отражению противника, первым принял на себя контрудар танковой дивизии противника.

Вражеские бронированные машины перед боевыми порядками батальонов появились сразу после мощной артиллерийской подготовки. Ведя огонь с ходу, гитлеровцы были уверены, что обескровленные в предыдущих боях, наши стрелковые подразделения не выдержат их бронированного удара. К тому же немцы имели явное численное превосходство.

Однако фашисты просчитались. Вражеские танки, которым удалось ворваться на позиции полка, были уничтожены огнем противотанковой артиллерии. Стрелковым подразделениям ружейно-пулеметным огнем удалось прижать вражескую пехоту к земле, в самом начале боя отсечь от танков. А минометчики Огородникова обратили ее в бегство.

Но и после этого бой не утихал ни на минуту. Не считаясь с потерями, враг продолжал наращивать силу удара. Старшина Шурпенко, прикрывая огневые позиции артиллеристов, повел взвод в контратаку. Ему удалось несколько потеснить гитлеровцев. Но силы были слишком неравными; один за другим, сраженные пулями, падали бойцы. Полк до последней возможности прикрывал дивизию, которая, благодаря его стойкости, Сумела развернуться, изготовиться к бою.

На протяжении всего дня оборону 8-й стрелковой дивизии безуспешно штурмовали вражеские танки и пехота на плацдарме севернее села Чернобыль. 5 октября 1943 года на имя командира дивизии полковника П. М. Гудзь была прислана телеграмма Военного совета Центрального фронта, в которой всему личному составу славной 8-й дивизии объявлялась благодарность за проявленные подлинное коллективное мужество и стойкость при обороне плацдарма.

Выполнив боевую задачу, но понеся большие потери, дивизия прорвала кольцо вражеского окружения и вышла к своим. Но среди тех немногих, кто остался в живых после смертельного боя, старшины Дмитрия Шурпенко уже не было.

Борис Соколов

ЗОЛОТАЯ ЗВЕЗДА ПОЛКОВНИКА ЗАЙЦЕВА

…Смоленщина — родная сторонка. В деревне Савостино Ельнинского района прошло детство Степана Зайцева. Отец, Харитон Николаевич, и мать, Прасковья Самойловна, работали в колхозе «Красный боец». Степан подрос, стал помогать родителям по дому и в поле. Его тянуло к знаниям. Он один из первых в деревне получил восьмиклассное образование. Заведовал избой-читальней в Бобровическом сельском Совете. В сентябре 1938 года его призвали на срочную службу в армию, где зачислили в школу младших командиров. Окончил он ее в звании старшины. Но не успела выгореть на солнце новенькая форма, как старшина Зайцев принял боевое крещение в сражениях на Халхин-Голе, показав незаурядную храбрость, отличные командирские качества. Был ранен. Правительство Монгольской Народной Республики по достоинству оценило ратную доблесть советского солдата, наградив его медалью.

22 июня 1941 года Степан Зайцев встретил в Перемышле. Накануне в штабе ему сказали: «Получен приказ об увольнении Вас из армии в запас». Но вместо долгожданной встречи с родителями на родной Смоленщине — кровавый бой с превосходящими силами противника. Взвод, которым командовал Зайцев, отбил несколько атак. Красноармейцы взвода уничтожили до десяти танков. Однако натиск врага не ослабевал, кончились боеприпасы. От взвода осталось 11 человек. Отступали, нанося урон врагу, попали в окружение, но нащупали слабое место и в скоротечном бою прорвались к своим. Было это под Ахтыркой, в августе сорок первого.

После небольшого отдыха окруженцам выдали новое обмундирование и направили по частям. Степан получил назначение в училище. Проучился там до мая 1942 года.

Рота истребителей танков под командованием лейтенанта Зайцева, заняв позицию под городом Лиски Воронежской области, вступила в тяжелые оборонительные бои. При отражении одной из танковых атак командир был ранен осколком в голову. От госпиталя решительно отказался. Тогда многие поступали так. Каждый понимал: над страной нависла смертельная опасность. Дорог каждый действующий штык. Пример командира воодушевил бойцов. Они видели, что даже раненный, он не ушел в тыл, а вместе с ними в окопах отражает вражеские атаки, руководит боем. Рота полюбила своего командира, верила в него, крепко держала позиции.

Летом 1943 года стрелковый батальон лейтенанта Зайцева был переброшен в самый разгар Курско-Орловской битвы под Прохоровку. Там пришлось отбивать по нескольку атак и переходить в наступление под шквальным огнем противника. Успехи батальона были отмечены командованием, а Степан Харитонович награжден орденом Отечественной войны I степени. Это был первый орден Зайцева.

После Курской битвы — 2-й Прибалтийский фронт. К тому времени Зайцев имел авторитет опытного боевого офицера, способного руководить ответственными боями. Под Великими Луками перед батальоном была поставлена задача захватить и удержать железнодорожную станцию — важный стратегический пункт, лишившись которого, враг вынужден будет спешно отступить. Бой длился более трех часов. Батальон нес потери. Вот пронеслась весть — тяжело ранен командир. Однако вскоре бойцы увидели Зайцева забинтованного, но не покинувшего бой. Станция была взята. За проведение этой операции командир батальона был удостоен ордена Александра Невского. Долечиваться пришлось при санбате.

Шел 1944 год… Полковник милиции Зайцев делит свою жизнь на два периода: военный и послевоенный. До войны были детство, юность. Но они не оставили в памяти особого следа. Может быть, потому, что на них наложили свой отпечаток военные годы, приглушили яркие краски юности. Четыре года войны — это четыре года боев: атаки, отражение атак, стремительные марш-броски, штурм городов. Между ними — лечение ранений и контузий в госпиталях, короткие, как затишье перед наступлением, дни отдыха. Степан Харитонович принадлежит к тем труженикам войны, которым пришлось прошагать по фронтовым дорогам и испытать все их тяготы от первого до последнего дня. Радость побед перемежалась с горечью утрат. После иных боев в батальоне насчитывалось 15—20 человек. Зайцев берег людей, заботился о них. Зря не рисковал. Но когда следовал приказ форсировать водный рубеж, закрепиться на нем и удержать его любой ценой, — командир, не задумываясь, выполнял его. Оставался на том берегу с горсткой бойцов до прихода основных сил. Знал, что своими жизнями бойцы сберегли тысячи и тысячи других жизней, обеспечили успех наступления.

В мае 1944 года батальон Зайцева был снят с передовых позиций и отведен в тыл. Вместо отдыха начались изнурительные учения. Было ничуть не легче, чем на передовой: ночью на подручных средствах преодолевали глубокие и стремительные реки, зыбкие болота, с марша вступали в «бой», закреплялись на захваченных плацдармах. Чувствовалось, что батальон готовят к серьезной операции. Догадывались, к какой — впереди лежала полноводная Западная Двина — естественный рубеж, за которым немцы чувствовали себя в относительной безопасности.

22 июня батальон выдвинулся у села Сиротино Витебской области на передний край. Задачу перед ним поставил командир 67-й гвардейской дивизии генерал-майор Баксов. Предстояло прорвать оборону врага, захватить высоту 96,6, а затем, преследуя немцев, развить успех и выйти под утро в район Западной Двины, немедленно форсировать ее и захватить плацдарм. Усилия батальона должен был поддерживать полк тяжелых танков и два полка артиллерии.

Удар был неожиданным, артиллерия и танки сделали свое дело. Батальон вошел в прорыв. Но по мере продвижения вперед сопротивление возрастало. Бой шел вторые сутки. Противник остервенело оборонял высоту. Грохот танковых орудий, пулеметные и автоматные очереди слились воедино. Казалось, что еще мгновение — и земная оболочка треснет, не выдержит огневой мощи.

Зайцев, прижавшись к брустверу окопа, внимательно следил за полем боя.

— Крепко окопались, — размышлял он.

Комбат первым выскочил из окопа и бросился на вражеские укрепления. Они были рядом, всего в каких-то ста метрах. Но какие это были метры! Кровавые, огненные… Его примеру последовали другие. Атака была яростной. Противник, не ожидавший такой дерзости и такого стремительного натиска, на некоторое время растерялся. Этого было достаточно, чтобы ворваться в первые ряды укреплений. Завязался рукопашный бой. Степан Зайцев вместе с горсткой бойцов бросился к артиллерийскому расчету. Выстрелом из пистолета он уложил одного гитлеровца, ударом ноги отбросил другого, а затем, развернув орудие, начал вести прицельный огонь по пулеметным гнездам противника.